Татьяна Полякова - Бочка но-шпы и ложка яда
— Доброе утро, — услышала я. Привалясь к шершавому стволу, стоял Павел Андреевич. Одет он был чрезвычайно демократично: в джинсы и легкую футболку с коротким рукавом. На ногах кроссовки — Решили пробежаться перед завтраком? — улыбнулась я, подходя ближе и прикидывая, мог он быть тем самым неизвестным, которого я заметила в аллее. Вряд ли. Ему бы понадобилось обежать дом по кругу всего за полторы минуты. Допустим, бегает он отлично, но запыхаться при этом просто обязан.
— Утренние пробежки остались в прошлом, — засмеялся он. — А у вас свидание?
Вопрос, признаться, удивил меня.
— С чего вы взяли?
— Видел мужчину, который шел по аллее.
— И кто же этот мужчина?
— Вам лучше знать, — заметил он.
— Я просто гуляла в саду, а потом увидела человека, который свернул в аллею Признаться, я решила, что это вы.
— Это не я, — вновь засмеялся Павел, в глазах его была насмешка. Кажется, он подозревал, что я все выдумываю. Хоть бы пошевелил мозгами зачем мне это надо?
— Так это точно был мужчина? — продолжила я.
— Наверное. Он был одет в спортивный костюм, это все, что я успел заметить. Хотя есть женщины, которые носят спортивные костюмы.
— Не морочьте мне голову, — разозлилась я. — Вы его узнали или нет?
— Нет. А почему вас это так интересует?
— Вы смогли вчера запугать меня, — усмехнулась я, — оттого и проявляю любопытство. — Я решительно шагнула к нему и взяла под руку:
— Идемте.
— Куда? — вроде бы удивился он.
— В дом, естественно. Скоро завтрак. Ирина еще спит? Впрочем, судя по всему, вы спите в разных комнатах. Угадала?
— Вы могли убедиться в этом. А кто ночевал в вашей комнате? — вроде бы шутливо осведомился он.
— Вот так вопрос. В моей комнате ночевала я.
— В одиночестве?
— Павел Андреевич, я вам говорила, что вы нахал? — попробовала я возмутиться, но вышло это у меня так себе.
— Говорили, — кивнул он. — Можете послать меня к черту или вовсе выгнать из дома.
— Могу, — улыбнулась я. — Но не хочу.
— Ив чем причина?
— Вы разбили мое бедное сердце. Раньше мне не приходилось встречать мужчин с таким экстравагантным лицом. В детстве я обожала романы о пиратах. Вы похожи на одного из них.
— Хотел бы я знать, что за мысли на самом деле бродят в вашей хорошенькой головке, — усмехнулся он.
— Лучше не надо, — засмеялась я. — Вдруг выяснится, что в хорошенькой головке вовсе нет никаких мыслей, и вы будете разочарованы.
— Упорно строите из себя дурочку. Это тоже любопытно. Зачем?
— По привычке. Общеизвестная истина: чем женщина красивее, тем она глупей. Надо следовать традиции.
— Если нет другой причины, я не против.
— Другой причины? — не поняла я. — Что вы имеете в виду?
— Уверен, вы все прекрасно поняли. Это первое.
А теперь второе: не вздумайте играть со мной. Себе дороже.
— Звучит довольно вызывающе. Сразу хочется оголить плечо или рухнуть вам на руки в притворном обмороке. Как вы на это смотрите?
— С восторгом. Как еще можно смотреть на вас?
Другое дело, что вы хотели бы получить взамен?
— А что я могла бы получить? — невероятно заинтересовалась я.
— Ничего, — засмеялся он. — В этом-то все и дело. Так что не старайтесь понапрасну.
— Такого не бывает, — отмахнулась я. — При известном старании…
— Так вот вы где, — услышала я и заметила Ирину. Она шла нам навстречу.
— Берегись этого парня, — сказала я, поцеловав ее. — Он профессиональный соблазнитель. — Павел Андреевич в ответ на мое заявление загадочно улыбнулся.
Мы вместе поднялись в холл. Дверь в столовую была распахнута настежь, я увидела Макса (он поздоровался со мной, пряча глаза), Софью, сидящую в кресле и играющую туфлей, Валентину, которая, как всегда, курила, Скворцову с заспанным личиком и Алексея, с унылым видом прогуливающегося вдоль стены.
— Где Кристина? — спросила я, ни к кому в отдельности не обращаясь.
— Они не будут завтракать, отправляются подавать заявление, — сообщила Софья.
— Так рано?
— Заявления принимают с девяти, так что в самый раз. Чем скорее Крыся окольцует парня, тем лучше… Для всех, — добавила Софья после паузы.
— Прошу за стол, — сказала я громко, потому что Наталья сделала знак, что все готово. Усаживаясь за стол, я вспомнила, что вчера Макс был с девушкой, и спросила:
— Где Ольга?
— У нее какие-то дела в городе. Обещала приехать к обеду.
— Наташа, а что Хоботов? Уехал?
— Не знаю, куда он подевался. В комнате его нет, а машина на стоянке.
— Странно. Не может же он до сих пор купаться.
Я была на реке и никого там не видела. Надо его найти.
— Семеныч в гонг бил, — сказала Наталья, — чтобы все собрались. Я попросила его поискать Хоботова.
— А где Аглая? — спросила Серова.
— Уехала рано утром.
— Она вчера говорила о каком-то срочном деле, — вспомнила Скворцова. — Впрочем, скорее всего, врет по обыкновению. Какие у нее срочные дела?
— Она собиралась заняться архивом и вдруг уехала, — пожала я плечами, слишком поздно сообразив, что допустила бестактность, взгляд Валентины, обращенный ко мне, пылал негодованием.
— Зачем ей архив? — нахмурилась Валентина.
— Собирается писать биографию Бориса, — ответила Софья. Валентина нервно передернула плечами, а Скворцова хихикнула.
— Опять врет. Ее письма интересовали. Что-то связанное с Татьяной. Вчера по пьянке болтала, что выведет ее на чистую воду. — Тут Скворцова вспомнила про Макса и закашлялась, пытаясь скрыть неловкость. — До сих пор не могу прийти в себя, — пожаловалась она, — после всех ночных ужасов.
— Каких еще ужасов? — нахмурился Макс.
«Только этого не хватало», — скорбно подумала я, но вмешиваться было уже поздно.
— Ты что, не знаешь? Какой-то маньяк расхаживает по вашему дому, — затараторила Скворцова.
— Ночью ты говорила, что это Костас, — напомнила я.
— Ночью все мыши серы, — немного невпопад ответила Марина, а Серова презрительно усмехнулась:
— Особенно если выпьешь лишнего.
— Ничего подобного. Если ты намекаешь, что мне все привиделось, спешу заверить: есть вполне материальное подтверждение этому факту. Маньяк оставил надпись на двери кабинета Бориса кровью.
— Кетчупом, — поправила я.
— И что там было написано? — спросила Ирина, до той поры занятая салатом.
— «Мужеубийца», естественно, — хмыкнула Софья.
— Господи, какой ужас, — прижав руку к груди, сказала Ирина, а Макс хмуро бросил:
— Это Крыська. Разозлилась, что ей пришлось просить тебя о помощи, и вот результат.
— У нее вчера были дела поважнее, чем вытворять глупости, — вступилась я за падчерицу. — Они только помирились с Игорем, и вполне естественно…
— Говорю, это Крыська. Я слышал, как она ходила на кухню, — продолжал упираться Макс. — И спали они в разных комнатах. Я еще удивился, наблюдая их прощание. Гектор и Андромаха.
— Довольно странно, — удивилась я.
— Ничего странного. Придумала критические дни, а сама надписями развлекалась. Ты же знаешь Крысю, главное, ближнему напакостить, а удовольствие потом, точнее, напакостить ближнему первейшее удовольствие. Говорю, она ходила на кухню, а потом поднималась по лестнице.
— Вы тоже ходили наверх, правда, чуть позднее, — вдруг сказал Алексей.
Все перевели взгляд с Макса на меня, Павел усмехнулся, а я неожиданно покраснела.
— Мы подняли страшный шум, когда обнаружили надпись, — пришла мне на помощь Софья, — и, кажется, переполошили весь дом. Кто-нибудь спал этой ночью?
— Я прекрасно спала, — заметила Валентина. — И ничего не слышала. Я так и не поняла, что произошло?
— Кто-то залез в студию, вытащил из кладовой портрет Лары, но свистнуть не успел, его засекла Марина Федоровна, — вкратце поведала Софья.
— Ты хочешь сказать, что кто-то вот так запросто ходит по дому? — нахмурилась Валентина.
— Неужели тебе будет приятнее, если я подумаю, что картину хотел свистнуть кто-то из своих, то есть из здесь присутствующих?
— Может быть, это шутка? Вроде дурацкой надписи на двери?
— Марина утверждает, что видела какого-то мужчину. Пошла за ним в студию и…
— Не много ли мы вчера выпили? — вторично предположила Серова. Марина пошла пятнами.
— Я, в отличие от Аглаи, пьяной не была. И утверждаю, что видела типа…
— Я тоже видела человека в кабинете Бориса, — внесла я свою лепту. — Не знаю, шутка это или нет, одно несомненно: у шутника есть ключи и от кабинета, и от студии, а все это, мягко говоря, выглядит странно.
Все потвердели лицами, прикидывая, стоит ли оскорбиться на мои слова или сделать вид, что лично их это не касается.
В этот момент в столовую торопливо вошла Наталья.
— Лариса Сергеевна, вас к телефону. Говорят, из милиции.
— Час от часу не легче, — хмуро бросила Софья. — Сиди. Я сама поговорю. — И вышла в холл.
