Татьяна Полякова - Вкус ледяного поцелуя
– Ты всерьез думал, что получишь деньги? – не унималась я. Отвечать он не стал.
– Вот придурок, – с досадой плюнул Коля, должно быть, вспомнив, как был напуган после звонка шантажиста.
– Я записку оставил, – огрызнулся парень. – Так что, если вы меня убьете…
– С ума сойти, – развел руками Лукьянов. – Какой предусмотрительный.
– Да уж, не дурак…
– Это как взглянуть, – не порадовала его я. – Значит, так, убивать тебя никто не собирается, тем более что жить тебе все равно осталось до вторника, судя по твоим же словам. Попробуешь еще раз пасть открыть по поводу этих ключей и прочего, я тебя за шантаж упеку за решетку, где ты покончишь жизнь самоубийством в первую же ночь. В этом смысле все ясно?
– Еще бы, – фыркнул он.
– Хорошо, если так. Теперь поговорим серьезно, – опустившись на корточки, сказала я. Парень вроде бы удивился. – Тебя как зовут?
– Олег.
– Так вот, Олег, – глядя ему в глаза, которые он упорно отводил, начала я, – твой хозяин Спартаку действительно передал ключи, хоть его об этом никто не просил. Мы надеялись застать дядю без штанов с тренером в обнимку. И только. У нас и в мыслях не было его убивать. Но кто-то их убил. И я очень хочу знать, кто. Если сможешь рассказать что-то полезное, то не тяни.
Он вытер нос ладонью, старательно избегая моего взгляда, вздохнул и наконец изрек:
– Москвичи были.
– Какие москвичи?
– А они не знакомились. Приехали двое. “БМВ”-джип, номера московские, один за рулем остался, а второй прошел к Купрееву, видно, заранее о встрече договаривались. Минут через пять Купреев прошел в раздевалку. Хотя чего ему там делать?
– А где был Мишка?
– Где-где, с клиентом лясы точил или в теннис играл, охмурял, короче. Купреев был в раздевалке минут пять. Вернулся к себе, и москвич этот сразу убрался восвояси. Больше я его не видел.
– Наблюдательный парень, – съязвил Лукьянов.
– Да пошел ты, – отозвался тот. Положительно, он мне нравился.
– Не шали, – вздохнула я. – Долги надо отдавать, а еще лучше не занимать. Если во вторник тебя вправду начнут убивать, позвони мне, попробую договориться об отсрочке. – Я продиктовала ему номер телефона и пошла к гаражам. Коля и Лукьянов пошли за мной. Парень с трудом поднялся и тоже побрел следом. – А идея была хорошей, – повернувшись к Олегу, сказала я, дабы улучшить ему настроение. – Напугать лоха, тот сдуру перебросит деньги через стену, а пока сможет сам через нее перебраться, ты уже будешь далеко.
– Да я бы ни в жизнь… если б не долг этот. Между прочим, не мой долг, дружок кинул.
– Бывает, – пожала я плечами. С помощью Коли я взгромоздилась на стену, Лукьянов по-джентльменски помог мне спуститься. Я почувствовала себя на седьмом небе, но увлекаться не стала. Парень через забор не полез, как видно, с территории где-то был выход.
– Черт-те что, – вздохнул Коля, устраиваясь в машине.
– Куда тебя отвезти? – без намека на любезность спросил Лукьянов.
– Домой.
– А где это?
Как-то остро чувствовалось, что им неймется вцепиться в горло друг друга. Я поторопилась объяснить, как проехать, и мы наконец тронулись с места.
Дождавшись, когда Коля нас покинет, Лукьянов спросил:
– Не желаешь кое-что рассказать?
– Не желаю.
– Но придется. Какое отношение твой Коля имеет к убийству Дидонова?
– Никакого.
Лукьянов взглянул на меня осуждающе. Стало ясно: мой ответ его не удовлетворил. Пришлось растолковать, что к чему.
Когда подъезжали к моему дому, я клевала носом от усталости, Лукьянов, напротив, выглядел чрезвычайно деятельным. Дома меня ждал сюрприз, в гостиной горел свет.
– Забыли выключить? – нахмурилась я. Лукьянов отрицательно покачал головой.
Значит, у меня гость. Пока Саша загонял машину в гараж, я поднялась в гостиную и обнаружила там Деда, листающего какой-то журнал. Сроду не видела его с глянцевым журналом в руках, оттого малость растерялась. А может, по какой другой причине, кто ж знает.
– Привет, – сказала я, подошла и поцеловала его. Он выглядел то ли очень усталым, то ли чем-то удрученным.
– Ты поздно, – ответил он и вздохнул, по-моему, с облегчением, облегчение, должно быть, относилось к тому факту, что я трезва, как стеклышко. Может, он всерьез думал, что меня каждый вечер заносят в квартиру на руках?
– Отрабатываю твои деньги, – широко улыбнулась я.
– Береги себя, – сказал он без намека на ехидство, кашлянул и продолжил, вроде бы слегка стыдясь: – В спальне мужские вещи…
– А-а… там ночевал Лукьянов.
– Почему у тебя? Вроде бы ему заказали номер в гостинице. Или люкс его не устраивает?
– У него просто не было времени переселиться. Работы полно, ты же видишь, который час, а мы еще не ложились.
– А спать в твоей постели ему обязательно? – Дед поднялся и пошел к двери. – Не подумай, что я ревную… но такой человек, как он… Я надеялся, у тебя хватит ума понять это.
Он прикрыл дверь, не дождавшись моего ответа. Впрочем, сказать мне было все равно нечего. Затем хлопнула входная дверь, а еще через секунду появился Лукьянов.
– Что сказал наставник?
– Что у меня ума нет.
– Ценное замечание.
– Ты поступил мудро, затаившись в гараже.
– Кажется, он не в восторге от моего пребывания в твоей квартире. Может, мне следует переехать в гостиницу?
– А что это изменит? Вдруг он не в восторге и от твоего пребывания в городе?
– Придется ему это пережить.
Над сказанным не худо бы было задуматься. Что это: нормальное желание выпендриться или от Деда действительно мало что зависит? Если так, ему не позавидуешь.
Лукьянов устроился в кресле. Я-то собиралась завалиться спать, но ему, как видно, пришла охота потрепаться…
– Значит, ты просила этого кабана разобраться с Дидоновым?
– Кабаном ты называешь Колю?
– Ты догадлива. Он что, импотент?
– С чего ты взял? – удивилась я чужой прозорливости.
– А кого ты еще могла подцепить? Раньше твоим дружком был гомик, теперь вот этот боров. Любишь собирать юродивых.
– Себя имеешь в виду? – съязвила я. Критику я не жалую, особенно когда в ней есть доля истины.
– Нет, твоих друзей, – в тон мне ответил Лукьянов.
– А себя моим другом ты не считаешь?
– Мне и в любовниках хорошо.
– В любовниках? – вытаращила я глаза. – Эко завернул. Так широко я не шагаю, выше задницы не прыгаю.
Он посмотрел серьезно и спросил:
– Все еще злишься?
– Чего уж там. Когда шваркнут мордой об стол, мне только на пользу. Это мобилизует.
– О господи, – покачал он головой. – Ты же не дура…
– Я не дура, – согласно кивнула я, решив, что Лукьянов сказал мне комплимент.
– Какая разница, приехал я по делу или… Ладно. Иди ко мне, – позвал он, и я пошла. А чего строить из себя обиженную? Лучше уж получать удовольствие. И я его получила.
Утром Лукьянов отсыпался, а мне не спалось. Я бродила по кухне, игнорируя Сашкины заинтересованные взгляды, выпила кофе. Лукьянов пошел в туалет и завернул ко мне.
– Чего вскочила в такую рань? Кто-нибудь звонил?
– Кабы знать. Я телефон отключила, и этот, и мобильный.
– Мудрое решение. Я свой тоже отключил. Он подошел и обнял меня. Взгляд его был… как бы это выразиться поточнее… иногда я всерьез думала, что значу для него что-то. Как правило, длилось такое недолго.
– Этот мир некоторое время обойдется без нас, – шепнул он, улыбаясь. Когда мужчина рассуждает здраво, поневоле начинаешь его уважать.
…Сашка робко тявкнул, и во мне заговорила совесть. Я выскользнула из постели и пошла с ним гулять. По дороге вспомнила о вчерашнем разговоре с парнем из теннисного клуба, как его там… Олег, кажется. Если верить его словам, Купрееву звонил помощник Дидонова. По крайней мере, того точно зовут Романом Константиновичем. С какой такой стати он бежит к Купрееву с рассказом об убийстве при весьма скабрезных обстоятельствах? Причина одна: Роман Константинович знал о пагубной страсти работодателя и друга, может, и еще чего интересное ведал, но мне об этом не скажет, это уж точно. Их контора с кашей не дружат, а с неприятелем кто ж секретами делится? Хотя Купреев вполне может поделиться, если сам знает. Не худо бы поговорить с дядей.
Я взглянула на часы, время вполне подходящее, фитнес – не ночной клуб, работать должны с утра, а хороший хозяин с утра всегда при любимом детище.
Подхватив Сашку под мышку, я направилась к гастроному, где была стоянка такси, а еще через некоторое время уже выходила возле фитнес-клуба. Выглядел он вполне солидно. На входе стоял молодой человек с могучей грудью, ковровая дорожка и портрет Арни с дарственной подписью (может, и вправду черкнул где-то сдуру). Я сразу почувствовала свою неуместность в этом оазисе здоровья. Молодой человек покосился на мои грязные кроссовки, затем на Сашку, но тут взгляд его переместился на мою физиономию. И парень буквально расцвел в улыбке:
