Анатолий Галкин - Сезон удачи
Несмотря на уговоры, майор уехал почти сразу, наскоро перекусив и захватив для водителя сухой паек. Его провожали до дальних ворот крепости. В последний момент он обратился с напутствием к Звереву:
– Ты пойми, Сергей. Все сейчас для тебя работают. Олег с Настей из Москвы к тебе прилетели. Спешили. Даже чебуреки есть не стали. А почему? Спасти тебя хотят… Цени это и слушайся их во всем.
Последующие часы показали, что Зверев очень ценил заботу приехавших москвичей, но слушаться не хотел. На все расспросы Олега о Чечне, о плене, о Карасеве и о побеге Сергей отвечал скупо и сразу же переходил на показ местных древностей, выкладывая все, что он узнал за последние три дня.
Они бродили втроем по древним мостовым и Олег вновь и вновь возвращался к главной теме.
– Послушай, Сергей, не просто же так они тебя убить собирались? Что-то ты знаешь такое, что… Вот, как ты с Карасевым познакомился.
– Я и не знакомился. Он мне просто предложил бежать. Мы побежали и убежали… Смотрите, тут всего несколько домов сохранилось. Этот вот – молельный дом иудеев. Караимы здесь жили. Они не евреи, но тоже иудеи… Странно, да? Все разрушили, а их оставили. Обычно, наоборот, – с них начинают.
– Не уходи в сторону, Сергей. По еврейскому вопросу мы потом поговорим. Ты скажи, ты Карасева до побега видел?
– Видел. Я за то время стольких там видел. Все голодные, вялые, грязные. Рабами мы у них были, у духов… А вот это – мавзолей. Здесь дочка хана ихнего похоронена… ну, этого… вроде Тутанхамона.
– Тохтамыша?
– Точно… Осада крепости была. Люди без воды сидели. Так она ночью пошла и откопала воду. Устала, должно быть, и умерла.
– Ты нам кончай, Сергей, легенды рассказывать… Почему Карасев тебя в напарники выбрал?
– Понравился я ему… А здесь вход во внутренние пещеры. Они везде под городом. Очень аккуратненькие есть. И пол ровный, и стены. Окна и двери вставляй и живи с комфортом.
– И туалет есть?
– Да, вот это вопрос. Я тоже все думаю, как они в древности с этим делом решали. Не в долину же бегали каждый раз…
Олег сделал еще несколько попыток вернуться к чеченской теме, но к вечеру остыл. Тем более что Настя всю дорогу молчала. Где хваленая журналистская хватка? Где напор, натиск?
В горах хорошо спится. Тем более на чердаке… Олег проснулся последним, но не очень спешил спускаться со своего сеновала. Он слышал оживленные разговоры внизу, приветливые возгласы хозяев, недовольный басок Зверева. Но когда он покинул свое укрытие и по шаткой лестнице сполз с чердака, во дворике уже никого не было. Никого, кроме Насти.
Оказалось, что Зверев проявил инициативу и повел коз в дальнюю лесистую часть плато. Возможно, в нем проснулся инстинкт пастуха, но, скорее всего – решил улизнуть от новых расспросов… Хозяева спустились в Бахчисарай: «за зарплатой, за покупками и на почту».
Сообщив все это, Настя с хитрым выражением лица выдала главную новость:
– Хозяин для нас с тобой баню истопил.
– Так у них же воды мало. Раз в месяц привозят.
– Вот именно, Олег. Подарок от всей души. Значит, и отказываться нельзя. Обидим.
– Экономить воду надо.
– Верно. Значит вдвоем надо идти. Поливать друг другу… И веничками после парилки… Да не бойся ты. Я в купальнике буду.
Отказываться на таких условиях было бы довольно странно. Даже в своих глазах он выглядел бы смешным. Да и кого он боится? Ее? Самого себя?
В парилке все эти мысли исчезли. Улетучились. Блаженно расслабившись они сидели долго, иногда сползая на самую низкую, менее жаркую лавку и периодически выплескивая на раскаленные камни настой местных трав.
Наконец на ватных ногах они покинули это душное пекло. Теперь по банным правилам предстояло хлестаться вениками. Настя первая легла на лавку, готовая к приятной экзекуции.
Олег начал с ног – здесь проблем не было. Но спина… Ее почти не было видно к закрытом купальнике. И веник несколько раз цеплял за ткань.
– Погоди, Олег. Порвешь. Отвернись на секундочку, я скину эту тряпку.
Все произошло действительно за несколько секунд… Олег машинально отвернулся, потом опять взглянул на лавку – Настя уже лежала на ней в той же позе, но теперь венику не за что было цепляться.
Олег начал работать: плечи, спина, чуть ниже.
Потом Настя плавно повернулась и закинула руку за голову, подставляя Олегу левый бок… Потом рывком легла на спину…
День был облачный и в баньке с маленьким оконцем было сумрачно. Но именно в этот момент солнце нашло просвет, и его лучи засверкали в капельках воды на красивом женском теле…
Олег взмахнул веником, но потом безвольно опустил его и решительно отбросил в угол.
Через час они сидели на веранде и пили чай. Молча. Разговор не получался.
Вначале Настя попыталась поговорить о деле. Потом о природе, о погоде… Мрачность Олега начала ее раздражать.
– Брось дуться, Олег. Что такого страшного произошло? Тебе плохо было?
– Хорошо. Но хорошо было всего час, теперь я на всю жизнь вроде предателя.
– Понятно. Жену свою боишься. Так мы ей не скажем. Она ничего не будет знать.
– Она-то не будет знать, но я-то буду.
– У тебя, Олег, мораль несовременная. Из прошлого века. У нас с мужем совсем не так. Полная свобода.
– Так ты замужем?
– Естественно.
– Так значит, я еще кому-то рога наставил?
– Все, Олег. Хватит. Тебя надо лечить… Я виновата. Я тебя, маленького, совратила – я и лечить буду… Закрой глаза и повторяй… Я сегодня долго спал и мне приснился дурацкий сон, будто бы мы с моей случайной знакомой Настей Курасовой пошли в баню… Повторяй!
Олег послушно зажмурился и начал повторять. Настя говорила монотонно, гипнотизирующе. Она несколько раз подходила к финалу и опять возвращалась к основной теме: «Я спал, мне приснилось, все это был только сон…»
Через пять минут Олег начал улыбаться, повторяя эти заклинания. Жить стало легче и вроде даже веселее. Главное, он понял, что совершенно запутался и начал даже искренне верить, что это все ему приснилось.
– Значит так, Анастасия. Давай лучше о деле поговорим, чем глупые сны обсуждать… Зверев что-то знает, это точно. Надо ему сказать, что он в опасности, пока эту тайну знает только он один. И как только это будут знать все…
– Верно, Олег. Всех не перестреляешь.
– Более того. Его убийство после твоей публикации только осложняет для них дело. И значит, они будут его беречь. Логично?
– Логично. Но это по твоей логике. Какая она у Зверева, я не знаю… Пойдем стариков встречать. Они обещали через два часа вернуться.
Хозяева предупредили их, что можно спокойно оставлять дом без присмотра. Лишь бы куры не разбежались. Да и воровать в доме нечего. И некому – чужие здесь не ходят.
Олег повел Настю по пещерному городу вдоль левого его края. Не доходя до ворот, они остановились на площадке откуда над обрывом были видны и далекие минареты ханского дворца в Бахчисарае, и Успенский монастырь, выдолбленный в противоположной скале, и ореховая роща перед ним, и выходящая из рощи тропинка, ведущая круто вверх, к воротам Чуфут-Кале.
Они почти не опоздали. Старика были как раз на середине этой тропы и медленно, с остановками поднимались на горное плато.
Олег с Настей хотели было броситься навстречу и помочь нести закупленный в городе товар, но их внимание привлек человек, только что вышедший из рощи. С такого расстояния они не могли определить его возраст, но это был явно крепкий мужчина, немного прихрамывающий на правую ногу.
Странно было то, что этот хромой делал остановки одновременно со стариками. Значит, очень не хотел их догнать. Но и отставать не хотел.
Олег с Настей встретили хозяев у самых ворот, которые сегодня были заперты – у музея законный выходной. А значит и туристов сегодня не будет.
Осмотрев дубовые ворота, вдоль и поперек покрытые клепками и металлическими полосами, Олег понял, что пробить их можно только из танка. Скалистые, почти везде вертикальные уступы, как естественные оборонительные стены города никому не оставляли шансов проникнуть внутрь. Тем более хромому.
И все же Олег спросил у старика:
– Скажите, Степаныч, а можно где-нибудь пробраться в город, минуя эти ворота.
– Трудно, но можно. Карабкаться надо. Три места таких знаю. И жители их знали. Они наверху площадки заготовили и башенки маленькие. Чуть что – кидали сверху камни, горшки с кипящим маслом, – не пройдешь! А сейчас можно.
– Это верно. Сейчас никто сверху маслом кидать не будет.
Вернувшись в домик, все начали хлопотать по хозяйству, разбирать покупки, обсуждать бахчисарайские новости. Особенно словоохотливым был Степаныч:
– Все хуже и хуже становится. Даже на нашем веку. А уж что с древностью сравнивать. Тогда все жили добротно, основательно… Сейчас даже слова измельчали. Вот что по нашему Бахчисарай? Сарай на бахче. Это значит домик – развалюха на арбузном поле. А по ихнему, по древнему: бахча – это сад, а сарай – это дворец. Получается: красивый дворец в цветущем саду. Разница?
