Юрий Комарницкий - Нина «Золотоножка»
— Жив-живой… У него в городе три магазина. Мы его контролируем.
Харасанов продолжил:
— Он знает о нашем приезде?
— Нет, мы прослушиваем его телефон. Космакова не было дома.
— Как называются магазины, чем он торгует?
— Ювелирные изделия, золото…
— С кем он живет — есть жена, дети?..
— Есть жена, детей нет.
— Точный адрес.
— Нуркена Абдирова, 44, трехэтажный особняк.
— Все, дорогой, ты нам здорово помог, — сказал Василий. — А теперь — прости, ты сфотографировал наши лица.
Харасанов отбросил стул, бросился к Василию.
— Стой!.. Не нада!..
Последовал сухой выстрел, верзила нырнул под воду в последний раз.
— Зачем ты это сделал?.. Почему ты такой кровожадный?!.
Глаз Василия источал адский блеск. Белые губы дрожали.
— Для чего ты меня вытаскивал в Штаты?.. Для чего, я спрашиваю тебя?!.
Двумя руками он схватил Харасанова за отвороты халата и рванул на себя.
— Чтоб опять загнать в казахстанскую зону?!. Это быдло погубило в своей жизни самое малое пять человек. Столько же он изнасиловал женщин. Уверен, он крутился и с рекетом, и с ментами. Если бы я его не шлепнул, мы бы через три часа парились в “Белом лебеде”, так называется кустанайская тюрьма. А еще через неделю — на “четверке”. Так называется зона, которая расположена здесь, прямо в городе. Ты опять хочешь “присесть”?.. Вперед, я тебя не держу! Сходи в гостиничный кабак, дополнительно засветись.
Баха разволновался. Ему становилось страшно. Панически не хотелось в тюрьму.
— Мужики, будем сваливать, но куда?..
Харасанов понял, что Василий абсолютно прав.
— Извини, брат, я потерял голову. Что будем делать, у тебя больше опыта?
Василий двумя пальцами помассировал переносицу. Здоровый глаз раздирала жгучая боль.
— Собираем шмотки, выходим через черный ход, на “тачку” и — в Челябинск. До Челябинска на такси всего четыре часа. Там Россия, будем выезжать в Кустанай и возвращаться.
ПУТАНОЙ СТАТЬ ЛЕГКО
Опьянение обволакивало Ларису Бутулину все больше и больше. Пистолеты сначала испугали, затем привели в восторг. “Деловые всегда при оружии, — решила Лариса. — С такими ребятами можно не опасаться”.
Больше других ей понравился Алик. Хорошо воспитанный, сильный — он без конца приглашал ее танцевать. Гоша был несколько мешковат, а Петр, которому перевалило за тридцать, отпугивал пристальным взглядом и властными манерами.
После очередного танца Петр сказал Алику слова, которые ее по-настоящему испугали.
— Скелет, ты, кажется, увлекся. Эта телка моя, ты понял?
Воспитанный кавалер Ларисы на поверку оказался совсем не воспитанным.
— Да бери ее, шеф, хоть сейчас… На хрен она мне нужна!
Они говорили шепотом, но слух у Ларисы был отменным.
Эдик где-то околачивался, наконец появился. Он долго о чем-то шептался с Гошей, затем пригласил девушек в холл на перекур.
— Лариса, в тебя влюбился Петр, — сказал Эдик. — Ты хотела иметь много денег, вот твой шанс. У него в Румынии и Венгрии свои фирмы.
Она запротестовала:
— Он мне совсем не нравится. Если бы Алик…
— Алик — щенок, и на побегушках у Петра. Они оба у него на побегушках.
Этого она не ожидала. Ей очень хотелось уйти с Аликом.
— Откуда ты знаешь? Я тебе не верю.
Бедро пронзила резкая боль. Щипок Ольги немного отрезвил девушку.
— Она согласится, Эдик. Оставь нас вдвоем.
Когда сутенер ушел, девушка обняла Ларису.
— Соглашайся, дурочка. Поверь мне, у этого клиента можно попросить тысячу долларов за ночь.
Лариса испуганно вырвалась из объятий.
— Какого клиента, что ты имеешь ввиду?
Теперь разозлилась Ольга.
— Как называется твоя деревня?.. Деревня дураков?.. Эдик самый известный сутенер в городе. Он дает тебе заработать, а ты ломаешься.
Лариса все поняла, и безвольно села на диван. Захотелось воды.
— Так мы проститутки?.. А как же шоу-бизнес?..
Ольга расхохоталась:
— Шоу-бизнес, агентство моделей… Какая разница? Все сводится к проституции, только названия разные. Не будь дурой, чтоб не пожалеть. Завтра утром у тебя будет штука.
Алкоголь притупил чувства и смазал реальность. Слова о тысяче долларов вышли на первый план. “Такие деньги у себя в деревне не заработать за два года…”
— Но у меня был всего один парень, я боюсь…
— Небось, в стогу с ним барахталась, а напоследок он у тебя попросил пачку “Примы”…
Лариса внимательно посмотрела на Ольгу и неожиданно расхохоталась.
— Откуда ты знаешь, он действительно попросил у меня денег, но на пиво.
— Как же иначе, подруга, в этой стране настоящих мужиков всего два процента, остальные — побирушки.
— А кто в этом виноват? — зло спросила Лариса. — Ответ ты знаешь?
— Знаю!.. Виноваты ребята, которые правили нами с 1917 года. Вернее, те, которые пришли к власти в 70-х годах. Превратили страну в подпольный бардак. Сами с любовницами на курортах, а жены вместо них решают государственные вопросы. Директор завода с Астрахани везет икру, снабженец из Якутии камушки[17], председатель зверосовхоза — шкурки песца. Когда пришла перестройка — бросили народ и одним махом перекрасились в господ. Поэтому приходится таким, как твой парень из деревни дураков, работать бесплатно, а таким как мы — зарабатывать передком.
В холле появился Петр. Зеленые глаза струились светом желания.
— Почему леди ушли?.. Прекрасная музыка, много вина — нужно гулять.
Его русская речь была странной, носила иноземный отпечаток. Массивные перстни, усыпанные бриллиантами, излучали богатство. Лариса решилась.
— Перекур окончен, пойдем, Петр, кутить.
Губы румына скривились в подобие улыбки.
— Это мне нравится. Знаешь, оказывается в нашем ресторане есть шестизвездочный грузинский коньяк.
* * *Гостиничный номер румына, средненький по европейским понятиям, произвел на Ларису огромное впечатление. Вычурная мебель, на которой стояли вазы с цветами, огромный бар, залитый сверкающими бутылками различной конфигурации, чистая ванная комната, после европейского ремонта еще не изуродованная отечественным клиентом — все выглядело шикарно.
Руководствуясь напутствиями Ольги, Лариса скрыла восхищение и пошла ва-банк.
— А теперь извини, Петр, мое личное время на сегодня окончено. У меня еще впереди работа, которую я не сделала.
Глаза румына сверкнули сталью.
— Сколько тебе должны заплатить за работу? — спросил он, притягивая девушку к себе.
— Пятьсот долларов… Я выступаю в шоу.
— Плачу тысячу пятьсот, — выдавил Петр, и бросил на стол пачку купюр.
Ее кожа была упругой и бархатной, абсолютно отличалась от кожи дорогих женщин, которых он покупал в борделях Америки и Европы. Прошедший отличную школу в искусстве любви, он мгновенно нашел ее аэрогенные зоны. Румын стал на колени возле огромной кровати, развел ноги девушки и начал марш языка, который был нескончаем, вскоре охватил полностью изумительное тело девушки. Грудь Ларисы бурно вздымалась, и вдруг замерла, охваченная этим огненным маршем.
Через десять минут тщательной подготовки, желание девушки было столь сильным, что она не выдержала и, всхлипывая, обхватила шею румына. Эта ночь стала для Ларисы ночью, послужившей началом ее новой жизни, которая в итоге принесет девушке нескончаемый шлейф страданий и бед.
КУСТАНАЙСКИЙ ЮВЕЛИР
Поспешное бегство из Кустаная Харасанова раздражало. Анализируя последние события, он пришел к выводу, что поступил опрометчиво, вновь возвратившись в эту страну.
“Неужели я авантюрист? — думал Харасанов, — Ведь для меня важен не столько результат приобретения полотна, сколько сам процесс его добычи”.
Сердце подсказывало, что это именно так. В его крови явно есть примесь крови неизвестного дальнего предка бродяги-пирата, живущего вечным риском.
По настоянию Василия, прежде чем опять посетить Кустанай, в Челябинске они провели десять дней. Харасанов по этому поводу отпустил колкое замечание:
— Чувствуется, Васек, что ты во время отсидок всегда мечтал о побеге. Все у тебя сводится к десятидневке… На десять дней берем продуктов, на десять дней заказываем номер, через десять дней поедем в Кустанай…
Василий не обиделся.
— Ты прав. После побега зэка из лагеря оцепление на рабочем объекте снимают десять дней спустя. Это крепко засело в моей башке.
Баха и Константин рассмеялись. Замечание попало в точку.
* * *Пригородный поезд Челябинск — Кустанай пересек русско-казахскую границу.
Шустрые таможенники проверили документы, содержимое сумок и вежливо откланялись Американцы пока были редкими гостями в этой части бывшего Союза. Значки волонтеров “Красного Креста” освобождали от более тщательного досмотра.
