Андрей Бадин - Малолетка
Теперь ее крохотный, беспомощный, обугленный и уже остывший труп лежал в объятиях ее мертвой матери.
Алексей вдруг представил, как в те ужасные мгновения Таня схватила беспомощную Анечку на руки и прижала к груди, как пол вагона поднялся дыбом, и как потолок оказался под ногами. Она, прикрывая ее своим телом, кубарем покатилась по купе, ударяясь об углы и выступы, о стены, пол и потолок. Страшнейший силы удар согнул вагон пополам, переломил его как тростину и метнул на крышу другого вагона. Многотонная мачта высоковольтной передачи обрушилась на него и, сплющив борта, раздавила, как картонную коробку. От короткого замыкания начался пожар, вся пластиковая обшивка вагона запылала, и за считанные секунды пламя сожгло обезумевших, не понявших, что с ними произошло, пассажиров.
Он представил себе, как смертельно раненная Таня, пытаясь собой защитить Анечку от огня, медленно ползла к двери, но дорогу ей преградил жар. Огненный смерч понесся по купе, облизывая людей своим алчным, испепеляющим языком. Повсюду слышались стоны и крики о помощи, но безжалостная стихия растворила их в своем реве. В последние мгновения жизни Таня думала не о себе, а о своей доченьке. Но из смертельной западни не было выхода. В огне погибли многие, одна треть от всех ехавших в суперпоезде пассажиров.
Прошел час. Алексей встал и побрел куда глаза глядят.
— Майор, — вдруг окликнул его знакомый голос. Это был командир спасателей МЧС. — Нашел своих?
Коновалов ничего не ответил, только кивнул головой.
— Плохо? — спросил спасатель.
— Да, очень плохо.
— Прими мои соболезнования, — спасатель подошел к Алексею и положил ему руку на плечо. — Выпить хочешь?
Алексей недоуменно посмотрел на него, а потом, после недолгих раздумий согласился. Вообще-то он не пил ничего спиртного, чтобы не потерять приобретенную в многолетних тяжелых тренировках спортивную форму, но сейчас было не до того. Умудренный опытом эмчеэсовец знал, что Коновалову надо избавиться от колоссального нервного стресса.
— Тебе желательно хоть немного принять, хоть немного, а то потом может и сердце отказать или крыша поедет, — тоном наставника посоветовал он.
Коновалов и командир подошли к наспех установленной штабной палатке.
— Как тебя звать-то, майор? — по дороге спросил командир, — а то я в твоем удостоверении звание запомнил, а имя и фамилию — нет.
— Алексей Коновалов, — представился Алексей.
— А я Владимир Терентьев.
В палатке уже сидели человек пять и пили. Постоянно подходили новые и новые спасатели. Они выпивали, немного закусывали и уходили разгребать завал и вытаскивать из-под обломков живых людей и трупы.
«Видимо, так они сбрасывают нервное напряжение, — подумал Алексей. — Каждый день смотреть на людское горе не всякий сможет».
Володя открыл бутылку, налил два стакана и один протянул Алексею. Тот взял его и махом выпил. Несмотря на то, что он не ел целый день, закусывать он не стал.
— Леха, ты уверен, что нашел своих? — спросил Владимир. — Ты их опознал?
— Трудно сказать, они сильно обгорели, но другой матери с грудным ребенком среди тел я не видел. Я нашел труп грудничка, но он лежал один и ему на вид было полгодика. — Алексей вспомнил эту ужасную картину и заплакал.
— А почему ты думаешь, что в поезде должны быть еще матери с детьми?
— Я видел в соседнем купе женщину с годовалой девочкой. Но среди трупов я их не обнаружил.
— Так, может, это они погибли, а твои живы? — допустил Терентьев.
— Не знаю. Я не нашел ни одного доказательства, опровергающего или подтверждающего то, что это мои или не мои жена и дочь, — Алексей вытер слезы.
— Ладно, поступим так, — сказал спасатель, — в этой толчее ты все равно ничего не узнаешь. Сейчас следователи из УВД сверяют списки пассажиров поезда, выясняют, кто из них погиб, а кто выжил. Это кропотливая работа и долгая, но они обязательно проверят по больницам и установят, кто выжил, а кто погиб. Может, твоя жена и дочь живы.
— Не верю я в это.
— Выясним. Я тебе дам человека, ты проведи его к тем трупам, и он привяжет к ноге бирочку с инициалами твоих близких. Но, повторяю, их гибель — лишь предположение. Ты знаешь, сколько на моем веку было случаев, когда человека долгое время считали погибшим. Родственники уже похоронили останки, помянули его на третий, девятый и сороковой день, а через три месяца он заявляется домой живой и невредимый. Он все это время находился в больнице, лежал в коме, без сознания и не мог дать о себе знать. Вот как бывает. — Командир спасателей снова закурил. — Если найдутся живые мать и дочь из соседнего купе, то значит, обгоревшие трупы принадлежат твоей жене и дочери. И все равно надо проводить исследования тканей и определять по генам, кто есть кто. Ты оставь свои координаты и запиши мои, и мы через пару дней созвонимся, и я тебе сообщу о результатах.
Алексей дождался, пока тела его жены и ребенка перевезут в ближайший морг, и поехал в Москву.
Домой он вернулся поздно ночью, прошел в комнату, не раздеваясь, лег на кровать, уставился в потолок и заплакал. Через некоторое время его плач превратился в рев, он перевернулся на живот и уткнулся лицом в подушку. Затем он, измученный, заснул крепким сном.
Проснулся Алексей в полдень. Все его мысли были там, в несущемся навстречу смерти поезде. Он мысленно представлял себя в купе вместе с Таней и Анечкой, представлял, как происходит катастрофа и как он гибнет вместе с ними.
Его охватила депрессия. Он целые сутки лежал на кровати, не ел, не пил. У него почти без перерывов звонил телефон, но он не снимал трубку и в конце концов выключил его. Он знал, что его разыскивают с работы. К вечеру первого дня начались звонки в дверь, но он к ней даже не подходил. Он только позвонил в похоронное агентство «Ритуал» и вызвал агента на дом.
Спокойный, тихий, вежливый мужчина преклонного возраста приехал, как обещал, через час. Алексей заказал ему гробы, ритуальные принадлежности и автобус для перевозки тел из Клина в Москву. Затем он расплатился, и агент тихо удалился, оставив свою визитную карточку.
Алексей снова погрузился в воспоминания. Он рассматривал фотографии жены, дочки. Так прошли два дня. На третьи сутки он собрался перевезти тела родных в Москву и похоронить. Первым делом он позвонил командиру спасателей МЧС Владимиру Терентьеву.
— Алло, здравствуйте, — хрипло произнес Алексей, — это Алексей Коновалов.
— А-а-а, добрый день, — эмчеэсовец сразу его вспомнил.
— Выяснили что-нибудь по поводу моих близких?
— Слушай Алексей, мне тяжело тебе сообщать, но, наверное, твоя жена и ребенок погибли. Мы нашли в больнице женщину с годовалой девочкой, ехавших в соседнем купе, но муж их уже забрал домой. У женщины травма головы средней тяжести и стресс, но она сейчас проходит лечение сном и обязательно поправится, а ребенок жив и здоров. Они остались живы потому, что по счастливой случайности вышли из своего купе в вагон-ресторан. А он был в седьмом вагоне.
Алексей вспомнил в мельчайших подробностях мимолетную встречу с тем счастливым отцом, чьи жена и дочь остались живы. Он вспомнил, как тот подрезал его на повороте, как посадил смазливую девицу к себе в машину и как они, наверное, поехали отдыхать и заниматься любовью.
«Повезло ему, чертовски повезло, — подумал Коновалов, — а мне нет». — Первый раз в жизни Алексей позавидовал другому человеку, дико позавидовал.
Через три часа он приехал в морг в небольшом провинциальном городе Клин. Его поразило количество похоронных автобусов вокруг здания. Сегодня был третий день после страшной аварии, и несколько десятков человек собрались забирать тела погибших родственников.
Коновалов прибыл один, так как родственники жены почему-то не приехали. Он отправил телеграмму и деньги на дорогу, так как знал, что они люди бедные, но их не было.
«Может, телеграмму не получили, а может, убитые горем старенькие мать и отец Танечки не смогли собраться в неблизкий путь», — решил он.
Перед тем как закрыть гробы, Алексея проводили в покойницкую и показали их содержимое. В большом лежало тело Татьяны, накрытое с головой белой простыней. Полупьяный санитар приподнял простыню и показал ее черное обугленное лицо. Затем он накрыл ее голову, шатаясь, прошел к ногам и продемонстрировал бирку с именем и фамилией погибшей. Коновалова Татьяна Валентиновна — было написано на фанерке шариковой авторучкой. Далее стояла дата смерти. Санитар накрыл гроб крышкой и заколотил его. Затем он показал отцу тело дочери.
Когда Алексей увидел в маленьком, для годовалого ребенка, гробике крохотное, черное тельце Анечки, то ему показалось, что сердце остановилось у него в груди. Он был готов к тому, чтобы снова видеть их, изувеченных катастрофой и огнем, но впечатление оказалось ужаснее. Алексей не смог сдержать слез и заплакал.
