Татьяна Светлова - Шалости нечистой силы
— Именно, — обрезал Стасик.
— Что… Правда, что ли? — после некоторой паузы недоверчиво произнесла Галка.
— Галя, — торжественно произнес Стасик и даже встал со стула, — Галя, я клянусь тебе всем святым, клянусь тебе могилой матери: никаких «дружков» у меня нет, и я никого не убивал, не грабил и не насиловал! Или — или я не помню об этом… — менее торжественно закончил он и рухнул на стул.
— Вот это номер… — выдохнула Галя. — Что ж теперь делать?…
Мистер зомби
— Ты веришь мне? — надежда, больше похожая на робкую мольбу, светилась в глазах Стасика.
— Кажется, верю… — отозвалась Галя. — Но только какое это имеет значение? Проблема, Стасик, в том, что тебе никто другой не поверит! Знаешь ли, «Доктор Джекил и мистер Хайд» — это всего лишь фантастика!
— А может, у меня и вправду раздвоение личности? На самом деле такое бывает… — повесил голову Стасик. — Я читал: в психиатрии зафиксированы случаи, когда человек вырубался, ему потом казалось, что он просто потерял сознание, — а на самом деле его второе "я" начинало в это время действовать…
— Но твой психиатр сказал, что ты здоров!
— Он же не специалист в таких вещах!
— Стасик, Стасик… — Галя покачала головой. — У тебя просто дар какой-то вляпываться в дерьмо.
— Что же делать? Что делать?! Ты сказала, — твой муж спрашивал, где вы могли меня видеть? Надеюсь, ты не стала ему подсказывать?
— Бог мой, конечно нет! Но он ведь может и сам вспомнить!
— Послушай, Галя, — лихорадочно заговорил Стасик, сжимая ее руки, — Галочка, милая, послушай: нужно уговорить Риту, пусть она скажет, что меня не знает!
— И как ты себе это представляешь? Да обратись я к Рите с такой просьбой, так она с ума сойдет от любопытства, и у нее куча подозрений появится!
— Но надо же что-то делать, боже! Меня ведь могут арестовать!
— Погоди!
— Если он вспомнит, что видел меня у Риты… Он найдет меня! И тогда — я тогда ничего не смогу доказать! Мне никто не поверит, что я ничего не помню! Слышишь, Галь, я понял! Со мной вот что случилось: меня зомбировали! Я читал: КГБ проводило опыты! Они выбирали случайных людей и ставили на них эксперименты по зомбированию! Точно-точно, именно это и происходило с подопытными: они не помнили, что делали! Ими управляли, как роботами! Понимаешь ты?
— Стасик! Какие зомби, ты в своем уме? И вообще, может, просто случайно получилось, что фоторобот на тебя похож! Все-таки, это всего лишь фоторобот, вещь неточная! А ты тут наверняка не причем!
Стасик ошарашено уставился на Галю.
— И правда… Неточная, конечно, неточная вещь! А как же это доказать?
— Когда тебя найдут, у тебя возьмут отпечатки, сделают лабораторные исследования какого-нибудь волоска, который подобрали на месте преступления, и докажут — что это не ты!
— Мне не нравится в твоих рассуждениях вот это место: «когда тебя найдут»… Что-то мне совсем не хочется быть найденным!
— А что ты предлагаешь?
— Спрятаться!
— Где? Куда? Как? Чего ты боишься? Раз ты не помнишь, что такое делал — то, скоре всего, ты этого не делал, верно ведь?
— Да… Только я ведь не помню вообще ничего… Если я этого не делал, — тогда что я делал? Вот в чем загвоздка: теоретически, во время провалов памяти я мог сделать все! А если меня и вправду зомбировали? Мне нужно спрятаться, Галка!!!
— Не истери, черт подери! Совсем, как баба! Успокойся, сопли вытри!
— Не ори на меня!
— А ты веди себя, как мужик!
— Придумала бы лучше что-нибудь, вместо того, чтобы мораль мне читать!
— Так я и придумала. Только ты мне сказать никак не даешь!
Стасик удивленно затих.
— Придумала? И что же ты придумала?
— Нужно обратится к частному детективу. Я знаю одного — он с ребятами на Петровке сотрудничает иногда…
— Ты в своем уме? Зачем мне детектив, который сотрудничает с Петровкой!
— Глупый ты, Стас. Он же тайны клиентов не выдает. Это только когда он преступника находит, — тогда уже с милицией связывается!
— А зачем мне вообще частный детектив?
— Потому что я не верю в эти твои истории: то вампиры были, теперь зомби!
— Но это правда!!!
— Заткнись, дорогой. У тебя истерика, самая настоящая бабская истерика!
— Посмотрел бы я на тебя…
— На себя лучше посмотри! Возьми себя в руки, Стас! И слушай!
Стасик нервно плюхнулся на диван, закинул ногу на ногу и, покачивая ею, приготовился слушать с самым скептическим выражением, на которое только был способен.
— Итак, у нас два варианта, — деловито начала Галя, игнорируя выражение Стасикова лица. — Первый: ты действительно совершал эти преступления, когда у тебя были провалы в памяти. В таком случае, у тебя есть сообщники, — ведь насильников было четверо.
— Нет у меня никаких сообщников! — подпрыгнул Стасик.
Галя поморщилась:
— Ты обещал слушать… Если ты ничего не помнишь, — так ты и сообщников не помнишь. Как ты сказал? Что действует твое второе "я"? Не очень-то я в это верю, но если такое и впрямь бывает, то с этими сообщниками оно, твое второе "я", и знакомо. И, ежели это так, — пусть детектив найдет этих людей. И разберется, это ты был с ними или не ты.
— А вдруг я? Что тогда?!
— Это будем потом решать. А сейчас дай мне мысль закончить. Вот, а второй вариант — что это вовсе не ты. Просто фоторобот неточный и случайно получился похожим на тебя. Тогда пусть детектив настоящего преступника и найдет! И твоя кандидатура на роль маньяка отпадет сама собой!
— А я все это время что делать буду? Он может год проищет, может, вообще не найдет, — а где я-то буду в это время? В тюряге?
— Господи, какой ты нервный… У нас на даче отсидишься. Сейчас не сезон, мы туда не ездим, а кому придет в голову искать тебя на даче у сотрудника МУРа? Только чур, будешь сидеть там тише мыши: я тебе продуктов завезу, и чтоб нос наружу не высовывал! Зимой в поселке мало кто живет, но все же — не дай бог, кто-нибудь из соседей мужу стукнет…
— А на какие шиши я детектива нанимать буду, по-твоему? Это ж уйму денег стоит!
— Из машинных возьмешь.
— Да?! А машина?
— Ну, если ты в тюрьму сядешь, да срок за многочисленные изнасилования получишь, то вряд ли тебе машина понадобится… — устало отмахнулась Галя. — Я прямо сейчас ему и позвоню! Где тут у меня записано?
И она принялась листать записную книжку, бормоча: «Мы с ним на дне рождения у Сереги познакомились, славный мужик, Алексей Кисанов зовут; дал мне свой телефон на случай чего и сказал, что его можно звать просто Кис…»
ЧАСТЬ 2
«Просто Кис»
Алексей Кисанов, он же «просто Кис», столь усиленно греб свою густую непослушную шевелюру пятерней, что Ванька, его ассистент и, по совместительству, нерадивый студент юрфака, уже корчился от смеха, глядя на рожки, вставшие на голове у детектива.
— Цыть! — прикрикнул Кис. — Изыди, чертенок! Извини, Галя, это я не тебе…
— Конечно, чертенок, — хихикал шалопай Ванька, — кто же еще может состоять на службе у черта?
— Да, Галь, я слушаю… Ты не могла бы повторить?
Галя, обмирая от полнейшей неубедительности рассказанной истории, обречено повторила.
Да… Сказать, что Кис был не рад звонку, было бы не правдой, — очень даже был рад, поскольку в делах и заработках обозначился некоторый простой…
Не далее, как полчаса назад, ему пришлось отказаться от работы: некая дама предложила заняться тем, что по сути называется «экономическим шпионажем». Кис потратил немало времени и слов, объясняя, что это совсем не его профиль и не совсем в его принципах. Но красноречие, видать, подвело Алексея, поскольку оскорбленная отказом дама злобно пообещала распространить о детективе Кисанове самую дурную славу по Москве и бросила трубку…
Но то, что он услышал от Галины, повергло его в состояние, близкое к коме.
— Возьмешься?… — с робкой надеждой спросила она.
— Э-э-э, — мычал Кис, не зная, как вывернуться из безнадежной ситуации.
Обижать отказом знакомую, тем более жену одного из ребят с Петровки, ему не хотелось. Молва бежит быстро, и не хватало только, чтобы о нем и впрямь заговорили, как о детективе, который отказывается от дел… Но браться за это?
— Э-э-э, — тянул Кис, пытаясь что-то придумать. — Знаешь… Давай сделаем так: я наведу справки у Петровича, у Сереги, то есть…
Серега, давний приятель и бывший коллега Киса, был вовсе не Петрович, но Кис прозвал его так по месту работы на Петровке. Тридцать восемь, разумеется.
— … И тогда дам тебе окончательный ответ. Сегодня же вечером.
Идет?
* * *Галя ждала вечера, как приговора. Она то и дело посматривала на часы: муж, к счастью, задерживался на работе, и Галя, вопреки своему правилу появляться домой не позднее семи (не считая тех дней, когда супруг уезжал в командировки), сидела у Стасика, измученно глядя на телефон.
Они давно молчали, предаваясь каждым своим мыслям. По комнате клубились страх и тоска. Галю раздирали совершенно противоречивые чувства: с одной стороны, Стасика надо спасать, о нем надо позаботиться, как она это делала всегда; с другой стороны, она была законопослушной гражданкой, и если вдруг он действительно… С третьей стороны, если Стасик ничего не помнит, — значит, он просто болен, и было бы несправедливо его упекать в тюрьму; с четвертой стороны…
