Сергей Горяинов - Золото тофаларов
— Что же вы, Соломон Яковлевич, покинули высокие широты?
— Это вы про Магадан? Да я, можно сказать, и не покидал его с тех пор… — продолжить эту загадочную мысль старику помешал Кравцов, совершенно неслышно появившись в кабинете.
— Воспоминаниям предаемся? — Голос Кравцова заставил Геллерштейна вздрогнуть.
Умное лицо Соломона Яковлевича вновь обезобразила истерично-веселая улыбочка.
— Да вот знакомимся потихоньку с Сергеем Александровичем! Кофейку не желаете?
Кравцов взял из вазочки конфету «Радий», прочел название, усмехнулся. Положил кондитерское чудо на коренные зубы одного из протезов, прижал сверху второй челюстью.
— Апофеоз ядерной войны! Шедевр в стиле Сальвадора Дали.
— Вы мастер импровизации! — угодливо засмеялся старый дантист.
Кравцов кивнул серьезно.
— Импровизация в нашем деле — часто ключ к успеху. Ну как, Соломон Яковлевич, у вас сложилось представление о нашем дебютанте? — Кравцов кивнул в мою сторону.
— Вполне, вполне. Я уверен, что мы сработаемся с… коллегой.
Так, так! Похоже, что планы Кравцова в отношении меня не ограничиваются одноразовой «импровизацией».
— Хорошо. Ну, до скорого, Соломон Яковлевич! Поехали, Сергей, нас ждут.
— Павел Борисович! А как же с поездкой Яши? Мальчик жаждет увидеть землю предков! — задержал нас Геллерштейн.
— Поездка состоится, как я и обещал. Если вы завтра сильно постараетесь.
— Я постараюсь, постараюсь.
В машине я спросил Кравцова:
— Что это там старик болтал про Магадан?
Я думал, что опять нарвусь на замечание или Павел постарается уйти от ответа, но, к моему удивлению, он стал говорить охотно:
— В конце пятидесятых, когда стало широко разворачиваться старательское движение, Соломон рванул в Магаданскую область. Хотел участвовать в организации артелей. Он тогда уже был фигурой известной, с коллекционерами работал. На антиквариате капитал создал, хотел выгодно вложить.
— Он говорил, что шлиховщиком работал, — перебил я Кравцова.
— А, чушь! — отмахнулся тот. — Соломон хотел кусок пожирнее отхватить, но не дали. Все уже было прибрано к рукам. Все, что он мог сделать — это ниточку сбыта сюда, в Москву, протянуть. Частные дантисты — традиционный «золотой рынок». Ну, дали мы ему раскрутиться и потом аккуратно взяли за одно место. Вообще-то он старик интересный — поближе познакомишься, узнаешь.
Я отметил про себя, что никакого желания устанавливать более теплые отношения с Геллерштейном не испытываю, а вслух спросил:
— А кто Соломона к артельному делу-то не подпустил? Кто все захапал?
Кравцов задумчиво посмотрел в окно автомобиля. Помолчал.
— Это очень сложный вопрос, — наконец сказал он. Энтузиазма уже не было в его голосе. — Эти проклятые артели невозможно контролировать. Специфика производства! То растут как грибы, за год обороты будь здоров набирают, только начинают к ним присматриваться — бах! Лопнула как пузырь мыльный — и нет ничего! А золото приисковое в Москве появляется часто, только цепочки все время рвутся — одно-два звена, и все, пусто. Да и другие возятся вокруг этих дел, а у семи нянек…
— Другие — это кто?
Кравцов посмотрел на меня прежними жесткими глазами. Задумчивость его прошла.
— Голова не заболит — от вопросов? А то на анальгине разоришься.
Всю оставшуюся до Лефортова дорогу мы молчали.
В уже знакомом мне кабинете нас ждал молодой, лет двадцати пяти, симпатичный парень, спортивного телосложения, с роскошной темно-каштановой шевелюрой.
— Николай Никитин, — представил его Кравцов. — Твой непосредственный партнер.
Парень молча, с улыбкой, протянул мне руку.
— Ну как, Коля, лаборатория подготовила сувенир? — спросил Кравцов.
Вместо ответа Никитин извлек из сейфа большую круглую жестяную коробку из-под китайского чая и протянул ее Кравцову. Тот с улыбкой взвесил ее на руке и положил на стол.
— Вот этот подарок, Сергей, ты должен будешь передать грекам.
Я потянулся было за коробкой, но Кравцов остановил меня.
— Лишний раз ее лучше не трогай. Она у Коли будет находиться до самого последнего момента.
Никитин снова убрал коробку в сейф.
— Теперь слушай внимательно, — обратился ко мне Кравцов. — Когда греки позвонят, держись поуверенней. Место встречи должен обязательно назначить ты. Все варианты, которые они будут тебе предлагать, отсекай сразу. Помни: если уж они позвонили, если уж пошли на рискованный контакт, значит, или интерес большой, или основной заказчик их припер к стенке — деваться некуда. И все основания, для того чтобы самим музыку заказывать, у нас имеются.
Разговор следует вести кратко. Слов «золото», «товар» не употребляй. Используй термин «ваш заказ» — Гришин именно его применял. Встречу назначишь на одиннадцать вечера вот в этом месте.
Кравцов вытащил из стола лист с каким-то чертежом и показал мне.
— Смотри! — Красным карандашом он обвел пучок радиально расходящихся линий. — Это Лучевые просеки в Сокольниках. А вот это — Богородское шоссе. А вот — Поперечный просек. Встречу назначишь вот здесь — на пересечении Поперечного и Шестого Лучевого, рядом со съездом на Богородское шоссе. Место это тихое, кругом парк, народу никогда не бывает. Скажешь, чтобы подъехали на такси, и пусть сразу отпустят машину. Ты будешь их ждать в «Жигулях». Синяя «семерка», номер 62–42. По телефону скажешь им этот номер. Когда подъедет такси, выйдешь из машины и пойдешь им навстречу.
— В машине буду я один?
— Да. Встретишь их на шоссе, представишься, поздороваешься, скажешь, что «заказ» в машине. Посадишь их в машину, передашь коробку и предложишь вскрыть. Если они не станут открывать, скажешь, Гришин тебя предупредил, что есть какие-то трудности с «заказом» и ты не уверен, все ли на месте, полный ли объем. Если они все же не вскроют коробку, скажешь фразу: «Жаль, мне хотелось бы быть полезным для вас». Запомнил?
— Запомнил.
— Хорошо. Микрофон будет укреплен в кармане твоей куртки. Оденешься так же, как сейчас. — Кравцов отступил на шаг и окинул меня критическим взглядом. — В левом нагрудном кармане будет микрофон. Вот здесь.
Он ткнул пальцем в бронзовую пуговицу с надписью «Lee» на кармане моей джинсовки.
— В машине посадишь греков на заднее сиденье, сам сядешь на водительское. Коробку достанешь из-под переднего сиденья справа. Ну что, вопросы есть?
— А если они откажутся так поздно ехать в такое уединенное место?
— Не твоя забота. Твое дело предложить.
— А вы все где будете?
— Мы будем на посту, — усмехнулся Кравцов. — За полчаса до срока Коля привезет тебя на место встречи и из машины уйдет. Ты пересядешь на водительское место и станешь ждать. Остальное — как говорил. Ну, все понял?
— Да вроде все.
— Ладно. Сейчас пойдем жука вставим, а потом вместе с Никитиным катись к себе в Лианозово и жди звонка. Ты сейчас один дома?
— Один.
— Ну вот, чайку попьете, телевизор посмотрите.
В Лианозово мы с Никитиным доехали на той самой «семерке» 62–42. Машина как машина, грязноватая, староватая, лобовик слегка треснут, в глушителе, похоже, дырка, бубнит как-то неприятно.
Никитин оказался заядлым шахматистом, и, коротая время в ожидании злосчастного звонка, мы сыграли уйму партий с разгромным для меня результатом. Занимательным собеседником его никак нельзя было назвать, все мои попытки обсудить предстоящее дело и его предысторию вежливо, но решительно им пресекались.
До пяти вечера следующего дня мы вели растительный образ жизни, лениво листая беллетристику и время от времени играя блицы. Ровно в пять зазвонил телефон. Почувствовав внутреннюю дрожь, я снял трубку.
— Слушаю вас! — с интонацией Джеймса Бонда произнес я в трубку.
— Сергей? — спросил меня голос Кравцова.
— Он самый.
— Дай-ка трубку Николаю, быстренько!
После быстрого разговора с Кравцовым Никитин положил трубку и посмотрел на меня.
— Греки звонили на квартиру Гришина, а сейчас разговаривают с Геллерштейном. Все идет как надо — сейчас будет твой выход.
Глава 12
БОГОРОДСКОЕ ШОССЕ
Еще час прошел в томительном ожидании. Очевидно, хитрые греки колебались. Нервозность моя поутихла, и я уже смотрел на телефонный аппарат, как рыболов-спортсмен смотрит на поплавок в ожидании поклевки крупной рыбы. Наконец раздалась долгожданная трель. Пропустив пару интервалов, я снял трубку.
— Слушаю.
— Сергей Александрович? — спросил незнакомый мне голос.
— Да, я.
— Мне рекомендовал обратиться к вам Соломон Яковлевич. Меня зовут Александр. Возможно, вы вспомните — нас как-то знакомил Сережа Гришин.
Он говорил по-русски чисто, но с каким-то странным, трудноуловимым акцентом. Может быть, гласные растягивал чуть дольше, чем следовало.
![Тяжелый дождь - [Тяжелый дождь]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
