Александра Маринина - Незапертая дверь
- Значит, нам с вами придется разговаривать на лестнице. - Теперь Коротков уже не казался ей хмурым, морщины на лбу разгладились, глаза стали еще более теплыми. - Анастасия поговорит с Яной, Сергей - с ее мужем, а я, если вы не возражаете, - с вами.
Она не возражала. Утро было холодным, к середине июня так и не потеплело, Ира взяла на кухне сигареты и зажигалку, сунула их в карман куртки, которую накинула на плечи, и вышла на площадку. Коротков ждал ее на балкончике, расположенном между лестницей и лифтовым холлом.
- Ну, рассказывайте, Ирина Николаевна.
- О чем?
- О том, например, почему, по вашему мнению, Яне Геннадьевне нужен психиатр.
Заметил все-таки! Хмурый-хмурый, а не дурак. Вообще-то сегодня этот Коротков нравится ей куда больше, чем в воскресенье. Правда, тогда почти весь день лил дождь, и у человека, вынужденного в таких условиях работать в выходной день, вряд ли могло быть хорошее настроение. А сегодня он ничего, очень даже ничего...
- Вас как зовут? - неожиданно спросила Ира.
- Юрий Викторович.
- Значит, так, Юрий Викторович, давайте мы с вами договоримся. Вы будете Юрой, я - Ирой, а Янка - просто Яной. Иначе у нас с вами вместо разговора получится протокольное мероприятие. Если же вы настаиваете на церемониях, тогда вызывайте меня к себе в кабинет.
- Это вы мне условия ставите? - чуть вздернул широкие брови Коротков.
- Да нет же, - Ира улыбнулась, - вы поймите, Юра, я актриса, и мне повезло учиться у хороших педагогов и сниматься у хороших режиссеров. Тональность сцены задается массой мелочей, в том числе местом, одеждой персонажей, а также тем, как они друг друга называют. Если в смокинге и вечернем платье, на приеме и на "вы" - это одна песня, а если голые, в постели и на "ты" - совсем другая. Понимаете? Я органически не могу стоять на грязном балконе, курить, кутаться в старую спортивную куртку и при этом называть Янку Яной Геннадьевной. Ну не могу я.
- Значит, вы плохая актриса, - без улыбки заметил Ко-ротков. - Хорошая актриса может все, она может представить себя герцогиней, будучи одетой в лохмотья. Но я готов перейти с вами на простую форму обращения. Итак, Ирочка, расскажите-ка мне все по порядку с того момента, как сегодня появилась Яна. Только очень подробно и с деталями, как вы рассказывали бы подружке. Знаете, как подружкам рассказывают? А он говорит... а я... а она... а я в это время... Вот так примерно.
- Я так не смогу, - Ира невольно рассмеялась.
- Почему же?
- Меня Наталья долго переучивала.
- Наталья?
- Ну да, Воронова. Знаете, Юра, она замечательная рассказчица, рассказывает так, словно по написанному читает. Это у нее с детства такой талант. А я была нормальным ребенком с ужасно замусоренной речью, в общем, как все. И разговаривала с подружками именно так, как вы только что показали. Так вот, Наталья много лет отучала меня от такого стиля. И отучила.
- Понятно, - кивнул Коротков. - Вернемся к Яне.
- Ну что Яна... Появилась около шести утра, я спала, Руслан дежурил у телефона. Мы очень боялись оба уснуть и пропустить звонок от нее или от похитителей, поэтому спали эти дни по очереди. Вошла в квартиру...
- Минутку, - перебил ее Коротков, - Яна позвонила в дверь или открыла своим ключом?
- Вообще-то я не знаю, - растерялась Ира, - я спала, не слышала. Меня Руслан разбудил, сказал, что Яна вернулась. Хотя, я так думаю, что, если бы она позвонила в дверь, я проснулась бы от звонка. Наверное, она не звонила. А это имеет значение?
- Может быть. Пока не знаю. Если у нее были ключи, но она ими не воспользовалась, а позвонила, то возникает вопрос: почему? Может быть, она ключи потеряла, а может быть, у нее их отобрали, тогда это меняет окраску происшедшего. Продолжайте, пожалуйста.
- Я проснулась, кинулась к Яне. Она едва стояла на ногах, бледная, измученная, похудевшая. Но руки-ноги целы, и синяков я тоже не заметила, хотя она не раздевалась. Только куртку скинула и кроссовки и сразу в кресло забралась. Мыться не .пошла, от еды отказалась. На вопросы не отвечает, ничего не рассказывает. Из того, что удалось из нее вытянуть, понятно только, что ее держали в какой-то квартире, не били, не истязали, ничего не требовали, не угрожали и не запугивали. А сегодня на рассвете отпустили. Мне показалось, что у нее нервное расстройство.
- Поэтому вы сказали о психиатре?
- Ну да. Вообще-то, если вы хотите честно...
- Нечестно мне не надо, я не журналист, а сыщик. Мне нужно преступление раскрыть.
Ира помолчала немного, собираясь с духом. Может, не надо говорить этому менту все, что она думает по поводу Янки и Руслана? В конце концов, любовь тонкая материя, и формы она принимает самые разнообразные, никто не может с уверенностью судить со стороны, есть она или нет. Сама Ира никогда не повела бы себя с любимым мужем так, как Янка. Но означает ли это, что Яна не любит Руслана? Кто знает...
- Я жду, Ира, - напомнил о себе Коротков. - Вам что-то показалось странным в поведении Яны? Может быть, необычным? Нелогичным?
- Я не знаю, - призналась она. - Я не могу дать этому оценку. Просто сужу по себе. Если бы со мной случилось такое, и если бы у меня был любимый муж или просто любимый человек, я первым делом стала бы ему все рассказывать в подробностях, потому что сама не понимала бы, что произошло и почему, и мне важно было бы услышать его мнение. Вообще я так устроена, что мне обязательно надо поделиться, понимаете? Не было бы мужа - я бы к Наташе побежала, я всю жизнь к ней со своими проблемами бегаю. Да что вы, Юра, меня заткнуть невозможно было бы! Я рассказывала бы снова и снова, припоминала самые мелкие детали и требовала бы, чтобы со мной их обсуждали и делали выводы: что же это все означает? Но то я, а то - Яна. Она, наверное, по-другому устроена. У нее нет острой потребности немедленно поделиться с мужем. Хотя я этого не понимаю. Вот хоть убейте меня! Не понимаю, как можно не хотеть поделиться с мужем, если ты его любишь.
- Есть два варианта, - заметил Коротков, закуривая еще одну сигарету, либо она его не любит, либо не хочет расстраивать своими рассказами. Например, если ее изнасиловали.
Изнасиловали! Эта мысль в голову Ире почему-то не пришла. Хотя должна была бы... Но Янка на жертву сексуального насилия как-то не похожа. Мыться не пошла, а ведь должна была бы, по идее, сделать именно это. Хотя в той квартире, где ее держали, наверное, была ванная. Внезапно Ире пришло в голову, что волосы у Янки чистые, явно вымытые совсем недавно. Даже если она помыла голову в субботу утром, перед съемками, то к четвергу ни один живой волос не сохранил бы такую свежесть, только парик. И на оголодавшую пленницу Яна не тянет. Конечно, она похудела, но от четырехдневной голодовки не только вес уменьшается, но и цвет лица меняется не в лучшую сторону, глаза проваливаются. Ира это точно знает, сколько раз сама пыталась голодать в рамках борьбы с лишним весом. Яна бледная, а от голода должна была бы посереть и пожелтеть. И уж конечно, она не отказывалась бы от еды. Значит, ее там кормили. Ванную предоставили. Одним словом, создали ей все условия. А потом отпустили. Нет, сама Ира уж точно с ума бы сошла от недоумения и желания понять, что все это означает.
- Любопытно, - заметил Коротков, выслушав рассказ о ее наблюдениях; - А Руслан как реагирует на происходящее?
- Мечется, - коротко констатировала Ира. - Суетится вокруг Яны, не знает, чем ей угодить. Жалко его, он так напереживался за эти дни, а она сидит как неродная. Хоть бы его пожалела! Он к ней с лаской, с какими-то добрыми словами, а она даже не считает нужным что-то ответить, как-то откликнуться.
- Возможно, ей и в самом деле нужен врач, - задумчиво проговорил Коротков. - У Яны, наверное, нервное потрясение.
Хорошо бы. Потому что если причина ее поведения в другом, то Ире ничего не останется делать, как только считать Яну Нильскую дурой и стервой. Чего, конечно, не хотелось бы, ведь Ира искренне и по-доброму относится к Руслану и от всей души хочет, чтобы у него в семейной жизни все было в порядке.
- К десяти часам мы отвезем Яну к следователю, а там видно будет, может быть, ее положат в больницу, - продолжал Коротков. - Кстати, еще один момент мы с вами упустили. Яна пришла пешком или приехала на машине?
- Я уже говорила, я спала, когда она появилась. Может быть, она Руслану что-то говорила об этом, но я не слышала.
- Хорошо, будем надеяться, что нашим сотрудникам удастся узнать что-нибудь интересное у самой Яны и ее мужа. Спасибо вам, Ира, вы нам очень помогли.
- Да чем же?! - изумилась она совершенно искренне. - Ничего толкового не рассказала, только одни эмоции и догадки, а они, как меня учил муж, дешевле копейки стоят.
Коротков впервые за все время посмотрел на нее с явным интересом:
- Разве вы замужем? Помнится, вы говорили...
- Да, я в разводе, уже давно. Я имела в виду бывшего мужа. Кстати, вы, может быть, даже знаете его. Игорь Викторович Мащенко, следователь. Не слыхали?
