Джек Хиггинс - Отчаянный враг
– Судимости?
– Полгода за обман в 1958 году. Для него это необычно. Он из разряда тех, кому удается скользить по тонкому льду и не проваливаться.
– Тогда будем надеяться, что Скотт что-нибудь выяснит. А тем временем я хотел бы повидать хозяйку дома, где останавливался Поуп. Может быть, мы, конечно, зря потратим время, но кто знает?
Полицейская машина Двайера стояла наготове, и вскоре они уже останавливались на улице возле узкого коричневого каменного дома с нечетным номером в десяти минутах езды от станции. Дверь им открыла неприветливая и нелюбезная женщина, из угла небольшого рта которой свисала сигарета. Масса туго закрученных бигуди на голове была прикрыта дешевой шелковой косынкой.
– Господи Иисусе, опять вы? – весело удивилась она, когда увидела Двайера.
– Не только я, – уточнил он. – С вами желает поговорить старший надзиратель Ванбру.
На ее лице появилось выражение, близкое к уважению. Она широко распахнула дверь.
– Заходите в дом.
Их встретил затхлый запах мочи и кухонных испарений. У двери на кухню стоял немытый ребенок без штанов и смотрел на пришедших широко раскрытыми глазами, засунув грязный палец в рот.
Женщина провела их по лестнице наверх и отворила боковую дверь.
– Он прожил здесь неделю. Теперь я пустила сюда с понедельника приезжего из Ямайки. Хоть и противный, но чище других ублюдков, живущих здесь, – заметила она оправдывающимся тоном.
Комната была почти пустая, если не считать старомодного гардероба, железной кровати и дорожки линолеума. После осмотра они спустились вниз, и она провела их в загроможденную вещами кухню.
Встав спиной к горевшему камину, она положила руку на полочку над ним.
– Я уже рассказала вашему человеку все, что знала, мистер Ванбру. Мне бы хотелось, говоря честно, знать, где он теперь находится. Он не заплатил мне за свое проживание в течение недели.
– Можете ли вы что-нибудь припомнить? Ну хоть что-нибудь? – спросил Ванбру. – Фамилию, какую-нибудь деталь.
Она упрямо покачала головой.
– Ничего!
– К нему никто не заходил?
– Если вы имеете в виду профурсеток, то я не позволяю это в своем доме.
Ванбру вздохнул.
– Ваши слова можно понимать так, что за все время, что Джек Поуп прожил здесь, он совершенно ни с кем не общался. Не получил ни одного письма.
– Вот именно, – решительно подтвердила она.
Ванбру уже повернулся было к выходу.
– Но он получил однажды почтовую открытку. Думаю, это было на прошлой неделе.
Ванбру сразу забыл про усталость.
– Почтовую открытку? Откуда?
– Господи, мистер Ванбру, откуда же я знаю?
– Может быть, с морского курорта? – предположил Двайер.
Она покачала головой.
– Нет, ничего похожего. Помню, что я немного даже удивилась. – Ее лицо просветлело. – Уиндермер... вот откуда. С озера Уиндермер.
Двайер тупо посмотрел на Ванбру.
– Миссис, наверное, шутит, сэр. Кого это Поуп может знать в озерном крае?
Ванбру посмотрел на хозяйку дома.
– Вы нам очень помогли. Может быть, даже больше, чем вы можете себе представить.
Она пожала плечами.
– Я знаю, с какой стороны надо мазать на хлеб масло, мистер Ванбру. Если вы увидите этого педика, скажите ему, пусть заплатит за комнату.
Заревел малыш, она с проклятиями бросилась к нему, и Ванбру с Двайером поторопились уйти. Когда они спускались по лестнице к машине, из нее высунулся водитель и крикнул:
– На проводе диспетчерская, сэр. Для вас сообщение особой важности.
Ванбру сказал Двайеру:
– Примите его. Будем надеяться, что вести приятные.
Двайер просунулся в окно дверцы, а Ванбру прикурил очередную сигарету, его лоб слегка хмурился. Озерный край. Это действительно поворот в деле поисков. Такое место, в котором вряд ли при обычных обстоятельствах может оказаться человек вроде Поупа или связанные с ним люди.
К нему повернулся взволнованный Двайер.
– Говорил Скотт, сэр. Он нашел адрес Соамса в Хендоне. Соамс сказал хозяйке дома, что уезжает по делам на неделю. Это было в субботу. С тех пор она его не видела.
– Поехали, – скомандовал Ванбру. – Дело приобретает интересный оборот.
Они покатили в более спокойный, более упорядоченный мир отстоящих друг от друга и вызывающих уважение домов с аккуратно подстриженными зелеными изгородями и ухоженными садиками. Их не портило даже осеннее ненастье. Можно было почти не сомневаться: что бы там ни объединяло Соамса и Поупа, у каждого из них был, несомненно, свой стиль жизни.
Скотт ожидал их в машине вблизи небольшого дома, стоявшего в глухом переулке особняком от других. Скотт – высокий, спокойный молодой человек с коротко подстриженными усиками, которые придавали ему вид человека армейской выправки.
– Что-нибудь еще к тому, что вы уже сообщили? – спросил Ванбру.
Скотт покачал головой.
– Он уехал в прошлую субботу. Сказал ей, что уезжает на неделю по делам. С тех пор она о нем ничего не слышала.
Ванбру кивнул.
– Оставайтесь здесь, а мы зайдем в дом. Как ее фамилия?
– Миссис Джонс, сэр. Вдова. Могу добавить, что очень расстроилась из-за этой истории.
Она открыла дверь сразу же, как только они поднялись по ступенькам, – явный признак того, что она наблюдала за ними из-за занавесок. Это была довольно суетливая женщина с припухшим лицом, бледно-голубыми глазами, одетая в зеленое платье.
– Миссис Джонс? Я – старший надзиратель Ванбру. А это сержант сыскной службы Двайер. Хочу задать вам несколько вопросов о некоем Соамсе. Как я понимаю, он проживал здесь.
– Совершенно правильно, сэр. Я уже рассказала молодому человеку, который заходил раньше, все, что я знаю.
– Кое-какие детали могли ускользнуть от его внимания, – терпеливо объяснил Ванбру. – Может быть, вы нам покажете комнату мистера Соамса?
Ни на секунду не замолкая, она повела их на второй этаж.
– Что подумают обо всем этом мои другие постояльцы, просто не знаю. Мистер Соамс показался мне весьма уважаемым джентльменом. Адвокат, сказал он мне. Работает где-то в центре Лондона.
– Давно ли он поселился у вас?
– С начала мая этого года. Примерно полгода назад.
Она открыла дверь в конце длинного коридора и проводила их в комнату. Чистую и уютную. В углу стоял современный умывальник, рядом – два одинаковых гардероба и аккуратно застеленная односпальная кровать. С другой стороны, за этажеркой, заполненной книгами, был камин, пара мягких кресел и большое, до пола окно, выходившее на небольшой балкон, который нависал над садом.
– Скотт сказал мне, сэр, что он все здесь осмотрел, – сообщил Двайер. – И не нашел ничего, что было бы написано от руки.
Ванбру подошел к письменному столу и один за другим быстро выдвинул ящики. Все они оказались пустыми.
– Осторожная птица наш мистер Соамс, – констатировал он.
Двайер быстро осмотрел оба гардероба, бросил на кровать некоторые вещи. На вешалках висел халат, два костюма и несколько рубашек. Ванбру помог проверить все карманы.
Они нашли только несколько автобусных билетов и старую монетку. Больше ничего существенного. В ящиках же комода было сложено лишь нижнее белье да носки с полотенцами.
Миссис Джонс наблюдала за всем этим со смешанным чувством удивления и ужаса одновременно, отразившемся на ее лице. Ванбру ждал, что она в любую минуту может потребовать ордер на обыск, которого у них не было, но он решил, не теряя времени, перехватить инициативу.
– Вы сказали полицейскому Скотту, что он уехал в субботу. Так, миссис Джонс?
– Правильно, сэр. Как раз перед обедом. Я хорошо это запомнила, потому что он спросил, можно ли немного перекусить раньше обычного. Сказал, что ему надо успеть на поезд.
– Он вызвал такси? – с надеждой спросил Двайер.
– Рядом станция метро. В наше время, при таком напряженном движении, метро надежнее и быстрее.
– И Соамс даже не намекнул, куда он отправляется?
Она покачала головой.
– Просто сказал, что едет в непродолжительную деловую поездку. Что, возможно, она продлится неделю или десять дней.
– Совершал ли он раньше такие поездки?
– О, да, довольно часто.
– И никогда не оставлял вам адреса, куда надо было бы переслать срочные письма или еще что-то?
– Однажды я спросила его об этом, но он сказал, что не стоит, потому что он не задерживается в одном месте.
– А много ли у него было посетителей?
– Никого! Однажды он сказал мне, что предпочитает четко разграничивать свою деловую и личную жизнь. Человек он хороший воспитанный, но довольно замкнутый. Чаще всего по вечерам ходил в заведение Джорджа на углу, чтобы выпить, но задерживался там не более получаса. Он любит смотреть телевизор, охотно возится в моем саду: ухаживает за цветами.
– А что можно сказать о его почте? Часто ли он получает письма?
Она пожала плечами.
– Два-три письма в день, в большинстве случаев рекламу, ну и все такое.
