Джек Хиггинс - Отчаянный враг
– Ну, как дела? – спросила она.
– Обо мне можешь не беспокоиться, – отозвался он. – Нам еще остается не меньше тысячи футов.
Он продолжал тяжело брести под проливным дождем и по мере подъема на гору его охватывало странное чувство: будто все это он уже пережил когда-то раньше. Что психологи называют по-французски «дежа вю» – «видел раньше». Едва ему пришло на ум это выражение, как словно по заказу в памяти возникла пережитая когда-то сцена.
Шел сентябрь сорок третьего года. Они пробирались из Франции в Испанию через Пиренеи, несли документы, которые через неделю должны были доставить в Гибралтар. Дождь лил как из ведра, и, в довершение ко всему, рота немецких горных стрелков напала на их след.
Он вспомнил, как на похожем, как этот, склоне горы его проводник, бронзовый от загара баскский горец, шел впереди, в двух ярдах от него. А потом вдруг щелкнул ружейный выстрел, какой-то плоский от дождя, удивительно приглушенный. Проводника крутануло, между глаз у него появилось темное пятно, на лице застыло выражение удивления. Роган скрылся в зарослях папоротника и дал что было мочи тягу, спасая свою жизнь...
Он вздрогнул и вернулся в настоящее, до его сознания наконец дошло, что Ханна звала его. Он взглянул наверх и увидел ее возле низкой хижины, сложенной из больших каменных глыб, скрепленных бетоном. Хижина стояла примерно в пятидесяти футах над ним, на краю небольшого плато.
– Есть какие-нибудь признаки появления Брендана? – спросил он, подходя к ней.
Она покачала головой.
– У него уйдет на подъем по крайней мере еще минут двадцать. На этой стороне горы он более крутой.
Внутри хижины стояли деревянные скамейки, стол, лежала растопка для печки. Они сели за стол, Роган снял со спины ранец. Ханна вынула оттуда несколько пакетов с бутербродами, фрукты и большой термос.
– Как ты считаешь, приступим или дождемся Брендана?
– Давай выпьем кофе и тогда подождем.
Он закурил сигарету, и они сидели в непринужденном молчании.
Через некоторое время она робко спросила:
– Шон, как ты думаешь, получится?
Он наклонил голову, и в его спокойном голосе прозвучала уверенность.
– Непременно получится.
– А что потом?
– Поеду к себе домой, – ответил он. – Назад, в Керри, на ту ферму, о которой я тебе рассказывал.
– А как же хорошенькая женщина?
Он наклонился и нежно прикоснулся к ее лицу.
– Я на двадцать лет старше тебя, подумала ли ты об этом?
– Ты долго просидел в тюрьме, – сказала она, и в ее глазах запрыгали дьяволята. – Мне долго придется наверстывать с тобой упущенное.
Он расхохотался, потянулся к ней, погладил ее по волосам.
– Уверен, это самое смелое замечание, которое ты, девочка, сделала в своей жизни.
Она удержала его руку, ее смех дополнил его хохот, потом смолк, она повернулась лицом к его руке и поцеловала в ладонь. Он резко, в два шага обошел стол, скамейка с грохотом полетела на пол, и заключил ее в свои объятия. На ее лице выступили слезы, она вся дрожала. Он отстранил ее на расстояние вытянутых рук, одной рукой приподнял ее подбородок.
– Конечно, здесь неуместно задавать тебе такой вопрос, но скажи, предлагал ли тебе кто-нибудь раньше жениться на тебе?
Даже пощечина не заставила бы ее так замереть на месте. Она уставилась на Рогана широко открытыми глазами с чувством невероятного удивления, потом прильнула к нему, прижала голову к его груди.
Когда она взглянула на него, ее глаза блестели.
– Теперь все безразлично. Абсолютно все.
На склоне возле плато зашуршали камешки. Ханна быстро отстранилась от него и вытерла глаза. Повернувшись к столу, стала выкладывать бутерброды, когда Брендан показался в дверях.
Он застенчиво вошел в комнату, Роган потрепал его по плечу.
– Садись, сынок, мы дожидаемся тебя.
Брендан взял бутерброд, который предложила ему Ханна, откусил от него и вздохнул от удовольствия. Наверное, случилось что-то непонятное: когда он заговорил, то не обнаружил ни малейшего признака заикания.
– Мне хочется, мистер Роган, чтобы этот день не кончался. Вам приходилось испытывать такое?
Роган взглянул через стол на Ханну, представляя себе, что она испытывает, и покачал головой.
– Ничто не бывает вечным, сынок. Мы все должны усвоить это.
Глаза Ханны на мгновение затуманились, лицо опять превратилось в бледную маску. Роган вздохнул, поднялся и пошел к двери. Дождь, кажется, поливал сильнее прежнего; он мрачно посмотрел на небо. Как к этому ни подходить, но жизнь не знаменует собой ни начала, ни конца чего бы то ни было. Это – неизменное состояние, которое присуще всем действиям людей, независимо от того, хороши эти действия или дурны.
Он связал себя с этой девушкой, так же, как судьба свела его с Коламом О'Мором или Гарри Морганом, потому что все, что он делал в своей жизни, подвело его к этому моменту. Не было смысла о чем-то сожалеть или в чем-то раскаиваться. Если отнять какую-то часть из общего целого, то это будет уже не он, а кто-то другой. Любопытная мысль!.. Он глубоко вздохнул и вернулся в хижину.
* * *Уже вечером, когда тени начали ложиться на горы, они пошли вниз по тропинке, к ферме. Когда огибали холм, то увидели, что машина Рогана въехала через ворота во двор фермы. Из нее вылезли двое. Флетчер сразу же пошел в дом, а Морган остановился, поджидая их.
– Скверный выдался денек для прогулки по горам. – Привычная презрительная улыбка появилась в уголках его рта, едва они появились.
– Возникли какие-то проблемы? – в свою очередь спросил Роган.
Морган покачал головой. Он подошел к багажнику, открыл его, приподнял коврик, под которым лежали четыре аккуратно сложенных почтовых мешка и пара свертков с форменной одеждой в коричневой оберточной бумаге.
– Сумели достать только четыре?
Морган кивнул.
– Эти у него, так сказать, были под рукой. К вечеру он смог бы достать еще, но я посчитал, что вы не захотите, чтобы мы там долго болтались.
Ханна и Брендан вошли в дом, на улице под сильным дождем остались двое мужчин.
– Тогда, значит, все, – сказал Роган. – Теперь нам остается только ждать.
– Значит, все, – согласился Морган, но в его голосе прозвучала издевательская нотка.
Роган некоторое время пристально смотрел ему в глаза. И только когда Морган покраснел и отвернулся, пошел к дому.
Глава 13
Наступил уже почти полдень четверга, когда Ванбру добрался до Педдингтона. Двайер дожидался его у билетной кассы. Они прошли в ресторан вокзала, сели в углу и заказали себе кофе.
Ванбру выглядел уставшим; он закурил сигарету, что было для него весьма непривычно.
– Обнаружены ли здесь какие-то признаки присутствия Поупа?
– Мне удалось нащупать его по другому адресу. Уже после того, как я выслал вам его фотографии вчера вместе с другими документами. Между прочим, это недалеко отсюда. Хозяйка сообщила, что он съехал неделю назад, но не оставил своего нового адреса. Я подключил несколько человек к поискам его, однако это дело нелегкое. Вы знаете, что в настоящее время в отделе розыска людей не хватает.
– Мне об этом можно не говорить. – Ванбру провел ладонями по лицу. – Получилось так, что вы можете прекратить его поиски. Поуп выехал из города.
– Вы обнаружили его, сэр?
Ванбру покачал головой.
– Я вам могу сообщить только одно: в конце прошлой недели он нанял машину в Торнтоне. Управляющий той организации сразу узнал его по фотографии, которую вы послали.
– Наем машины вряд ли можно отнести к уголовному преступлению, сэр.
– Возможно. Но как преступление можно квалифицировать тот факт, что он оказался в окрестностях тюрьмы, когда его старый сосед по камере сбежал оттуда.
– Значит, вы думаете, что Рогана теперь тоже нет поблизости от тюрьмы?
Ванбру причмокнул.
– Что они там говорят? Что никто и никогда не сможет пробраться через болота? Так вот, Рогану это удалось и, вероятно, ушло на это не больше часа после того, как он перелез через стену, если судить по тому, как сейчас складываются дела.
– Тогда нам следовало бы быть уже в Ирландии, сэр. Потому что не забывайте, что пошли уже четвертые сутки с момента побега. Ванбру покачал головой.
– Если бы он доплыл до Ирландии, то мы бы уже знали об этом, поверьте мне на слово. Нет, он все еще в Англии, уверен в этом. Но почему – вот в чем вопрос.
Он уставился на свою чашку с кофе, слегка нахмурясь.
– А как с Соамсом?
– Скотт завершает теперь выслеживание его. Думаю, что его настоящее имя Бертран Гриве. Его еще десять лет назад исключили из Общества права за противозаконные действия. С тех пор он занимался различными делишками под вымышленными именами. Соамс – последняя липовая фамилия из дюжины других.
– Судимости?
– Полгода за обман в 1958 году. Для него это необычно. Он из разряда тех, кому удается скользить по тонкому льду и не проваливаться.
