Иван Жагель - В стиле «фьюжн»
— Ладно-ладно, старик, не оправдывайся… Ну и как тебе у меня?
Он явно ждал похвалы.
— Лом! — пытаясь потрафить хозяину, коротко бросил Федор, что было синонимом слова «круто!», а также банального «хорошо!». Для усиления оценки был даже поднят большой палец. Но так как он очень устал и у него просто разламывалась голова, все же не выдержал и спросил: — У тебя только такая музыка?
Роднянский воспринял это как комплимент.
— Естественно, — расплылся он, — попсы здесь не бывает! Мой клуб не для тупых, жирных телок… Кстати, ты один? Может, тебе подсадить симпатичную девочку?
— Нет-нет! Спасибо. Сейчас подойдет моя помощница. С минуты на минуту. Ей тоже интересно будет посмотреть. Я имею в виду твой клуб.
— Как хочешь. Мое дело — предложить. Извини, мне надо идти. Но я к тебе еще подойду! — с шутливой угрозой бросил он. — I'll be back! Да, — кивнул он на майку с гербом Москвы, — неплохой прикид.
Рита приехала в клуб ровно в девять. Пунктуальность не относилась к ее достоинствам, но сейчас было не время для опозданий. Встав на носочки и старательно вытягивая шею, она осмотрелась и, увидев махавшего ей рукой Федора, пошла к нему, как сомнамбула, лавируя между танцевавшими в центре зала людьми.
За несколько последних часов Рита очень изменилась: под глазами у нее появились темные круги, словно она не спала по меньшей мере пару ночей, носик заострился, а взгляд стал жалобным. Очевидно, девушка пережила сильный стресс и до сих пор от него не отошла.
Едва она села рядом с Черновым у стойки, как к ней подлетел бармен:
— Что-нибудь выпьете?
— Пепси… — рассеянно бросила Рита, не отрывая глаз от Федора, будто не видела его лет десять. Ее внимание тоже привлекла майка с гербом, изображавшим Георгия Победоносца, убивающего дракона. — Где ты это взял?
— Украл! — пошутил он. — Для меня это теперь — пара пустяков.
Однако реакция ее оказалась совершенно не такой, какой хотел добиться Федор: на глаза навернулись слезы, а уголки губ дрогнули и поползли вниз.
— Ну ладно-ладно, — поторопился он в зародыше пресечь неконтролируемое проявление чувств. — Лучше расскажи, что было после моего… побега.
Рита шмыгнула носом и нахмурила лоб, вспоминая недавние события:
— Что было? Они вернулись в бюро и еще раз перерыли все сверху донизу.
— Больше ничего не нашли?
— Нет.
— А потом?
— А потом начали опять задавать мне вопросы. Но что я могла им сказать?! В конце концов они ушли, но пригрозили тоже привлечь меня к уголовной ответственности. Мол, и так я виновата, что подтвердила твое несуществующее алиби, а в случае повторения чего-либо подобного они потащат меня в суд и на сто процентов посадят… И еще, если ты объявишься, я должна немедленно позвонить в милицию.
— Ты это уже сделала?
Теперь среагировать он не успел. Рита уткнулась в лежавший на стойке локоть, и плечи ее затряслись. Она плакала навзрыд, не сдерживаясь и не стесняясь. В этом, почти детском выражении чувств ощущалось бесконечное отчаяние. Казалось, жизнь для нее закончилась.
Сконфуженно оглядевшись по сторонам, Чернов поймал презрительный взгляд бармена. Наверняка этот парень подумал, что, учитывая разницу в возрасте, он или сутенер, толкнувший девчонку на панель, или, по крайней мере, обрюхатил ее, а теперь требует сделать аборт.
— Дурак ты! — сквозь всхлипывания сказала Рита. — Как же нам теперь быть?!
Федор ощутил неприязнь к самому себе. Изначально именно он во всем был виноват. Да и кто же еще?! Следователи?! Кисин?! Сухоруков?! Если бы он не пустился в эту рискованную авантюру, собираясь подзаработать весьма сомнительным способом, у него не было бы сейчас проблем и он не доставил бы столько горя любимому человеку.
— Единственный для меня шанс выкрутиться — это найти танцовщиц! — скрипнув зубами, выдавил он. — Тогда подозрения отпадут сами собой.
Рита подняла глаза, полные слез.
— Думаешь, это возможно?
— Думаю — нет.
Она опять уткнулась в плечо. Уловить моменты смены ее настроения не способен был даже самый тонкий прибор.
— Послушай, — начал раздражаться он, — я позвал тебя вовсе не для того, чтобы было с кем поплакать над своей загубленной жизнью. Мне нужна помощь.
— Если я смогу… — Рита достала из сумочки носовой платок, демонстрируя трогательную решимость окончательно справиться со слезами.
— Ты уж постарайся — это прозвучало с издевкой, и Чернов опять неприятно поразился своей свинской привычке третировать ее, словно младшую сестру. — Извини. Больше опереться мне не на кого.
— Что я должна делать? Говори! — совсем не обиделась она.
— Прежде всего нам надо наладить постоянную связь. Ты привезла телефон?
В этот раз из сумочки были извлечены мобильник и свернутый листок бумаги.
— Здесь записаны два новых телефонных номера. Чтобы ты не забыл. Первый — твой, второй — мой. Оба они зарегистрированы на одну мою институтскую подругу, так что мы можем общаться совершенно спокойно.
— Молодец… — искренне похвалил ее Федор. — Следующее: завтра ты должна встретиться с приезжавшим к нам страховщиком, как его… Пупко. Ты понимаешь, что сам я не могу это сделать — он немедленно вызовет милицию… Расспроси его подробно, когда и при каких обстоятельствах Кисин застраховал свои бронзовые статуэтки. Не выставлял ли он какие-то не совсем обычные условия? Конечно, о деталях договора Пупко вряд ли расскажет — дело это подсудное. Но вдруг ему стали известны подозрительные нюансы в поведении клиента.
— Ты все-таки думаешь, что это Кисин?! — недоверчиво спросила Рита.
— Не знаю. Просто пока ничего более умного мне в голову не пришло. Да и надо отработать все варианты. Может быть, тебе все-таки удастся найти какую-нибудь зацепку…
В данном случае Чернов хватался даже не за соломинку, а за плавающий на поверхности пузырек воздуха. Что могла выведать у страховшика девчонка, к тому же слабо разбирающаяся в финансовых вопросах?!
— Хорошо! — выпрямилась Рита. — Завтра я обязательно с ним встречусь — хочет он этого или нет! Не примет меня на работе — буду до утра стоять под окнами его квартиры! А потом позвоню тебе. А где ты будешь ночевать?
— Не знаю…
Она опять полезла в сумочку и достала два ключа. В ее движениях появилась забавная деловитость.
— Вот, возьми!
— Что это?
— Моя бабушка все лето живет на даче и ее квартира в Братееве сейчас пуста. Адрес на той же бумажке, которую я тебе дала. Только входи в квартиру осторожно, чтобы соседи тебя не видели, а то они вызовут милицию. И постарайся по возможности сохранять там порядок.
— Спасибо… — растерянно спрятал он глаза. — Да, а там что, два замка?
— Нет, один.
— А зачем второй ключ?
— Он от машины. Я взяла ее у отца. Правда, не «Порше», а обычные «Жигули». Но это не самое страшное: если тебя остановит милиция, то объяснять, как ты оказался за рулем этой машины, придется долго и нудно. Тебе вполне могут пришить еще и угон автотранспорта!
Теперь Чернов сам едва не заплакал. За последнее время он стал очень чувствительным.
— Ты… — забормотал Федор.
— Проехали! — грубовато отрезала Рита.
Она опять подражала ему. И опять из его арсенала перенимала не самое лучшее.
Глава 14
Квартира старушки находилась почти на самом верху огромного двадцатичетырехэтажного дома, неотличимого от множества других таких же гигантских зданий, в изобилии настроенных в спальных районах Москвы. Люди в подобных «ульях» практически не знают друг друга, разве что ближайших соседей, поэтому Чернову вряд ли стоило опасаться, что кто-то обратит на него внимание. И все же, не желая подставить Риту, да и себя тоже, он проявил максимальную осторожность.
Остановив презентованную ему «Ладу» у нужного подъезда, Федор минут пять осматривался. Было уже совсем темно и если появлялся кто-нибудь из жильцов, то, как правило, сразу направлялся домой, не задерживаясь на улице. Только какая-то женщина выгуливала поблизости собаку, но она оказалась из соседнего подъезда и, как только там скрылась, он вошел в подъезд и поднялся на нужный этаж.
На лестничной площадке было четыре двери. За одной орал телевизор и плакал ребенок. За другой стояла тишина и, похоже, там вообще никого не было. А из-под третьей тянуло жареным мясом и желудок Чернова спазматически сжался — не считая чашки кофе, выпитой на Кузнецком Мосту, и стакана пива в клубе Роднянского, целый день он больше ничего не ел.
Замок на двери старушки был обычный, английский, и Федор легко с ним справился. Да и запирать здесь особо было нечего. Все жилище Риткиной бабушки состояло из одной комнаты и крохотной кухни, где с трудом помещались газовая плита, раковина, холодильник, навесной шкафчик и столик с двумя табуретками. В комнате же стояли незамысловатая стенка, диван, телевизор и большое кресло, в котором, очевидно, пожилая женщина проводила большую часть времени.
