Инна Тронина - Миллениум
— Меня подождите, — попросил он, наполняя водой ещё одну салатницу, обнаруженную в столе-тумбе.
Розы были кремовые, и потому в воду пришлось добавить чайной заварки. Увидев композицию из плавающих цветов, Рита захлопала в ладоши, а Олег потрясённо крякнул.
— Я уже их выбросить хотел, — признался тридцатипятилетний юбиляр, то с одной, то с другой стороны разглядывая преобразившуюся салатницу. — Вот что значит немного пожить в свете! Там научился?
— Да нет, это мама где-то научилась, — думая о своём, рассеянно ответил Артур. — В высшем свете дураков гораздо больше, чем в целом по стране. А эстетически развитых личностей почти совсем нет…
— Тебе подарок-то понравился?
Рита умело разливала напитки, раскладывала салфетки и одновременно любовалась качающимися на воде розами. Друзья преподнесли юбиляру комплект посуды с антипригарным покрытием, в которой тот очень нуждался. Часто Грушин оставался голодным, потому что забывал положить на сковородку масло и тем самым губил свой завтрак или ужин.
Тураев от себя добавил кое-какую автокосметику для грушинской «тачки». Олег доверял ему куда больше, чем себе самому, и без консультации не покупал ни масел, ни красок.
— Клёво! — сдержанно отозвался Олег и выбросил длинные стебли роз в мусорное ведро, хотя глаза его светились восторгом.
— Начинаем! — провозгласил Тураев и открыл шампанское.
Грушин добивался исключительно громкого хлопка, но половину бутылки регулярно проливал на пол. Артур же умел и отсалютовать, как полагается, и не потерять при этом ни капли драгоценной влаги. Где-то с полчаса собравшиеся звенели бокалами, ножами и вилками, обсуждали напитки и закуски, болтали не о чём. Но Грушин знал, что бывшие сотрудники пожаловали не просто так, и скоро начнётся самое интересное. Правда, Тураев пока медлил, и Олег решил ускорить развязку.
Он достал из кармана брюк трубку с широкой чашкой и длинным чубуком, привезённую сюда Тураевым ещё в прошлый день рождения, и стал демонстративно набивать. Артур всё понял и извлёк свою, по случаю торжества инкрустированную серебром. Рита поморщилась и потянулась за своей сумочкой, где лежали наготове сигареты «Ротманс».
— Всегда мужики найдут, чем испортить романтический ужин, — вздохнула она, но всё-таки чиркнула зажигалкой.
И Артур, и Олег немного стеснялись её, потому что не привыкли видеть капитана милиции Деркач в туалетах оперной певицы, с золотыми браслетами на запястьях и золотой же цепью с двумя фигурками-подвесками, украшающей вырез-каре. Мужчины гораздо чаще видели Марго в серой форме или в гороховой куртке с капюшоном, опушённым искусственным рыжим мехом.
— Мой бывший на день рождения дарил исключительно жёлтые нарциссы, заявляя, что предпочитает цвет импрессионистов, цвет Моне, и жаждет выделиться из толпы. На самом же деле в начале июня они стоили дешевле других цветов. Хоть бы белые покупал, подонок! А после, отвалившись от стола, заявлял: «Дорогая, я пойду, прилягу, а ты тут приберись пока…»
— А я никогда такого не говорил жене! — вспыхнул Грушин.
— Тогда почему же она от тебя сбежала, прихватив дочек?
Маргарита покосилась на Артура и увидела, как тот помрачнел. Но не пожалела о своём выпаде, потому что майор вытянул из неё всю душу своим подчёркнуто дружеским отношением. Рита для него была только «хорошим парнем».
— Потому что я почти не ночевал дома, заколачивая те самые громадные гонорары. Правда, на самом деле это не так. Клиенты попадаются очень жадные и норовят сбежать, не заплатив. Серьёзного дела нет, мура одна. Парочки разные, поцелуйчики. Такой порнухи насмотришься — все кассеты и журналы могут отдыхать…
Грушинская квартира наполнилась густым ароматным дымом от дорогого табака, запах которого смешивался с горьковатыми духами Марго.
— Ты чего так мало съел? — удивился Тураев, который прекрасно помнил расчудесный аппетит Олега. — На диету подсел?
— Поневоле, Артур, поневоле, — горестно вздохнул Грушин. — Я ведь с детства такой, и давно уже привык быть тюфяком. Ограничиваю себя в еде, плаваю в бассейне, но толку нуль. Против природы не попрёшь. Курю, как паровоз, но никотин, вопреки общепринятому мнению, тоже в жир уходит. А ведь в нашей работе всякое бывает, и не всегда можно исполнять обязанности в привычном своём обличии. Мне на днях в старикашку пришлось перевоплотиться, седые усы наклеить, очки нацепить. Покуда я объект на лавочке выпасал, две дамы сделали мне предложение, ещё три пенсионерки пригласили попить чайку, а два ветерана войны долго уговаривали поехать летом вместе на рыбалку. Когда объект вышел из подъезда, я еле вырвался от жаждущих со мной подружиться. Поглядишь на этих пенсионеров — от зависти сдохнешь! Доживём ли мы до того времени, когда нам вот так же будет нечего делать?
— Нам нескоро станет скучно, — огорчил Олега Тураев. — Мы сегодня хотели работёнку тебе предложить. Она проходит через наш отдел, но поскольку похищена дочка зажиточного рекламного дельца, он готов платить за поиски. Особенно тебе — как частному сыщику. Я с Валерием Вандышевым уже поговорил. Он согласился с тем, чтобы ты работал в нашей группе. И делал то, что мы по понятным причинам делать не можем. Если не возражаешь, я свяжусь с Вандышевым. Ведь новорождённую и не видел ещё…
Грушин раскрыл рот, чтобы уточнить детали, но в это время запиликал мобильник Тураева, и вопрос пришлось отложить. Рита налила себе ещё вина, не спеша его смаковала, но вкуса не чувствовала. Она видела, как на глазах меняется лицо Артура, и цепенела, будто под взглядом удава. Грушин, забыв о диете, обгладывал ножку цыплёнка-табака, и запивал кушанье коктейлем, в котором давно растаял лёд.
— Да, сейчас буду, Александр Георгиевич! Маргарита со мной. Не брать её? Хорошо, постараюсь объяснить. До встречи.
— Это куда меня нельзя брать? — осведомилась Рита, отодвигая бокал. — Я такое же должностное лицо, как и ты, только ниже по званию.
— На этом основании я и приказываю тебе остаться здесь. В Марьино двойное убийство. Погибли хозяин квартиры и его жиличка. Причём, если мужику просто прострелили лоб, то гибель женщины была поистине ужасна. У неё отрублены руки. Кроме того, у женщины отрезаны груди, вспорот живот. И туда, внутрь, засунуты вещи — игрушки, одежда, даже детское питание. Восемнадцатиметровая комната сплошь залита кровью; следы на стенах и на полотке. Остальное рассказывать не стану, чтобы не портить присутствующим аппетит. Полковник хочет, чтобы я прибыл в Марьино немедленно. У него возникли какие-то соображения. Похоже, хозяина квартиры убрали исключительно как опасного свидетеля. Основные претензии были его жиличке. Рита, расскажи Олегу про Вандышева. Объясни, что именно он должен делать. И к моему возвращению уже будет ясно, согласен ты или нет принять моё предложение. — Тураев повернулся к оторопевшему Грушину.
— Так, во фраке, и поедешь? — удивилась Рита.
— Так и поеду. Думаю, тамошней публике будет не до меня. Олег, спасибо за угощение. Твоё голландское кушанье было бесподобно!
Тураев промокнул рот салфеткой, стремительно поднялся и вышел в коридор. Олег с Ритой последовали за ним, поёживаясь и переглядываясь, как маленькие дети. Все случилось неожиданно, и звонок полковника безжалостно скомкал непринуждённую атмосферу домашнего праздника. Тураев надел длинное кашемировое пальто, тщательно уложил на груди белоснежный шарф и снял с вешалки элегантную фетровую шляпу.
— Расскажешь потом, что там стряслось? — шёпотом спросил Грушин.
— Если сочту нужным. Продолжайте праздновать, господа.
Тураев неистово гнал свой джип от грушинской «сталинки» в районе Сокола до Марьино. Всю дорогу он не вынимал изо рта сигарету. Около каждого светофора чиркал зажигалкой, щурил уставшие глаза и взглядывал в лиловые сумерки, будто хотел кого-то высмотреть. Обильная реклама слепила его, действовала на нервы. Хотелось враз погасить всё море огней вечерней Москвы, как собственный торшер. Но сделать это Тураев не мог, и поэтому злился ещё сильнее.
Он что-то ответил встретившему джип участковому, вежливо попросил соседей не толпиться у подъезда. А сам думал о том, что впервые в жизни по-настоящему боится увидеть место происшествия.
— Пока поднимаемся, вкратце доложите обстановку. С чего всё началось?
* * *— Совершенно случайно обнаружили два трупа, — быстро и взволнованно заговорил белобрысый паренёк-участковый, которого от всего происходящего откровенно тошнило. Но он старался держаться молодцом — всё-таки прошёл армию. — На пульт дежурного поступил сигнал, что в квартире вроде как драка. Грохот, звон посуды, ругань, женские вопли. Дом недавно заселён, соседи друг друга не знают. Предположить, кто на что способен, не могут. Ну и выслали наряд в количестве двух человек. У каждого по «макарову» только…
