Элмор Леонард - Бандиты
— Надеюсь, что нет, если только кого-нибудь не пристрелят.
— Как-то все это не похоже на тебя, Делани.
— Я же говорю: я теперь другой человек. Рассказать тебе все или так и будешь гадать?
— Я знаю все виды налетов и грабежей, какие только бывают. Чего только люди не пробовали, да только шею себе сломали.
— Такого ты не знаешь.
— Ты видел этого парня? Знаешь его?
— Сегодня с ним познакомился.
— И кто же он такой?
— Полковник из Никарагуа.
Рой молча уставился на Джека, потом повернулся к нему спиной, прошел вдоль стойки, наполнил клиенту рюмку и возвратился.
— Ты познакомился с женщиной, которой якобы можно доверять, и она рассказала тебе потрясающую историю, в которую я не поверю, — насчет пяти миллионов.
— Примерно пяти.
— А половина ей? Это ее муж?
— Ей нужны деньги на больницу для прокаженных, — ответил Джек.
Рой выдержал паузу, потом кивнул:
— Больница для прокаженных — неплохая идея. Знаешь, почему прокаженные не играют в карты?
— Они не могут удержать в руках все козыри, — подхватил Джек старую шутку.
Рой посмотрел на него пустым, ничего не выражающим взглядом, и Джек ответил ему таким же взглядом — он знал Роя, знал, что тот согласится сыграть в эту игру, и, глядишь, они еще и позабавятся, пока все обтяпают.
— Мне как раз нужен полицейский, — сказал он. — Человек, умеющий говорить таким мерзким, сквалыжным тоном, каким копы говорят с нарушителями.
9
Как известно, убийственный взгляд Роя не действовал на запертую дверь туалета. Транспортную пробку он тоже взглядом пробить не мог, а потому то и дело злобно лягал ногой или колотил кулаком по приборной доске принадлежавшего Джеку «фольксвагена». Эту машинку 78-го года выпуска, облезлую, но все еще ничего себе, Джек купил далеко не новой, а теперь на спидометре накрутилось уже 153 тысячи миль пробега. Джек не боялся, что Рою удастся таким манером доломать автомобиль, но всякий раз невольно вздрагивал, когда его приятель испускал очередной вопль: «Пошел на хрен!» — сволочной характер Роя прорывался внезапно, после того как тот минуту-другую сидел тихо. Проехав по узким улочкам Французского квартала и переехав через канал, они оказались в районе новостроек, похожем на все новостройки в мире, потом по Сен-Чарльз-авеню вернулись в Новый Орлеан. Попутно Джек излагал Рою всю историю: что за человек этот полковник и зачем он собирает деньги.
Рой то и дело перебивал его, требуя объяснений, а Джек, отвечая на его вопросы, порой возмущался: «Ты что, не знаешь, что творится в мире? Господи, ты и газет не читаешь! Бога ради, неужто ты никогда не слыхал про сандинистов?!» Люси дала Джеку толстый альбом по Никарагуа, там были цветные фотографии: все эти ребята в спортивных рубашках и бейсболках с масками на голове или в капюшонах, только дырки для глаз проделаны, или просто шарф вокруг головы обмотан, а оружие — с миру по нитке: у кого полицейский револьвер, у кого винтовка двадцать второго калибра. И с этим они шли против солдат регулярной армии в сапогах и касках. Глядя на этих ребят в цветных рубахах с масками на голове, Джек понимал, что вполне мог бы стать одним из них, если б жил в то время в Никарагуа. На других фотографиях были трупы, смерть и разрушение, пожары, беженцы, толпы людей, размахивавших черно-красными флагами. А вот и тиран Сомоса, которого они так упорно ненавидели, — вот он бежит из страны в белом костюме с орденской лентой. Стоило присмотреться к нему — и сразу становилось ясно: этот никому не позволит наступить себе на мозоль.
Рой сказал, что, когда он работал в департаменте уголовных преступлений, у него был информатор-никарагуанец. Вообще в Новом Орлеане никарагуанцев хватает.
— Ага, — подхватил Джек, — с парочкой из них тебе скоро предстоит познакомиться.
Им пришлось замолчать: окна в машине были открыты, а Джек как раз обгонял трамвай, ползший, позванивая, по Сен-Чарльз-авеню. Джек с детства любил эту улицу, поросшую дубами и кустарниками, с пальмами во дворах с виду заброшенных, обветшавших домов. Когда-то катание на трамвае было его любимым развлечением. Рельсы тянулись до самой набережной, а потом по Карролтон-авеню до того места, где водитель останавливал вагон, переходил в другой его конец, во вторую кабину, и ехал обратно к каналу.
— Если кое-кто из знакомых мне ребят выяснит, что затевает этот никарагуанец, они в очередь выстроятся — кому первому с ним покончить. Он действительно такой гад?
— Спроси Люси, она тебе скажет.
— В смысле — законченный гад?
— Ну да, потому-то вполне законно отобрать у него деньги.
— Но если он такой гад…
— То что?
— То почему бы ему не присвоить эти деньги? Или он не такой уж гад — не во всех отношениях?
— Я тоже думал, — откликнулся Джек. — Может, ему и так хватает.
— А почему он хочет снова вернуться на войну? Там ведь и подстрелить могут.
— А почему ты работал в полиции?
— Уж во всяком случае, не из-за денег. Ты же знаешь.
— То-то и оно, — сказал Джек.
Он переключился на вторую передачу и поехал по Одубон-стрит, между высокими деревьями и большими особняками. Сквозь живые изгороди и листву в окнах там и сям мерцали приветливые огоньки.
— Слева, — сказал Джек. — Это дом Люси, то есть ее матери.
— Пусть Люси тебе глушак купит, — посоветовал Рой, — ей это по средствам.
— Вон стоит машина. Что делать?
— Едем.
— Та самая, «крайслер»… Господи, этот парень за рулем — Фрэнклин. Он работает на полковника. Цветной, только не негр, а, как его, креол вроде.
— Поезжай до конца улицы, там развернешься.
— Второго я не знаю, но это не полковник, — продолжал болтать Джек. — Этот Фрэнклин, это он тыкал в меня пушкой.
— Видали мы таких, — проворчал Рой. — Так, поворачивай.
— Сперва нужно съехать вниз и развернуться.
Улица спускалась к реке. Темная масса деревьев расступалась, дальше вплоть до поросшего травой вала набережной, грозно черневшего на фоне ночного неба, тянулись пустыри, а вместо деревьев — воткнутые в землю через равные промежутки телеграфные столбы. Джек ловко повернул, объехал столб, и в свете его фар вновь проступила темная масса деревьев.
— Остановись за ними, — распорядился Рой.
— Мне выйти?
— Ты выйдешь и будешь стоять на обочине, чуть позади машины. Пусть они чувствуют, что рядом кто-то есть, но видеть тебя им не надо, а то начнут ломать себе голову, кто ж ты такой на самом деле — коп или похоронных дел мастер. И запиши номер их машины.
— У меня нет ручки.
— Господи Иисусе! — нетерпеливо вздохнул Рой и, порывшись в карманах вельветовой куртки, вытащил пачку сложенных вдвое листков. Быстро проглядев их, он сунул в руки Джеку ручку и конверт с надписью «Экзотические танцовщицы со всего света». — С сегодняшнего дня будешь всегда носить с собой ручку и блокнот. И на дело надевай костюм или спортивную куртку.
— Можно подумать, я пришел в пижаме, — проворчал Джек, оглядывая свой бежевый хлопковый блейзер и джинсы.
— Вид у тебя как у федерала, пытающегося сойти за чертового яппи. Так, я беру у них права, передаю их тебе. Ты возвращаешься к машине, вроде как позвонить для проверки, не в розыске ли они, садишься в машину и переписываешь их имена и все данные. Завтра мне их проверят.
— У тебя все еще есть друзья в управлении?
— И информаторы — они тоже могут пригодиться.
— Надо показывать им бляху или еще что-нибудь?
— Погоди — увидишь. Чего ты все спрашиваешь? Давай паркуйся вплотную за ними.
— А если я их задену?
— Толкни их хорошенько. Сговорчивее будут.
Джек уже различал лица обоих сидевших в машине парней — свет его фар потревожил их, и они обернулись назад, всматриваясь в приближавшуюся к ним машину, которая чуть было не ткнулась носом в черный лакированный зад «кадиллака».
— Луизианские номера, — отметил Джек и поспешно записал номер.
— Взяли напрокат, — откликнулся Рой, выходя из машины.
Джек последовал его примеру и по обочине двинулся в сторону «кадиллака». Когда он подошел, Рой уже требовал у водителя, смахивавшего на креола, его права. Спутник креола, наклонившись вперед, втолковывал Рою:
— Он ничего не обязан предъявлять. У нас есть разрешение. Кто ты, на хрен, такой, почему не знаешь? — Это был тот самый парень, который разговаривал с Джеком и Люси на заправочной станции. На этот раз он не надел свои пижонские очки с тонированными стеклами.
— Сэр, — изысканно вежливо отвечал Рой, — возможно, он не желает сам достать права и предъявить их мне, однако так или иначе я намерен их увидеть, ясно?
Сказав что-то своему напарнику — что именно, Джек не расслышал, — креол полез за бумажником. И тут Рой сказал второму парню:
