Владимир Колычев - Не жди меня, мама, хорошего сына
Матвей не стал ее преследовать, но связался со Стеллой и велел компенсировать ей упущенную прибыль. Он решил, что пяти тысяч евро ей будет достаточно, чтобы прочувствовать свою от него зависимость. Но табу на выход в зал он с нее не снял, не хотелось, чтобы ее лапали потные мужики…
Севу он встретил в бодром расположении духа.
— Как массажик? — с беззлобной подначкой спросил тот.
— Выше всякого… Девочка созрела.
— Отлично. Менты тоже созрели, — настраивая его на деловой лад, вставил Сева. — Охрану сняли.
— Когда? — взвелся Матвей.
— Полчаса назад.
— Тогда почему ты здесь?
— Выждать надо немного. Вдруг они вернутся. Да и ты занят был…
— Это не причина… Поехали.
Матвей должен был сам ехать на место. Во-первых, только он знал коды, если, конечно, не считать покойного Генчика. Во-вторых, если алмазы и деньги исчезли вместе с Лизой, он сам должен был в том убедиться. Расслабилась братва на вольных хлебах, разжирела, никому нельзя доверять…
Было уже три часа ночи, когда Матвей подъехал к дому на Первомайской. Дверь в подъезд нараспашку, консьержки нет и в помине. Надо было сразу для Генчика дом за городом покупать, в охраняемом поселке, трехметровым забором обносить. И чтобы никаких гражданских жен. Проститутку заказал, махнул и послал… Жил бы по такой схеме, не лежал бы сейчас в морге… Давно Матвей так не лажался, как сейчас… Но, может, деньги все-таки на месте?
Сева и Дема обследовали подъезд, открыли дверь в квартиру, подали знак, что никого там нет. Матвей поднялся на четвертый этаж, прежде чем войти в дверь, колыхнул пальцем бумажную полоску с гербовым штампом. Опечатана квартира, но его этим не остановишь.
Свет в комнатах включать не стали, Сева фонариком осветил дверь в сейфовую комнату. Она была закрыта на замок, не похоже, что ее пытались взламывать. Матвей набил пальцем комбинацию цифр на кодовом наборнике, замок приветливо щелкнул, приглашая продолжить путь. С помощью потайной кнопки он отодвинул шкаф, снова набрал код, открыл длинную дверцу сейфа. Внутри пустота, но это обман.
Нажатием хорошо скрытой маленькой кнопки он убрал дно сейфа, открылся дополнительный тайник. Но там всего два чемодана из пяти.
— Черт!!!
Матвей просунул руку в глубь хранилища, приподнял чемодан. Судя по весу, золото… И во втором тоже хранился металл…
— Проклятье!
Он не стал вытаскивать чемоданы: не царское это дело. Уступил место Севе, но только тот сунул руку в тайник, как барабанные перепонки сотряс истошный вопль Демы.
— Атас!
Сева выдернул руку, Матвей запустил механизм, который вернул на место дно сейфа. Но дверцу сейфа закрыть он не успел: комната заполнилась серой агрессивной массой из человеческих тел.
Спецназовцы не миндальничали, Матвея швырнули на пол с такой силой, что загудела от напряжения черепная кость, носоглотка заполнилась запахом ржавчины, к горлу подступила тошнота. Руки заломили за спину, на запястья надели наручники, обыскали, кто-то с силой надавил ногой на голову. И только затем в комнате вспыхнул свет.
— Ну зачем же так жестоко? — насмешливо спросил знакомый басовитый голос. — Этого увести, а этого оставить…
Спецназовцы вывели Севу из комнаты, а Матвея усадили на диван. Степан Круча подошел к открытому сейфу, заглянул внутрь.
— Значит, общак здесь у вас был? — не глядя на Матвея, спросил он.
— Все вопросы через адвоката, — угрюмо буркнул Матвей.
Сильно чесалось под правой лопаткой, а на руках стальные «браслеты»… Отвык он уже от такого дискомфорта: давно не заламывали его менты.
— Настаиваешь на адвокате? Ну что ж, раз ты этого хочешь, придется заводить уголовное дело.
— По факту?
— По факту проникновения в чужое жилище, тем более опечатанное и охраняемое милицией…
— Какое оно чужое? Это Гены квартира, друга моего… Он меня в гости приглашал…
— Ты знаешь, где твой Гена. В морге он. Он тебя туда приглашал? Туда хочешь?
Круча пристально смотрел на него, тяжело, Матвей на какой-то миг почувствовал себя тряпкой, из которой сильные руки отжимают воду.
— Ну и шутки у тебя, начальник…
— Может, шутки, а может, и нет… Ночка темная, спецназ — свои люди, сейчас заберем твой общак, вывезем тебя в лес…
Подполковник говорил тихо, без нажима, но именно потому голос его звучал зловеще. В комнате было душно, но Матвею вдруг стало холодно.
— Какой общак, начальник? Ты же видишь, пусто в сейфе…
— А ты видишь видеокамеру? — Круча подошел к окну, показал на железные прутья решетки за ней. — Не видишь. А она есть. И через нее мы видели, как ты руку вниз тянул…
Матвей сжал губы в тонкую злую линию. Он-то думал, что менты не догадаются о втором тайнике. До слез обидно, что надежды рухнули.
— Врешь ты все, начальник! Померещилось тебе. Ночь на дворе, спать охота…
— Может, я сплю и ты мне снишься? — ехидно усмехнулся подполковник. — Ты мне, я тебе, да?
— Хотелось бы…
— Но это не сон, Битков. Это жизнь, в которой за свои преступления отвечают головой… Я имею в виду уголовную ответственность, не подумай чего…
Именно о том и думал Матвей, что такой монстр, как этот подполковник, может снять голову без суда и следствия. Он боялся Кручу. И чем больше был страх перед ним, тем сильней он его ненавидел.
— Хорошо вы все продумали, — сказал Круча.
Как слепой по книге с выпуклыми буквами, с такой же вдумчивостью он водил пальцами по внутренним стенкам сейфа, искал кнопку.
— Две бронированные двери, мудреный сейф… Возможно, мамона ваша на месте…
Все-таки он нащупал кнопочку, все-таки добрался до главного тайника. Нащупал один кейс, второй. Но чтобы вытащить его, засунул в тайник обе руки, взялся за бока чемодана, потянул его на себя… Таким же макаром он извлек наружу и второй, плашмя поставил на стол. Матвей до крови закусил губу.
— И что там у нас такое? — спросил Круча, язвительно глядя на него.
— Не знаю, что там Гена у себя держал…
— А мы сейчас узнаем…
Круча открыл один чемодан. Золото. Второй — то же самое… Не дура губа у Лизки, наличностью взяла. И алмазы прихватила. Сука!..
— Откуда рыжевье? — спросил Круча с упоением рыбака, выдернувшего из проруби волшебную щуку.
— Без понятия, — процедил Матвей.
— Странно, воровской человек — и без понятий, — уколол его подполковник.
— Воровские люди по законам живут…
— Только давай без демагогий… — Круча осмотрел слитки, не касаясь их руками. — Не заводское литье. Сами плавили?
— Что плавили? О чем ты, начальник?
— Битков, я думал, ты умный человек, — разочарованно протянул подполковник. — А ты мне дурака здесь включаешь… Ты же сам знаешь, что на ручке чемодана твои пальчики. Или на золотых слитках…
— Докажи! — раздосадованно буркнул Матвей.
Увы, но на золотых слитках действительно были отпечатки его пальцев.
— И докажу… А алмазы где? — неожиданно и хлестко спросил Круча.
— Какие алмазы? — встрепенулся Матвей.
— Якутские.
Подполковник смотрел на него уверенным взглядом знающего человека.
— Нет ничего, какие претензии?
— Но ведь были алмазы. И деньги тоже…
Круча не просто смотрел на Матвея, он как будто считывал с его глаз скрытую в них информацию.
— Не было ничего.
— А я говорю, было!
— Да нет…
— Было!!
С каждой репликой уверенность в голосе подполковника только крепла. Но Матвей все равно понимал, что его берут на испуг.
— Да не было…
— Ну, не было, так не было… Хватит и этого, чтобы отправить тебя обратно в Магадан…
В Магадан, да еще по этапу, идти не хотелось. А Круча при желании мог отправить его туда, и Матвей это понимал.
— Начальник, может, договоримся? — осторожно спросил он.
— Как?
— Один чемодан тебе, другой — мне.
— Не годится.
— Тогда оба забирай.
— Тем более не годится… Золото мы конфискуем, это даже не обсуждается. И тебя за контрабанду привлечем, — безапелляционно заверил Круча. — Но это не так страшно, от этого и отвертеться можно, а вот как с убийством быть? По логике вещей ты друга своего убил.
— Зачем? — возмутился Матвей.
— Чтобы золото забрать…
— А почему я сразу не забрал?
— Что-то помешало… Не получилось сразу, пришел сейчас.
— Бред!
— Боюсь, что судья с тобой не согласится…
— Гена — мой кореш!
— С каких пор?
— С тех самых!
Матвею нечего было скрывать. С Геной он сошелся в лагере, по второй ходке, вместе с ним отбивался от беспредельных бакланов, ставил зону на понятия. Если б не Гена, неизвестно, смог бы он усмирить отморозков, смог бы взять власть в свои руки… Он мог бы рассказать Круче про Гену, но побоялся осквернить этим память и честное имя своего друга…
