Дмитрий Подоксёнов - Унесённые ведром
Видимо, такого приключения в пути не ожидал никто, — всем было весело и немножко больно. Особенно радовали всех присутствующих копошащиеся по ту сторону решётки милиционеры: при ударе их чувствительно приложило о железную стену фургона и сейчас они, тихо постанывая и ругаясь вполголоса, искали улетевшие в угол автоматы.
Со стороны кабины в фургон заколотили кулаком, затем зажглась сигнальная лампа — видимо, водителю и лейтенанту требовалась помощь с машиной. Один из «приложенных» милиционеров, найдя, наконец-то, своё оружие подошёл к двери, ведущей наружу, и ловко открыл её одной рукой, зажав автомат под мышкой. В тот же момент чья-то сильная рука не менее ловко выдернула его из фургона с такой скоростью, с какой немного полноватый охранник перемещался, наверное, впервые в жизни. На улице раздался какой-то глухой удар, вскрик, и внутрь потёк пьянящий зимний воздух.
Второй конвоир, почувствовав неладное, развернулся к двери, держа в руках автомат, но густой бас с улицы так серьёзно произнёс: «Не балуй!», что он тут же положил оружие на пол и поднял руки. Видимо, у человека снаружи были ещё какие-то средства убеждения, кроме тяжёлого баса, потому что милиционер безропотно, повинуясь невидимому остальным жесту, подошёл к открытой двери и спрыгнул из фургона в неизвестность. Из неизвестности донёсся ещё один глухой удар, а затем света внутри опять стало не хватать — проём закрыла чья-то огромная туша.
Туша немного погремела ключами, открыла решётку и проворчала:
— Мальборо, Турист, вы тута? Хорош прохлаждаться, времени в обрез, — и обладатель мощного голоса и не менее могучего торса, никого не дожидаясь, пошёл к выходу из машины.
— Быня, ты где, живой? — спросил Мальборо, собираясь выходить и вглядываясь вглубь тёмного фургона. — Не убился?
Видимо, он ждал ответа от Сивцова с какой-то другой стороны, потому что когда Фёдор, лежавший у самой ноги спрашивающего, схватил его за эту самую ногу и как можно бодрее просипел голосом удавленника: «Живой!», Мальборо страшно закричал и вывалился наружу. Следом выполз Фёдор в сиротских кроссовках и костюме-тройке, произведя в рядах встречающих некоторый фурор своим эффектным появлением.
Его взяли под руки двое молодцев и поставили на дорогу около машины.
— Это кто? — изумился обладатель баса, стоявший напротив двери зарывшегося носом в снег «автозака». Похоже, во встречающей делегации он был за старшего.
— Это Быня, — не совсем понятно объяснил появившийся из нутра фургона Турист. — Он классный.
— Понятно… — пробормотал так ничего и не понявший «басист». — Он что же, с нами поедет?
— Обязательно, — успокоил его Турист. — Да помогите вы Мальборе — он же у вас сейчас там замёрзнет!
Все посмотрели на Мальборо. Тот пытался на четвереньках выбраться из огромного сугроба на обочине, в который неаккуратно улетел из высоко расположенной двери фургона, но у него ничего не получалось — Мальборо бил кондратий.
В этот момент сзади тихо подъехали и встали прямо за милицейским грузовиком две легковые машины.
— Давайте в тачки, быстро! — приказал обладатель баса. — Там тёплая одежда и водка. А мы пока мусоров внутрь этого катафалка закинем — а то ещё, не дай бог, околеют на улице, пока в себя придут.
Направляясь к машинам, Фёдор ещё раз оглянулся на фургон: хоть двери и были открыты настежь, но желающих бежать больше не нашлось — изнутри не доносилось ни звука. Два дюжих парня ловко закинули лежащих на снегу охранников внутрь «автозака» и, захлопнув за ними дверь, тоже побежали к легковушкам.
Вышедший из одной машины навстречу Сивцову парень протянул ему тяжёлый, но очень тёплый полушубок и жестом пригласил садиться в машину. Закутавшись в овчину, Фёдор с трудом влез на заднее сиденье и, немного повозившись, устроился с приемлемым комфортом. На него снова пахнуло привычной жизнью, обычными удобствами и свободой. Дверь открылась, и рядом с Сивцовым втиснулся Турист. Спереди, почти одновременно, свои места заняли водитель и ещё какой-то парень. Машина резво взяла с места и, обогнув зарывшийся фургон, ходко покатила по зимней загородной дороге. На улице только-только начинало светать, в свете фар красиво искрился снег. Слева, сквозь деревья, светили огни недалёкой станции, до которой этапируемые сегодня так и не доехали.
«Хорошо! — думал Фёдор, постепенно отогреваясь. — Жалко только, Амина не знает, что у меня всё в порядке».
Он неожиданно загрустил.
«Неужели я больше никогда не увижу её? — растерянно подумал Сивцов. — Так и будем: я в подполье, а она — одна дома…»
Ему стало вдруг очень одиноко и плохо, но тут Фёдор вовремя вспомнил старый телесериал «Семнадцать мгновений весны» и моментально воспрял духом.
«Правильно! — похвалил себя беглец. — И как я сразу не догадался? Будем встречаться с Аминой в каком-нибудь ресторане или кафе! Только обязательно за разными столиками, чтоб не догадались. Ефим от зависти лопнет!»
Почему сослуживец Сивцова Ефим Бабурин должен был бы лопнуть от зависти, узнав, что Фёдор тайно встречается со своей женой в ресторане, в мыслях беглого каторжанина не объяснялось.
— Слушай, Турист, — спросил он неожиданно для себя. — Здесь поблизости есть какой-нибудь ресторан?
— Ну ты, Быня, даёшь, — заржал его сосед по сиденью. — Мы от ментов на километр отъехать не успели, а он уже кабак ищет! Выпей водки, если приспичило, вон, у пацанов имеется.
— Да нет, мне не для этого, — досадливо поморщился Сивцов. — Для другого дела ресторан нужен.
— Для какого ещё другого? — натурально изумился Турист. — Ресторан, он и в Африке ресторан…
— Чтоб с женщиной одной встретиться, — доверительно сообщил Фёдор своему подельнику, чем едва не довёл того до печёночных колик. Турист хохотал минуты три без перерыва, откинувшись на спинку сиденья, чем несказанно обидел Фёдора.
«И что я такого сказал? — надувшись, думал Сивцов. — Вроде бы ничего особенного, а человек вон как радуется».
— Уф, — сказал Турист отсмеявшись. — Кто о чём, а вшивый — о бане. Ну спасибо, Быня, повеселил, напряги лишние снял, аж полегчало… — он открутил пробку с бутылки водки, которую взял у сидящих впереди, и сделал несколько солидных глотков. Затем протянул бутылку Фёдору: — На, расслабься. Дай только до места добраться, там тебе всё будет: и водка, и женщины с ресторанами, и ещё много чего, — он довольно ухмыльнулся.
Сивцов взял бутылку, сделал маленький глоток, закашлялся и спросил:
— А куда мы будем добираться? — он вернул водку обратно.
— Сейчас — до железнодорожной станции, — объяснил Турист охотно. — Не на ту, куда нас на этап везли, а чуть дальше. Там сортировочная — грузовые составы формируют. Вот мы и поедем в грузовом вагоне, вместе с мотоциклами.
— С чем? — удивился Сивцов.
— С мотоциклами, — радостно подтвердил Турист. — Полный вагон мотоциклов в заводской упаковке. Нужному человеку уже заплачено, нам остаётся только в вагон залезть. Его вместе с нами снаружи опломбируют и — ту-ту-у! — он довольно посмотрел на Фёдора. — Ловко? Трофим дерьма не придумает!
— А как мы сойдём с поезда? — осторожно поинтересовался Фёдор. — Нам разрешили пломбы срывать?
— Ты чё-то, Быня, сегодня всё шутишь и шутишь! — восхитился собеседником Турист. — Сорвём всё к чёртовой бабушке, да и спрыгнем на ходу. Потом пусть что хотят, то и думают: мало ли хулиганов на разных станциях ходит?
«Похоже, они не слишком уважают законы, — забрезжило у Сивцова в мозгу. — Надо быть с ними настороже: ещё втянут в какую-нибудь историю, а потом Амине будет за меня стыдно».
— А долго идёт поезд? — спросил он чтобы отвлечься от невесёлых мыслей.
— Больше суток ехать будем, — вздохнул Турист. — Ничего не поделаешь: придётся потерпеть.
— Но мы же замёрзнем! — задохнулся от глупости плана Фёдор. — А потом умрём от голода!
— Не умрём, — не испугался Турист. — Хавки нам с собой дадут, тёплой одежды тоже. Ещё спальные мешки будут тёплые, но они должны уже в вагоне лежать. А в пути водкой греться будем, — он заговорщицки подмигнул будущему спутнику. — Не боись, Быня, не слишком большая цена за свободу!
К сортировочной подъехали, когда уже совсем рассвело. Все выскочили из тёплых машин и быстро пошли вдоль железнодорожных составов. Фёдор скосился на вышедшего из второго автомобиля Мальборо — тот был бледен и двигался ещё не очень уверенно.
«Ну надо же, как человека напугал, — сокрушался Сивцов по дороге. — Надо бы перед ним извиниться: всё-таки ещё сутки вместе ехать».
У одного из вагонов их поджидал нервно переминающийся с ноги на ногу тучный человек в форме железнодорожника.
— Ну сколько можно? — вскричал он неожиданным для своей комплекции фальцетом. — Я уже сорок минут вас жду! Меня могут потерять! Давайте скорее, вещи и продукты внутри.
