Татьяна Полякова - Последняя любовь Самурая
– Сотруднику следовало поинтересоваться, кто я. А он сказал: «Приезжай».
– Может, я ему позвоню? – предложила я.
– Ну что ж. Выждем время, минут пятнадцать, потом ты позвонишь.
Мы сидели в номере и разглядывали телефон, поражаясь тому, как медленно идет время. Наконец Кирилл кивнул:
– Звони.
– Что я должна сказать?
– Попроси Николая Аристарховича, скажи, что у тебя срочное дело. Срочное и важное, а разговаривать ты будешь только с ним.
Он набрал номер и передал трубку мне. После третьего гудка я услышала мужской голос:
– Да.
– Я хотела бы поговорить с Николаем Аристарховичем, – вздохнув, спокойно произнесла я. Последовала пауза, как будто человек не знал, что ответить. Я мысленно видела картину: мужчина прикрыл трубку рукой и с кем-то совещается.
– А в чем дело? – наконец спросил он.
– Я хотела бы оценить серьги, собираюсь их продать. Могу я с ним поговорить?
– Простите, как ваше имя? – поинтересовались на том конце провода.
– Да в чем дело? – разозлилась я. – Я могу с ним поговорить или нет?
– Он неважно себя чувствует, ушел домой, оставьте свой телефон.
Кирилл взял из моих рук трубку и положил ее, прервав разговор. Теперь он не скрывал своей тревоги.
– Что-то не так, – повторил он убежденно.
– Ты думаешь, это ловушка? – догадалась я.
– Ведь ты тоже об этом подумала. Скверно то, что мы звоним из гостиничного номера.
– Но как они узнают об этом?
– Узнают. Это не так сложно, как тебе кажется.
– Кто эти люди, по-твоему?
– Логично предположить, что это лысый.
– Но как он мог… Выходит, он что-то заметил там, в «Альбатросе», и заподозрил тебя?
– Нет. Вряд ли наш лысый красавец решил, что сам потерял камень. Значит, он понимает: его у него украли. «Альбатрос» кишмя кишит всяким сбродом, вот он и подумал… Куда вор понесет камень? В этом городе не так уж много мест, где его можно сбыть. И старик в списке, безусловно, первый.
– И он рассказал им про тебя?
– Нет. Он человек старой закалки и будет молчать.
– А если все-таки…
– Исключено. Он знает правила.
– Из каждого правила есть исключения, – возразила я. – Иногда людям поступают предложения, от которых нельзя отказаться. – Кирилл вдруг рассмеялся, глядя на меня. – Что смешного я сказала?
– Не сердись. Просто я подумал, что ты… как бы это выразиться… в общем, ты очень здравомыслящая особа. Он будет молчать. Если я ошибся, тем хуже для него.
– Что будем делать? – задала я вопрос, выждав пару минут. Все это время Кирилл продолжал хмуро разглядывать телефон.
– Я бы хотел навестить старика. Не сейчас, позднее.
– Ты с ума сошел? Зачем?
– Он возьмет камень. Сделка слишком выгодная.
– А этот тип?
– Они не могут сидеть там вечно. К тому же они уже поняли: я заподозрил ловушку и не приду.
– Допустим. Но им ничего не стоит оставить кого-то наблюдать за его магазином. И ты сразу угодишь в капкан.
– Я начинаю думать, что ты и впрямь воровка, – улыбнулся Кирилл. – Рассуждаешь как матерый преступник.
– Не вижу в этом ничего смешного, – опять разозлилась я.
– Они постараются узнать, откуда был звонок. Это наше единственное слабое место. Придется мне переезжать. Тогда ниточка оборвется. Хотя нет. Мы звонили с этого телефона, а служащие отеля, конечно, обратили внимание на нашу дружбу.
– Если ты беспокоишься обо мне, то напрасно. Даже если эти люди узнают, что мы с тобой встречались, что с того? Ты попросил меня позвонить, и я позвонила. Им придется довольствоваться этим. А вот тебе действительно лучше переехать, так будет надежнее.
– Я хочу увидеться со стариком, – упрямо повторил он.
– К черту этот камень, – не выдержала я. – Продадим его в другом месте.
– Я хотел бы знать, что стоит за всем этим.
Меня раздражало его упрямство, но я уже поняла, что отговорить его от этой затеи невозможно.
– Мы сегодня пойдем в «Альбатрос»? – спросила я, чтобы сменить тему.
– Да, конечно.
– Это не опасно?
– Не думаю. Но ты можешь остаться здесь, так, на всякий случай.
– Я пойду с тобой.
Он согласно кивнул.
В ту ночь мы пробыли в «Альбатросе» совсем недолго. Прошлись по игорному залу и наскоро поужинали в ресторане. В город отправились на такси. Как только машина миновала мост, Кирилл спросил:
– Не хочешь немного прогуляться, дорогая?
– С удовольствием, – улыбнулась я. – Ночь такая теплая.
Водитель по просьбе Кирилла остановил машину на Соборной площади. Мы вышли и побрели к гостинице, держась за руки. Какое-то время я в самом деле думала, что он просто решил пройтись.
– Вон там его магазин, – кивнул Кирилл в сторону переулка.
– Старик давно уже дома, – ответила я. – А эти типы, вполне возможно, где-то поблизости.
– Я бы хотел взглянуть.
Я по-прежнему не понимала причину такой настойчивости, но была уверена, что он отправится туда в любом случае, со мной или без меня, однако оставлять его не хотела, хотя и считала поступок Кирилла глупостью.
– Хочешь, я остановлю машину? – спросил он. – Отправлю тебя в гостиницу.
– Я пойду с тобой.
Кирилл вроде бы ждал такого ответа.
Узким переулком с брусчатой мостовой мы дошли до церкви. Прямо напротив было кафе, окна темные, только огни вывески светились. Рядом с кафе стоял двухэтажный дом, на первом этаже была антикварная лавка. Второй этаж тонул в темноте.
Я быстро огляделась, облизнула губы. Спрятаться здесь было негде. Церковь огорожена высоким кованым забором, на ночь калитку запирали. Дальше шел отвесный спуск к реке, место хорошо освещено фонарем, что был рядом с церковью. Переулок оказался совсем крошечный.
– Мы просто пройдем мимо, – шепнул Кирилл. – Там впереди есть проход, выйдем в соседний переулок.
Мои шаги громко отдавались в тишине, Кирилл двигался почти бесшумно. Я подумала, что мне следовало бы снять туфли, меня пугал этот звук, казалось, его слышит вся округа.
– Сигнализация не включена, – тихо произнес Кирилл, замедляя шаг. Я повернулась: так и есть. – Значит, старик все еще там. Он предупреждал, что сегодня задержится, а всех служащих отправит пораньше. Потому я и испугался, что трубку снял не он, а кто-то другой.
– И этот человек сейчас с ним, – сказала я.
– Вряд ли. Если они решили, что я понял, что меня ждут, глупо им торчать здесь.
– А если ты ошибаешься? – Я схватила его за руку, тревожно оглядываясь. Мне казалось, что из-за темных окон кто-то пристально смотрит на нас.
– Ты боишься? – ласково спросил Кирилл.
– Боюсь, – ответила я.
– Это ничего. Мой друг сказал однажды: каждый человек испытывает страх. Этого не надо бояться. Позволь своему страху завладеть тобой полностью, но только на минуту, а потом сбрось его и сделай то, что должен сделать.
– Наверное, он долго тренировался, – съязвила я, а Кирилл уже подошел к двери магазина, достал носовой платок, тот белым пятном мелькнул в его руках, и осторожно надавил на дверь. Она не поддалась.
– Заперто.
– Разумеется, – переведя дух, ответила я. – Глупо оставлять на ночь дверь открытой.
– Но сигнализация не работает, – подумал он вслух, достал что-то из кармана и стал возиться с замком.
Через мгновение дверь открылась, а я зажмурилась в ужасе, ожидая рева сирен или появления людей и бог знает чего еще. Но в переулке было по-прежнему тихо. Кирилл сделал шаг, и я, не задумываясь, приблизилась к нему. Он сунул руку в карман, раздался глухой щелчок. Этот звук мне был хорошо знаком, в руках Кирилла появился пистолет, и он снял его с предохранителя. Я, тяжело дыша, сделала еще шаг и прикрыла за собой дверь. Теперь мы были в абсолютной темноте, свет фонаря сюда не доходил.
– Иди за мной, – сказал Кирилл. – Там впереди дверь.
Я так и не увидела двери, ослепнув от темноты, но услышала звук, когда он открыл ее. Сделала еще пару шагов и натолкнулась на Кирилла, с трудом удержавшись, чтобы не вскрикнуть от неожиданности. Он замер, наверное, ждал, когда глаза привыкнут к темноте. А потом чиркнул зажигалкой и вытянул руку. Из темноты выступили предметы, шкаф, стол, а на столе… В первое мгновение я подумала, что на стол небрежно брошено одеяло, и только когда Кирилл, сделав еще несколько шагов, высоко поднял руку, освещая столешницу, я поняла, что это на самом деле. Мужчина лежал лицом вниз, свесив руки, оттого я не могла его видеть, но сразу поняла – он мертв, слишком неподвижно, слишком страшно он лежит, упираясь ногами в пол. Не знаю, почему я не заорала в голос. Скорее всего, просто отупела от ужаса, в такие мгновения крик стынет в горле и ты не в состоянии пошевелиться и соображать тоже не в состоянии.
Кирилл левой рукой коснулся плеча мужчины, чтобы перевернуть его на спину, но труп был слишком тяжел. Кирилл передал зажигалку мне и попытался сделать это еще раз уже двумя руками. Он перевернул мужчину на спину, рубашка на груди покойника распахнулась, и я увидела массивный крест на цепочке и только после этого перевела взгляд на лицо убитого. Точнее, на то, что от него осталось. Выстрелом ему снесло половину черепа. Огонь зажигалки в этот момент потух, и комната вновь погрузилась в темноту, еще более кромешную, чем несколько минут назад.
