Анатолий Антонов - Полковник по сходной цене
— Шипела… Она всегда шипит — то тише, то громче, — объяснил Колобок. — Это ж радиоволны, они… Нет, никто ни хера его не вызывал. Было бы отчетливо слышно, если б вызвал. Мне кажется, наоборот, он кого-то вызывает…
— Кого? Нужны мы ему больно. Мы же не пьяные, — проговорил Гарик и вдруг осекся.
«И правда, — подумал он, — странно ведет себя этот патрульный…»
— Дергаем отсюда, — предложил Колобок, не сводящий глаз с разговаривающего по рации милиционера. — Быстрее, пока он один.
— Паспорт мой у него, — проговорил Гарик. — Как я без паспорта…
— Новый себе купишь, — прохрипел Колобок. — Бабок хватит.
— Может, предложить ему стольник? — сказал Гарик. — Или два?
— Попробуй, — неуверенно произнес Колобок. — Кажется мне, ничего не получится. Дергать надо. Жопой чувствую, что-то не так здесь…
— Чувствительная у тебя жопа, — пробормотал Гарик. — Тише, он сюда идет…
— Старлей! — снова обратился Колобок к милиционеру. — Ты объясни, что случилось? Мы что — нарушили что-нибудь?
— Да нет, — сказал лейтенант. — Просто нужно проверить, не состоите ли вы, например, в розыске или что там еще…
Милиционер зевнул, и Гарик похолодел — настолько деланым показался ему и фальшивым этот зевок, как будто патрульный очень волновался и очень хотел скрыть это.
— Может, договоримся? — предложил Гарик и достал из кармана пачку денег.
— Дача взятки должностному лицу, — обрадовался милиционер. — А это уже, дорогие товарищи, уголовная статья. Так что…
— Понятно… — проворчал Гарик, пряча деньги в карман. — Я тебе давал что-нибудь? Это шутка была, понял, лейтенант? Я…
Гарик не успел договорить — Колобок метнулся вдруг огромным черным пушечным ядром к раскрывшему от изумления рот милиционеру.
Мгновением позже кулак Колобка смачно припечатался к левой скуле старшего лейтенанта. Милиционер, коротко вякнув, опрокинулся на спину.
Завизжала случившаяся рядом женщина, завопила басом продавщица мороженого, а какой-то явно нетрезвый мужик остановился возле лавочки и, подняв вверх грязный палец, внушительно произнес:
— Давно пора!
Вторым ударом Колобок выбил рацию из рук милиционера. Гарик проворно подобрал с асфальта свой паспорт и сунул его в карман.
— Ну… Суки… В изолятор… Я вас… срок мотать… — невнятно забормотал старлей, пытаясь подняться, размазывая кровь по лицу.
— Ну, это ты умоешься, волчара! — захохотал Колобок и с размаху, как бьют футболисты по мячу, ударил ногой милиционера в лицо.
Тут же захлебнувшись собственной кровью, старлей скорчился на асфальте.
— А теперь валим отсюда! — закричал Колобок и дернул за рукав оторопевшего от такого поворота событий Гарика. — Ксиву взял?
— Да, — выговорил Гарик уже на бегу.
— Вон они! Вон они бегут! — раздался за их спинами вибрирующий женский крик.
Гарик обернулся: так и есть — этот чертов старлей вызвал подкрепление. Четверо милиционеров патрульно-постовой службы, перепрыгивая через скамейки и низкие ограждения, неслись прямо к ним.
— Давай! — Колобок толкнул Гарика в плечо, и Гарик увидел мелькнувший отблеск безумия в его глазах. — Врассыпную! Я влево, ты вправо… Встретимся, где договорились. Если получится…
Гарик получил еще один сильный толчок в плечо, его занесло вправо, он едва не упал, но, устояв на ногах, помчался еще быстрее.
Он снова оглянулся. Колобок бежал, высоко подкидывая колени, за ним неслись два милиционера. Вот Колобок перепрыгнул через капот стоящей у обочины машины и пропал из Гарикова поля зрения.
Гарик обернулся и едва не влетел в дерево, обогнув которое он подумал, что если два работника ППС побежали за Колобком, то еще двое…
Гарик оглянулся.
— Ну, точно, — пробормотал он, задыхаясь, — за мной идут, сволочи… Куда же теперь бежать? Как люди на меня оглядываются… Вот будет весело, если навстречу нам попадется еще один патруль. Посмеюсь тогда от души. Вместе со Степаном Аркадьевичем… Черт, надо бы начинать бросать курить… А то…
Впереди замаячил какой-то переулок.
* * *— Когда я вошел на кухню, — рассказывал уже успевший облачиться в свой костюм Гиви Гогиевич Шошиа, — я сразу определил источник огня. И что — как вы думаете — там горело?
Тамара и Ильинична стояли рядышком — напротив рабочего стола Шошиа. Тетя Лена сидела на стуле возле стены. Халат свой она уже застегнула, но всхлипывать так и не перестала. Кажется, после того как ее привели в сознание, не произнесла ни слова.
— Что там горело? — повторил, грозно сведя на переносице брови, Шошиа.
«Я вроде бы догадываюсь, что там горело, — подумала Тамара, — но…»
— На плите стояла сковорода, на сковороде мясо — и это мясо горело синим пламенем! — громыхнул Гиви Гогиевич. — Кто жарил мясо?
Ильинична посмотрела на Тамару. Тамара вздохнула. Тетя Лена перестала всхлипывать.
— Кто?
— Я жарила, — проговорила Тамара и успела заметить, как какой-то огонек мелькнул в глазах Шошиа. — Ильинична попросила меня помочь вынести мусорный бак, я оставила сковороду с мясом на слабом огне и пошла с Ильиничной… Когда вернулась — вот…
— Пламя горело на полную катушку, — сказал Шошиа и внимательно посмотрел на Тамару. — Зачем вы меня обманываете? Работаете только второй день, а уже устроили такой кавардак…
— Зачем мне вас обманывать? — удивилась Тамара. — То есть зачем мне включать пламя на полную и отлучаться? На вашей плите можно за пять минут быка изжарить, если на полную катушку… Я что — похожа на дурочку? Я оставила сковороду на самом малом огне.
Шошиа смешался. Тамара излагала свои мысли ясно и просто, так, что невозможно было не принять ее точку зрения.
— Так что же случилось? — немного растерянно спросил Шошиа у присутствующих и вдруг осекся, как будто бы его осенила какая-то мысль.
Он перевел взгляд на притихшую на стуле тетю Лену.
— Опять? — сурово проговорил он. — Ты что — опять за свое?
Из обширной грудной клетки тети Лены вырвался тонкий писк.
— Твоя работа? — заревел Гиви Гогиевич. — Отвечай, когда я тебя спрашиваю!
Губы тети Лены заплясали, лицо ее вдруг сморщилось, как будто невидимая рука сжала его.
— Так… — Шошиа тяжело вздохнул. — Значит, твоя работа, — подытожил он. — Ну что же? Что мне с тобой делать? В суд на тебя подать? Выгнать?!
Видимо, угроза изгнания из кухонного подвала представляла собой для тети Лены наказание гораздо страшнее судебного разбирательства, потому что она вдруг завыла, как раненая сука, и в отчаянии закрыла лицо руками.
— Ну… — не договорив, Гиви Гогиевич страшно скрипнул зубами.
Затем он поднял глаза на Тамару и Ильиничну.
— А вы что здесь стоите? — рявкнул он. — Идите на кухню! Там… принесите туда вентиляторы… Ну, чтобы дыма не было. Да! В первую очередь проверьте, не пахнет ли дымом в зале!
Тамара направилась к выходу. Ильинична засеменила за ней.
— Ничего не понимаю, — проговорила Тамара, когда дверь директорского кабинета захлопнулась за ними и гулко загомонили за дверью голоса. — Что вообще случилось-то, объясни!
— Да нечего тут объяснять… — Ильинична подозрительно оглянулась на дверь и, взяв Тамару под руку, повела через пустынный зал к выходу из кафе. — Это тетя Лена огонь под сковородой прибавила и пожар этот устроила…
— Нет, это я поняла, — кивнула Тамара. — Больше некому было. Но зачем она это сделала? Из-за того, что я моложе ее и красивее?
— Вот именно, — подтвердила Ильинична. — Только здесь еще момент есть один…
— Какой?
Они вышли на крыльцо кафе. Уже вечерело, скоро должны начать подтягиваться постоянные клиенты — бандиты из местной группировки.
— Дело в том, — таинственно понизив голос, говорила Ильинична, — что тетя Лена давно влюблена в нашего Гиви. Еще с тех пор, когда она была не тетей Леной, а Леночкой — когда она работала официанткой. Гиви в какое-то время приблизил ее к себе — на полгода примерно, а потом другую себе нашел… А тетя Лена снова по рукам пошла. А все равно к Гиви бегала, все ждала, когда он бросит ерундой заниматься, поведет ее в загс, а потом увезет в свой аул на белом «Ме… Мерседесе», где они будут жить душа в душу, нарожают кучу ребятишек…
— И умрут в один день, — закончила за Ильиничну Тамара.
— Что?.. А-а… — встрепенулась прерванная на полуслове Ильинична. — Ну, прошло несколько лет, Леночка обрюзгла, пить стала, как лошадь… и скоро превратилась в тетю Лену, с которой ты уже познакомилась…
— Ну, это понятно, — произнесла Тамара. — Но я-то тут при чем? Тетя Лена любит Гиви, Гиви не любит тетю Лену, а страдаю в результате я и несчастные антрекоты.
— Ну, что же тут непонятного? — тихонько засмеялась Ильинична. — Тетя Лена тебя к нашему Гиви приревновала и подожгла мясо, чтобы он на тебя подумал и выгнал. Только Гиви не выгнал бы, — добавила Ильинична, — он бы тебя долг заставил отрабатывать.
