Кирилл Казанцев - Отмщённый
— Собери и спрячь, — сказал Павел. — Только не в сумочку.
— А куда? — удивилась она. — Убери обратно в свой школьный рюкзак. У тебя они будут целее.
С этим тезисом можно было поспорить, но резон в словах девушки имелся. Он сложил все блага мира в грязный пакет и отнес обратно в подвал. Когда он вернулся, Катя извлекала из пакета продукты. Вдруг он встал как вкопанный. Сработал тонкий нерв, ответственный за чутье. И сразу зачесалось, заныло все тело. Голова обрела предельную ясность, все чувства обратились в слух. Она заметила, что с парнем происходят метаморфозы, насторожилась:
— Что-то не так?
— Подожди, — он приложил палец к губам. — Что-то не так, — еще и пошутил.
Он на цыпочках подбежал к окну — единственному экрану в проклятый внешний мир, привычно отогнул занавеску. И вдруг отпрянул, словно ужаленный.
— Эхо увидел? — нескладно пошутила Катя.
— Атас, девушка… — гулко прошипел он. — Как говорят в приличном обществе, мусора хазу запулили… Не бойся, — опомнился он, видя, каким ужасом наполняются ее глаза. — Пока не почикали, но уже идут на шмон. К калитке подходят. В общем, так, Катюша. — Он засуетился, стал осматриваться, не осталось ли компромата. Попятился к открытому люку. — Импровизируй, прикинься пьяной — дескать, спала, ничего не знаю. Можешь сдать меня, дело хозяйское, получишь благодарность от правоохранительных органов…
— Я не сдам тебя, — прошептала она. — Можешь не переживать…
— Но будет, скорее всего, не благодарность, а пуля. Глотов и Плакун не будут церемониться с теми, кто со мной общался. И деньги в этом случае придется вернуть.
— Тогда точно не сдам. — Она нервно засмеялась.
Он уже нырял в погреб. Но прежде чем нырнуть, не удержался, оглянулся. Растерянная женщина, оставшаяся наедине с неведомым, металась между дверью и столом. Схватила зачем-то сумочку, поставила обратно. Стала яростно растирать глаза. Схватила бутылку коньяка, открутила горлышко, жадно присосалась, запрокинув голову. «Страсти-то какие, боже мой», — подумал Павел и полез в дыру.
Секунд через тридцать дверь затряслась от стука. С грохотом упала табуретка, прозвучал душераздирающий стон. «Кто-о?» — надрывно взмолилась женщина, и, возможно, лишь благодаря этой мольбе незваные гости воздержались от выбивания двери. Но бились в нее так, что она тряслась и взлетала в петлях.
— Господи, ну, что такое?… — Дверь со скрипом отворилась, и взорам почерневших от усталости и малопродуктивной работы специалистов предстала малосимпатичная взъерошенная женщина. Воспаленные глаза недоуменно блуждали, на голове царил полный сеновал. Кофточка набекрень, ноги босые. Она неудержимо икала, от «прекрасной» дамы исходил острый запах алкоголя. Блуждающие глаза с трудом сконцентрировались в кучку. Спецназовцы не стали расшаркиваться, оттеснили женщину и ворвались в дом. Кто-то грубо швырнул ее на софу — она протяжно икнула и что-то пьяно пробубнила. Без объяснения причин бойцы обшарили комнаты, заглянули на чердак, сунулись в подпол — не став на этот раз долбиться в загородки. Убедившись, что искомый субъект отсутствует и здесь, столпились с мрачным видом в горнице и уставились на хозяйку дома.
— Я п-протестую… — с усилием выдавила дама. — Э-это мой д-дом…
Старший группы брезгливо покосился на ополовиненную бутылку коньяка, на кружку, обросшую накипью. Досадливо качнул головой, сунул руку в женскую сумочку и без долгих поисков выудил оттуда паспорт. «Потрясающе, — подумала Катя. — Я бы искала эту штуку битых полчаса». Старший группы открыл документ, сличил оригинал с фото.
— Одинокова Екатерина Андреевна?
— Не п-похожа? — пробормотала Катя. Махнула рукой и захихикала. — Хотя, да, наверное, не п-похожа… П-послушайте, мужчины, все это, к-конечно, мило, м-мне т-так не хватало м-мужской компании…
— Проводятся поиски опасного рецидивиста, гражданка, — строго сказал офицер. — Вы не видели никого подозрительного?
— Н-нет… — удивленно протянула Катя. И задумалась — что выглядело очень потешно. — Я в-впервые сегодня п-приехала в свое з-загородное п-поместье, тут в д-деревне все т-такие подозрительные… А к-какие они — опасные р-рецидивисты?
— Сломалась девка, — усмехнулся кто-то из подчиненных. — Прикатила из города в гадюшник и нажралась. А так вроде приличная, не бичевка.
— А? Чего? — Катя завертела головой.
— Наши люди здесь были несколько часов назад, — старший пристально всматривался женщине в глаза. — В доме никого не оказалось, хотя машина стояла. Где вы были?
— Ой, а я не п-помню… — растерялась женщина и стала яростно чесать растрепанные волосы. — А, нет, п-помню, на п-пруд ходила… Т-там, — махнула она рукой. — Ч-через огород…
Она лопотала какие-то небылицы — о том, что хотела пройтись по деревне, но ее испугали парни с автоматами — они бежали по улице, она испугалась, спряталась за колодцем. А на пруду так хорошо, камыш шумит, и пацан совершенно без труда вынул рыбку из пруда. А потом ее опять напугала большая машина — в общем, «графиня испуганным лицом бежала от пруда»… Не обращайте внимания, мужчины, она сегодня в стельку назюзюкалась, смена обстановки, кислород, и вообще, у нее большая личная драма, которой так хочется с кем-нибудь поделиться! Не хотят ли мужчины присесть и немного выпить? Нормальный, между прочим, коньяк — ну, ладно, ладно, пусть не самых дорогих французских сортов… Ах, мужчинам недосуг? Они ищут опасного рецидивиста, который скрывается в этой деревне… Подождите, кажется, до нее доходит… Это не опасно?
— Ну, все, пошли. — Старший скрипнул зубами, давая понять, что фэйс-контроль и прочие проверки на вшивость дама прошла. Вооруженная компания покинула дом и выбралась за калитку.
— Хоть доброе дело сделали — тропинку протоптали… — пробормотала женщина, подглядывая за ними в окно. Ее качнуло, она схватилась за подлокотник софы. — О-ё-ёшеньки… А ведь ты, подруга, и вправду наклюкалась… — Она изумленно уставилась на бутылку, из которой с перепуга выдула почти половину. Крохи разума в голове еще остались, она убедилась, что все пришельцы действительно ушли, проделала тернистый путь в сени, чтобы закрыть дверь. Вернулась в комнату, свалилась на колени перед погребом и застучала по крышке:
— Эй, гном, выходи…
Когда изумленный Павел выбрался на поверхность, женщину рвало над баком, приспособленным для малой нужды. Он поддержал ее, погладил по спине:
— Ну, ты зажгла, девочка, я все слышал… Ты прирожденная актриса.
— Я хреновая актриса… — Ее трясло и выворачивало. — Мне пришлось действительно напиться, чтобы справиться с ролью…
— Ну, ничего, ничего. — Он посмеивался и ласково похлопывал ее по спине. — Это к вопросу о пользе алкоголя. Вот только непонятно, зачем ты их впустила в дом? Нельзя вносить мусор в избу. Особенно в деревне…
И вдруг на улице грянул выстрел! За ним еще один. Включился автомат Калашникова — забился, как в падучей. Катя икнула, поперхнулась и чуть не сверзилась в бак.
— Что это? — всполошилась она. — Автоматная очередь?
— Да уж, не за хлебом, — буркнул Павел, устремляясь к окну. Катя бросилась за ним, сбив табуретку и собственную сумочку со стола. На улице происходили события. Сумерки еще не настали, но было темно из-за низко висящих туч. Дрогнула занавеска в доме напротив, образовался встревоженный лик с бородой Деда Мороза. Где-то хлопнула дверь. Слева направо по дороге пробежали, меся грязь, взбудораженные спецназовцы. На пару минут установилась тишина, а затем, уже справа налево, люди в берцах и бронежилетах проволокли растрепанного мужика в майке. Бицепсы пойманного были расписаны татуировками, он гримасничал, как мим, извивался ужом. «Падлы! Суки! — вопил на всю ивановскую. — Поймали, волки позорные?!» Одному из бойцов эти волеизъявления надоели, он треснул бедолагу ребром ладони по загривку. Тот заткнулся, повесил голову и дальше выступал в роли волокуши. Бойцы, сопровождавшие процессию, были нездорово возбуждены, что-то радостно выкрикивали. Странная группа скрылась из вида, и наступила тишина. В отдалении заработал двигатель грузового автомобиля.
Мужчина с женщиной отошли от окна и удивленно переглянулись. Павел озадаченно почесал затылок.
— Похоже, тебя поймали, — прошептала Катя.
— Не похож, — пожал плечами Павел. — Странная сцена, не находишь? Но временами такое случается. Ищут одного, а прибирают другого — пусть не такого опасного, но тоже желанного. Надеюсь, они действительно схватили вредного для общества субъекта. Но обольщаться не стоит — вскоре их начальство разберется, что взяли не того, и поиски возобновятся. Боже, ты совсем уже готова…
У девушки подкашивались ноги и закрывались глаза. Он подхватил ее и поволок на софу. Она свернулась сложной фигурой между торчащими пружинами, сунула кулачок в рот и уснула. Он накрыл ее одеялом и уселся на табуретку, приняв позу мыслителя и созерцателя. Со сложными чувствами на лице он разглядывал спящую женщину. Она прерывисто вздохнула, вздрогнули реснички. Открылись мутные глаза, она пробормотала что-то невразумительное и снова ушла в «оффлайн». «Нужно чем-то заняться», — подумал Павел.
