Евгений Сухов - Замануха для фраера
– А залоговая стоимость лодки? – напомнил менеджеру Игорь.
– Четыре тысячи восемьсот ру… Нет, пять тысяч двести рублей, – объявил тот, глядя немного в сторону.
– Что ж, сравнительно недорого, – констатировал Игорь.
– Будете брать или вам с доставкой? – спросил менеджер.
– Будем брать, – ответил Игорь. – Без доставки. Нас там машина ждет.
– Хорошо, – сказал менеджер и принялся выписывать бумаги.
– А якорь? – спросил Игорь.
– Что, якорь?
– Нам еще нужен якорь.
– Зачем вам якорь? – удивился менеджер.
– На-адо, – ответил Игорь, явно не собираясь давать больше никаких пояснений.
– Якорь не входит в обязательную комплектацию к лодке.
– А нам надо, – продолжал упорствовать Игорь.
– Якоря нет.
– А напрокат?
– Напрокат есть.
– Тоже на четыре дня, – сказал Игорь. – Выпишите, пожалуйста.
– Якорь типа «кошка» вас устроит?
– Устроит.
– Сорок рублей в сутки. Плюс полторы тысячи залог.
– Хорошо, давайте, – согласился Игорь.
* * *Без четверти шесть Игорь и Лена были полностью собраны, в шесть вечера за ними пришла вызванная машина и привезла их на озеро. Выбрав самое глухое место, где берег сплошь порос зарослями кустов и камыша, они накачали лодку, надели гидрокостюмы и поплыли. Маленькая легкая лодка была похожа на жука-плавуна, делающего резкие рывки, а потом плавно и долго скользящего по воде.
Игорь определился, где стоял Горбатый мост, и когда до места, над которым он был некогда перекинут, осталось совсем немного, достал из чехла свой Excalibur.
Соединив штанги прибора и сняв чехол с катушки, он настроил триггер и включил детектор. Экран дисплея загорелся желтоватым светом. Программа «золото» уже была выбрана, и Игорь нажал на ENTER.
На балансировку прибора он затратил не более двух минут. Затем надел наушники. Лена уже подгребала к выбранному ими месту, и Игорь, поднявшись, направил рамку детектора на воду. Тотчас в наушниках раздалось медленное и не громкое:
Бип… Бип… Бип…
Он отрегулировал звук так, что если прибор вдруг обнаружит золото, то сигнал в наушниках не разнесет ему барабанные перепонки вдребезги, но и не прозвучит мышиным писком. Потом направил прибор катушкой вниз и стал водить ею над водой, слева направо, как косарь на сенокосе, только медленней, по ходу дела регулируя дискриминацию и чувствительность. Теперь прибор не отзовется, даже если обнаружит на дне озера склад радиаторных батарей или даже танк. Зато мгновенно отреагирует на благородный металл под названием «золото». И, главное, только на него…
Когда он завел прибор влево, звук стал яснее: бип… бип…
При движении вправо звук становился глуше и звучал медленнее: бип… бип… бип…
– Забирай левее, – почти приказал он Елене, и та стала забирать влево, не очень умело работая веслами.
Звук в наушниках стал четче и громче: бип… бип… бип… бип…
Когда они оказались примерно на том месте, куда, по рассказам деда, они свалили ящики с золотом в воду, наушники выдали Игорю переливчатую, очень четкую и с все более нарастающим звуком и темпом трель: бип… бип… бип-бип-бип-бип…
– Стой, не греби, – возбужденно проговорил Игорь и посмотрел на дисплей. На его шкале, справа от нуля, что указывало на наличие «хорошего» или «положительного» объекта, появилось четко высвеченное кольцо. Это был знак золота.
ГЛАВА 9
ИЮЛЬ 1949 ГОДА
Проникнуть на завод через проходную нечего было и думать. Поэтому Степан, обойдя каменный забор по фасаду и свернув за угол, пошел – уже деревянным забором – в сторону, где находились мастерские. Он был в рабочей робе, два боковых кармана которой оттопыривались от двух поллитровок.
По верху забора, изгибаясь, бежала колючая проволока, по которой якобы был пущен ток. Но в действительности это был всего лишь понт для шибко доверчивых пацанов, чтобы не лазили на завод через забор. Проволока была ржавой, местами порванной, совсем неопасной и местным населением воспринималась как безобидная декорация. Да и не было особой нужды лазить через забор, потому что там, где он был деревянный, было множество лазеек и просто досок, держащихся на одном гвозде.
Отодвинув одну вот такую доску, Степан просунул в образовавшийся проем голову, затем, убедившись, что поблизости нет никого из охраны, протиснулся сам.
От забора в сторону мастерских, находящихся метрах в пятидесяти, вела узкая натоптанная тропинка, свидетельствовавшая о том, что дырка в заборе пользовалась популярностью: через нее то и дело сновали посыльные за вином и водкой, сваливали с рабочих мест сачки и лентяи, ходили обедать домой работяги, жившие поблизости.
Зайдя с тылу к зданию мастерских, где ковались и сваривались ограды для кладбищ, якоря, заборы, коленчатые валы, тяги и прочие габаритные изделия из стали и чугуна, Степан обошел его и походкою рабочего, только что оправившегося от нужды, вошел в раскрытую настежь калитку. Окунувшись в обычный шум, которого работающие здесь, похоже, не замечали, но который сильно давил на его барабанные перепонки, Степан пошел к закуту, в котором стоял пневматический молот, а в углу в большой печи полыхал огонь.
Это была кузня Фомы Кускова, портрет которого уже не первый год висел на доске почета, что стояла на центральной заводской аллее недалеко от памятника погибшим в годы войны рабочим и служащим завода. Кусок, как его все звали в детстве, в брезентовом переднике на голом торсе, держал в больших клещах раскаленный прут и, поворачивая его то так, то этак, плющил конец прута ударами пневматического молота.
– Здорово, – крикнул ему Степан и выразительно похлопал себя по оттопыренным карманам. – Дело имеется!
Кусок кивнул, что одновременно значило и приветствие и просьбу подождать, покуда он закончит дело.
Степан присел на замасленное автомобильное сиденье, что стояло в закуте вместо стула, и стал наблюдать за работой Куска. Тот работал, как заведенный. Повернет прут одной стороной, нажмет на педаль машины – молот с шипением опускается и ударяет по пруту, еще повернее прут, снова нажмет на педаль – бах! – и от прута в разные стороны летят искры и окалина. Вскоре конец прута приобрел форму крюка, сплющенного на конце. Кусок одобрительно кивнул сам себе, бросил прут в бочку с водой и положил клещи на верстак. После чего подошел к Степану, снял очки, похожие на мотоциклетные, и с наслаждением закурил.
– Что у тебя?
Они знали друг друга много лет. Вместе росли, вместе учились в ремесленном училище, а потом работали на заводе, вместе уходили на фронт. Только Степан пришел домой в сорок втором после тяжелого ранения и получил инвалидность, а Кусок дотопал до самого Берлина без единой царапины и вернулся на завод.
– Вот, – сказал Степан и вытащил из карманов две поллитры.
Фома Кусков быстро спрятал бутылки в тумбочку под верстаком и выпустил изо рта дым:
– Чего надо-то?
– Слышал, что в Кабане футболист утонул? – спросил Степан.
Кусок утвердительно кивнул.
– Слышал. И что?
– Не нашли. Искать надо, – сказал Степан.
– Сам, небось, всплывет, – ответил Кусок.
– Так это когда еще будет. Искать велено.
Фома понимающе кивнул.
– Так что, стало быть, – Степан поднял на приятеля глаза, – пару «кошек» надо. А то сетями уже пробовали – никак. Илу слишком много.
– Хорошо, – сказал Кусок.
– К вечеру сделаешь?
– Да, – сказал Кусок.
– Только закали.
– Зачем?
– Чтобы крюки не разогнулись.
– Ладно.
– Так я зайду?
– Не надо, сам вынесу. Будешь? – Кивнул Кусок в сторону тумбочки, куда он только что спрятал бутылки.
– Нет, пойду, – ответил Степан. – Значит, договорились?
Выпить, конечно, хотелось, но сначала дело, а уж потом водка. Такое было у него правило.
* * *Когда Степан вернулся, на озере было полно народу. На берегу стояло несколько «Побед» и «Эмок» и толклось, переговариваясь и попыхивая папиросами, большое начальство в галстуках и шляпах.
– Что это за столпотворение? – спросил Степан хромого сторожа.
– Итэ, он оказалсэ сыном какуго-то балшого щалавика. – ответил старик и покачал головой.
– Кто? – не понял сразу Степан.
– Та утопыленник, – сказал старик и покачал головой. – Теперь не будет ат них пакою, пока не найдуты.
Вскоре привезли из речпорта водолазное снаряжение и компрессор. Утопленник оказался сынком секретаря республиканского комитета коммунистической партии Грузии, тот позвонил первому секретарю Татарского обкома партии, вот и закрутилось.
Участковый Коноваленко гонял с берега народ, но его никто не слушал.
Тем временем на водолаза надели снаряжение и уже прикручивали болты на шлеме и манишке из органического стекла.
– Что тут за сыр-бор?
Степан вздрогнул и обернулся. Позади него стоял завмаг Филипчук и смотрел на водолаза.
– Так, утопленника ищут, – ответил Степан. – Здравствуйте.
