Чингиз Абдуллаев - Искусство выживания
И я, конечно, согласился. Вместе мы поднялись наверх, и она, отвязав цветы, вернула мне носовой платок. А потом мы вошли в ее квартиру. Я держался скованно, мне было неудобно. Никогда прежде я не оказывался в такой ситуации, никогда не приходил к женщине, которая мне нравилась, в ее квартиру и не оставался с ней наедине. Двухкомнатная квартира мне понравилась. В ней было светло и уютно. Она пригласила меня к столу, а сама прошла на кухню. Через некоторое время она вернулась с большим подносом в руках. На нем стояли две чашечки кофе, сахарница, конфеты и печенье. Кофе оказался вкусным. Хотя, я думаю, в тот вечер мне любой кофе мог показаться вкусным. Без куртки и сапожек она выглядела какой-то уютной, домашней, близкой и понятной. В этой женщине не было и тени рисовки, натуженного желания подать себя с лучшей стороны.
– Спасибо, что вспомнили меня. И еще раз спасибо за подарок, – повторила Евгения.
– Это вам спасибо за то, что пригласили меня к себе домой, – ответил я.
– Я же не могла оставить вас на улице, когда наверху букет цветов привязан вашим носовым платком, – улыбнулась она.
– Конечно. Без него я не сумел бы уехать из Минска, – подыграл я хозяйке, – хотя все равно вы достаточно смелая женщина.
– Почему смелая? – удивилась она. – Потому что пустила к себе в дом незнакомого человека? Думаю, вы преувеличиваете мою смелость. Во-первых, вас видела моя соседка, во-вторых, на вас наверняка обратила внимание другая соседка, которая как раз гуляла со своей собакой. Стены у нас тонкие, все слышно. Если буду звать на помощь, меня сразу услышат, – рассмеялась она. – А если серьезно, то достаточно посмотреть вам в глаза, чтобы понять, насколько вы неспособны обидеть женщину.
– Вы думаете, что у насильников какой-то другой взгляд?
– Уверена в этом. Во всяком случае, они не привязывают цветы своими носовыми платками. Это явная улика против них.
– Тем не менее нужно быть осторожнее. Сейчас такое время, когда почти нельзя доверять людям. «Из гнилых яблок трудно выбрать спелое» – кажется, так говорил один из героев Шекспира.
– Вы хотите убить меня своим интеллектом, – всплеснула она руками, – но вообще-то у нас происходит интересный спор. Вы изо всех сил пытаетесь меня убедить в том, что нельзя было вас сюда приглашать, а я пытаюсь доказать вам, что людям можно верить.
– Мне больше нравится ваша позиция, – улыбнувшись, признался я. – Должен сказать вам, Евгения Андреевна, что все это время я думал о вас.
– Насколько я поняла, я намного младше вас по возрасту, – заметила она, – и если вы будете называть меня по имени-отчеству, то и мне придется называть вас так же. Можно просто Женя, без отчества.
– Спасибо. Я хотел сказать, что все время думал о нашем разговоре.
– И пришли к выводу, что я была слишком болтлива?
– Нет. Скорее откровенны. Впрочем, я тоже не был молчуном. Просто такое невероятное совпадение, что мы оказались в схожих ситуациях – обе наши семьи разрушились в результате перемен. Только я оказался неудачником, а ваш муж… хотя, наверное, нет, он получил деньги и потерял вас, значит, оказался еще большим неудачником.
Она весело рассмеялась. У нее были красивые ровные белые зубы.
– Вы долго были замужем?
– Восемь лет, из которых больше половины муж провел в Турции, в своих постоянных поездках. Мне было тогда около двадцати трех, не так много, и он казался мне надежным и солидным человеком. Ему же было под тридцать. Но, как выяснилось, все его помыслы были всегда направлены только на преумножение собственных доходов, это его основная цель в жизни. Собственно, поэтому он так не хотел детей. Оказывается, он и раньше давал деньги взаймы под грабительские проценты и с обязательным залогом. Такой типичный современный Гобсек. А потом понял, что этих денег ему не хватает, и начал лично ездить в Турцию за подходящим товаром, уйдя с работы. Ну, а остальное вы знаете.
– И оставил вам квартиру?
– Да. Это единственное, что осталось от нашей разбитой семейной жизни.
– Я могу задать неприличный вопрос?
– Очень неприличный?
– Думаю, что да.
– Тогда задавайте.
– Сколько вам лет?
– Ужасно неприличный вопрос. Тридцать три. А вам?
– Я – глубокий старик, уже сорок один год.
– Не все так печально, – улыбнулась Женя, – вы выглядите очень неплохо для своего «почтенного возраста».
– Верну вам комплимент. Вы выглядите еще лучше. Можно еще один неприличный вопрос?
– Вам не кажется, что их становится слишком много?
– Так получилось…
– Что именно вы хотите спросить?
– Почему после развода вы снова не вышли замуж? Насколько я понял, развод состоялся несколько лет назад, а до этого ваши отношения тоже нельзя было назвать идеальными.
– Далеко не идеальными, – согласилась она.
– Тогда почему? Вы очень красивая женщина. Умная, грамотная. Самостоятельная. У вас хорошая профессия…
– Вы хотите знать, обращали ли на меня внимание мужчины?
– Я не спрашивал в такой плоскости. Меня интересовало ваше отношение у мужчинам. В том, что они наверняка обращали на вас внимание, я не сомневаюсь.
– Принимаю как комплимент, но дело не в этом. Конечно, время от времени рядом со мной появлялись какие-то мужчины, правда, исключительно по их собственной инициативе. Напуганная своим первым замужеством, я очень разборчиво относилась к ухажерам. Одного интересовала моя квартира, другой хотел просто пристроиться рядом со мной, третий был невероятно жадным, а я уже точно знаю, что это ужасная болезнь. Именно из мужской жадности возникают другие гадкие качества – оскудение души, невнимательность, черствость. Как видите, я не была идеальным подарком для мужчин, наверное, поэтому у меня ничего не получилось со вторым шансом. Видимо, все так и должно было быть. А вы давно развелись с супругой?
– Недавно. Но не живу уже много лет. Оказалось, что я не совсем готов к этой жизни, вернее, совсем не готов.
Она понимающе кивнула и предположила:
– Хотите еще кофе?
– С удовольствием.
Женя прошла на кухню и довольно быстро вернулась с двумя новыми чашечками кофе.
– Знаете, чем именно вы мне понравились? – спросила она и, не дожидаясь моего ответа, пояснила: – Вы первый из мужчин, которых я знаю, не попытались соврать или что-то приукрасить. Будучи актером и достаточно начитанным человеком, просто сказали, что работаете обычным перегонщиком машин, а потом процитировали Шекспира. Согласитесь, это было достаточно необычно. И ваше трогательное внимание к супруге вашего коллеги. Это тоже произвело сильное впечатление.
– Вы меня перехвалите.
– Нет. Просто объясняю. Когда вы уезжаете из Минска?
– Сегодня рано утром.
– Опять перегоняете машины?
– Это занятие, которое пока приносит нам заработок.
– Понятно. А вы не пробовали поступить в театр, вернуться в профессию?
– Мне уже сорок один. В таком возрасте нельзя возвращаться в театр. Слишком поздно.
– Не уверена. Вы должны попробовать. Может, у вас получится? Среди актеров не так много начитанных и образованных людей, к большому сожалению. Один мой знакомый режиссер говорил, что общеобразовательный уровень нынешних выпускников театральных вузов ужасающе низок.
– Это относится не только к театральным вузам, – улыбнулся я. – Кстати, кофе у вас замечательный.
– Мне присылает его брат. Он работает в нашем посольстве в Венесуэле, – пояснила Женя.
Я посмотрел на часы – было уже одиннадцать. Перевел взгляд на нее, и она понимающе кивнула:
– Завтра утром мне рано вставать.
Пора было уходить. Я поднялся и поблагодарил:
– Спасибо за кофе.
– Это вам спасибо за цветы и подарок.
Мы пошли к выходу. Женя протянула мне на прощание руку, и я снова рискнул наклониться и поцеловать ее.
– Можно, я в следующий раз опять зайду к вам в гости?
– Заходите, – разрешила она, – мне действительно приятно вас видеть. Можете в следующий раз появляться без подарка. А еще лучше позвоните заранее, чтобы я была дома, иначе рискуете снова меня не застать.
– Я не знаю вашего телефона.
– Тогда запишите.
Я достал свой мобильный и записал ее номер прямо на свой телефон.
– Я буду вам звонить, если вы разрешите. Не больше одного раза в неделю, чтобы вас не беспокоить.
– Можете звонить чаще, – снова улыбнулась она.
Кивнув на прощание, я повернулся и вышел. Так прошло наше первое свидание. Сегодня, когда подобные романтические встречи вызывают смех, вы, наверное, посчитаете меня тюфяком и мямлей, не сделавшим даже попытки обнять понравившуюся женщину, а ее полной дурой, согласившейся отпустить мужчину, который был ей симпатичен. Но, очевидно, сказывалось наше «тяжелое» наследие советского режима. Мы просто были немного иначе воспитаны. Нам казалось, что наши встречи и наши разговоры, наше общение и наша симпатия друг к другу гораздо важнее, чем обычный секс. Нет, это не значит, что секс – дело второстепенное и ненужное. Отнюдь нет. Просто я думаю, что все влюбленные в мире знают это состояние, когда тебе нравится быть рядом с человеком, который может заменить тебе всю Вселенную. Сидеть напротив него, пить кофе из маленькой чашки, вести задушевную беседу или весело шутить.
