Владимир Колычев - Черный интернационал
Ему было неловко. Мужик правильный, боевой офицер, а он его пытает как какого-то пижона.
– Проверки на дорогах? – понимающе усмехнулся омоновец.
– Что-то вроде того… Если вдруг какие-то проблемы, обращайтесь прямо ко мне. Подполковник Круча, замначальника ОВД «Битово»…
– Странно: подполковник и майор, и в патруле, – заметил Кабаржин.
– «Гроза» у нас, вот и приходится метать молнии.
– А, «Гроза», понимаю. Террористы замучили?
– Да нас-то еще пока не трогают, тьфу, тьфу, а Москва гудит…
– Это из Чечни вся зараза…
– Так уничтожить эту заразу, и все дела.
– Как уничтожить, если приказа нет? Кому-то выгодна эта война, поэтому мы и воюем, непонятно до какого конца… Ладно, господа офицеры, пора уже – вам служить, мне отдыхать…
Подполковник помахал Степану и Роме рукой, повернулся к ним спиной и зашагал к своему дому.
Степан смотрел ему вслед и заметил двух людей, сидящих на скамейке возле его подъезда. Мало ли кому не спится в ночь глухую. Может, это кто-то из жильцов дома на рыбалку собирается. Сидят мужики, ждут третьего, чтобы затем сообразить на троих в кустах у Глубокого озера… Но Степану присутствие этих полуночников показалось подозрительным.
Под козырьком у входа в подъезд лампочка не горела, двор освещался плохо. Поэтому он видел только силуэты сидящих. Зато те хорошо его видели. И как только поняли, что он идет по их душу, вскочили со скамейки и бросились наутек.
– Оп-ля, с чего бы это? – скорее у самого себя, чем у Степана, спросил Рома.
– А надо узнать! Давай за ними!
Степан первым бросился за беглецами, увлек за собой Лозового.
– Стоять, милиция!
Но удирающие типы даже не думали останавливаться. И со всех ног продолжали бежать в сторону воинской части.
Степан Круча принадлежал к числу тех людей, для кого спорт – удовольствие, а не обязанность. И сейчас он был в отличной физической форме – бегал легко, стремительно. И Рома в этом плане отнюдь не дохляк. Они оба бежали быстро, во весь опор. Но, видимо, неустановленные типы тоже дружили со спортом, и расстояние до них сокращалось очень медленно. Но все же сокращалось. И, наверное, сократилось бы до минимума, если бы перед беглецами не вырос забор воинской части. Они с ходу перескочили через эту преграду, как будто это был привычный элемент полосы препятствия. Степан и Рома также не стали топтаться перед забором, легко перемахнув через него. И оказались на бетонированной площадке, от которой вдаль тянулись два ряда зданий – по всей видимости, складских помещений. В проходе между ними в робком освещении фонарей сверкали пятками беглецы. Но вот они свернули за угол, и все – нет их. Однако и Степан не стоял на месте.
– Стой, кто идет! – грозным окриком раздалось за спиной.
Степан и Рома разом остановились, медленно развернулись на звук. Они еще не совсем поняли, что произошло, но уже знали – лучше обойтись без резких движений.
А произошло то, что должно было произойти, – они нарвались на часового. Но произойти это должно было и с беглецами. Увы, по закону подлости, те успели проскочить мимо обходившего свою территорию солдата. А Степану и Роме не повезло.
– Стой, стрелять буду! – крикнул часовой и тут же нажал на спусковой крючок.
Первый выстрел был сделан в воздух, все как по уставу. Но ведь Степан и Рома остановились еще до этого, даже оружие спрятали. Но, видно, солдат вместо устава караульной службы читал анекдоты про армию. Есть там такая сценка: «Стой, стрелять буду». – «Стою!» – «Стреляю!»…
К счастью, солдат находился достаточно далеко от нарушителей, да и стрелок из него оказался аховый. Длинная очередь прошла высоко над головой. Несколько пуль высекли искры из кирпичных стен армейского склада. Пришлось залечь.
– Что ж он, гад, делает! – не на шутку разозлился Рома.
Он вытащил свой пистолет, несколько раз выстрелил в сторону часового. Уж лучше подстрелить этого придурка, чем оказаться в морге или, в лучшем случае, на больничной койке.
Но Рома стрелял не на поражение, а в воздух. И все же этого хватило, чтобы часовой упал на четвереньки, на карачках дополз до выступа пожарного колодца, залег за него. И уже оттуда, не высовывая головы, принялся палить из автомата. К счастью, все пули уходили в небо.
Степан дождался, когда трусливый солдатик израсходует первый магазин. Когда он стал перезаряжать автомат, в мощном рывке добежал до него, ударом ноги выбил из рук оружие, заломил назад руки, защелкнул на них наручники.
– А-а, не убивайте! – завопил солдатик.
– Даже в мыслях нет, – разворачивая его к себе лицом, сказал Степан. – Что ж ты, соколик, устав караульной службы нарушаешь. Мы же остановились, а ты стрелять в нас… Из милиции мы, не колотись…
Будь Степан хоть генералом армии, он бы не мог сейчас чувствовать себя спокойно. Наверняка караул уже поднят в ружье, в любой момент могли появиться вооруженные солдатики, которые сейчас подчинялись только начальнику караула. При всех раскладах Степан для них враг, и они запросто могли открыть огонь на поражение. И попробуй потом докажи, что они действовали неправильно…
Но все обошлось. Начальником караула оказался опытный офицер, а не какой-то безмозглый сержант. Команду открыть огонь он не подал. Но все же Степану пришлось долго объяснять ему, как и зачем он оказался на территории воинской части. Разобрались. Затем стали разбираться с неизвестными, которых преследовал Степан и Рома. У них появилось вполне логичное предположение, что беглецами могли быть военнослужащие этой части. Ведь они перескочили через забор именно в том месте, где колючая проволока была сорвана – этакая лазейка для самовольщиков. И потом, часовой не стал останавливать их, что также подозрительно. Возможно, беглецы имели на него какое-то влияние. Выяснилось, что часовой был из молодых, а те могли быть «дедами».
Но сменившийся часовой, ныне уже просто караульный, твердо стоял на том, что никаких подозрительных людей на вверенном ему объекте он не видел и, соответственно, не имеет никакого понятия, кто они такие.
Можно было договориться с командиром части и провести опознание. Но Степан на это не пошел. Во-первых, он не знал беглецов в лицо. А во-вторых, ничего такого они не совершили. Даже если он найдет их, что предъявит им? Неподчинение сотрудникам милиции, находящимся при исполнении? Но у них с Ромой на лбу не написано, что они из милиции. Задержи этих шустриков, так они сразу скажут, что приняли Степана и Рому за бандитов, поэтому и бросились от них наутек. В общем, овчинка не будет стоить выделки. К тому же приключений и без того хватало. Одно то, что Степана и Рому мог пристрелить бестолковый часовой, навевало невеселые мысли. Не зря Жанна предостерегала его от молнии…
Расположение не очень гостеприимной части Степан покидал уже утром, несолоно хлебавши. Но настроение было в полном порядке. Он уже знал, что «Гроза» утихла, личному составу дан отбой, и он может ехать домой. Впереди у него был целый выходной. А то, что он не смог задержать каких-то придурков из подворотни, так ничего нет в том страшного…
2Выходной день пролетел как пуля у виска. Впечатлений много, но все уже позади. А впереди служба.
Он ехал в отдел. Настроение – не очень. Хандра какая-то с утра напала. А тут еще в «красную волну» попал. Четвертый светофор подряд, и везде красный свет. Приходилось останавливаться. И с каждой остановкой раздражение нарастало.
Видимо, синдром понедельника действовал не только на него одного. На его глазах на желтый свет светофора остановился новенький «глазастый» «Мерседес» серебристого цвета. А за ним синяя «девятка» с приподнятым задом – как у курицы перед оплодотворением. Водитель «девятки» принялся остервенело сигналить, требуя, чтобы «мерс» ехал дальше, освобождая ему дорогу. Таких водил называют «ошпарками». Всех обгоняют, едут на красный свет, сигналят в белый свет как в копеечку. Житья от таких придурков нет на дорогах.
Все бы ничего, но из «Мерседеса» показалась женская рука с вытянутым вверх средним пальцем. На международном языке этот жест означал экспрессивный посыл в зону мужских гениталий. «Ошпарок» вскипел, в бешенстве выскочил из машины, попытался вскрыть «Мерседес». Но женщина заблокировала дверь и подняла стекло. А «ошпарок» разошелся. И давай барабанить кулаками по крыше. А тут еще и перекресток забит машинами – при всем желании водителю «Мерседеса» вперед не проехать…
Водители других машин никак не реагировали на эксцесс. Все правильно, жизнь нынче такая, сейчас каждый за себя, свой кузов ближе к заднице. Но Степан-то живет по другому принципу. Он – мент, не имеет права оставаться в стороне.
Он рывком вышел из машины, дотянулся до грубияна, двумя руками схватил его за шкирку, оторвал от земли. Росту в нем – метр с кепкой, живого весу – дерьма больше. А что-то еще ставит из себя, руки распускает. Но это он с женщиной герой. А когда понял, что запахло жареным, в момент остыл, скукожился.
