Владимир Колычев - Черный интернационал
Сафрон почти никогда не сидел на месте, и его трудно было застать в офисе. Но Степан выяснил, где можно его найти. Развлекательный комплекс «Реверс» – казино, ночной клуб, стриптиз-шоу, VIP-зал с бассейном, саунами и массажными салонами. Короче, рай для богатых искателей острых ощущений.
За годы совместного существования сложилась традиция – Степан приходил в гости к Сафрону без предупреждения. Нарушать традиции – плохая примета, поэтому команда битовских ментов и в этот раз свалилась на господина Сафронова как снег на голову.
Степан обладал внушительной комплекцией. За последние пару лет живот слегка оброс жирком, но мышечная масса сохранилась без убытка. Высокий рост, недюжинный размах в плечах, в движении – танковый натиск. И его помощники ему под стать – Федот, Эдик, Саня. Ромы Лозового в этот раз с ним не было, но и без него ментовская команда смотрелась более чем внушительно. Охранник на входе даже пикнуть не посмел, резво посторонился, пропуская ментов. Видать, бывалый парень попался, если знает, кто такой подполковник Круча и что это такое – попасть под его горячую руку. Он посторонился, открыл доступ к сафроновскому телу, но это не означало, что его язык застрял в том месте, куда он его только что засунул. Степан шел в зал, где заседал Сафрон, а охранник уже связывается со своим боссом, извещая о нависшей опасности.
Были случаи, когда с появлением Степана Сафрон просто-напросто делал ноги. Но сейчас господин криминальный босс остался на месте. И даже попытался изобразить радость по поводу столь неожиданной встречи.
Степан застал его в огромном зале, посреди которого возвышалась овальная сцена с танцевальными шестами по окружности. Сафрон тонул в кожаном кресле за столиком. С появлением незваных гостей поднялся, набросил на лицо резиновую улыбку.
– Здорово, Алексей Батькович, принимай татар, – мрачно усмехнулся Степан.
– Да какой же ты татарин, Степан Степаныч! Всегда рад тебя видеть!
Он совсем не был похож на уголовно-криминального авторитета классического образца. Светлых тонов костюм, галстук, сытое холеное лицо, классическая модельная стрижка, не имеющая ничего общего с бандитским «ноль-зеро». Но глаза… В них чувствовалась магнетическая сила, способная подавлять и подчинять. И внутри у Сафрона прочный, но гибкий стержень, который позволяет ему оставаться на плаву, в то время как масса его бывших дружков уже давно обкладывает данью чертячьи барахолки того света…
– Ты, как всегда, кстати! – показывая Степану на свободное кресло, сказал Сафрон.
– Я всегда кстати… Еще не вечер, а ты уже пируешь, – Круча кивнул на стол, на котором стояла бутылка клюквенного аперитива, лежали фрукты в вазочке, шоколад.
– Да какой там пирую? Так, балуюсь… Кстати, как насчет пообедать? Я распоряжусь…
– Спасибо, как-нибудь в другой раз.
– Как знаешь… А на девочек моих посмотришь? Сейчас они появятся. Я, думаешь, зачем здесь? Смотрю, как они работают. Типа кастинг…
– Может, ты потом на них посмотришь, когда я уйду? Я же не просто так к тебе пришел, для разговора.
– Да ладно тебе, Степан Степаныч! Пусть себе танцуют. А мы поговорим… Какие проблемы, господин подполковник?
В данном случае обращение «господин» было лишено даже намека на шутовскую издевку. И все потому, что Степана боялись и уважали.
– Меня интересует Вероника Дробышева, – напрямую сказал Круча.
– Вероника?!. А-а, Ника… Знаю такую, – кивнул Сафрон.
В это время заиграла музыка из фильма «Стриптиз», на сцену выпорхнули три девушки в прозрачных одеждах, легко и непринужденно накрутились на шесты. Надо сказать, танцевали они здорово. И фактура что надо – красивые мордашки, стройные фигурки, грудки мячиками, тугие выпуклые попки. Акустика в зале великолепная: музыка вроде бы играет громко, и звук «стерео» – идет со всех сторон, – а звучит мягко, как-то отдаленно, что ли. Одним словом, разговору музыка нисколько не мешала.
– Ну, как девочки? – с гордостью спросил Сафрон.
– Выше всяких похвал.
– Во! Это ты здорово сказал!.. У меня все такие. А ты про какую-то Нику спрашиваешь…
– Разве она какая-то?
– Ну, девчонка она в принципе неплохая. Но таких много. Вот, хотя бы на этих посмотри: кровь с молоком, а какие глазки, какие губки, а-а… Кстати, эти у меня недавно. Я их еще не пробовал…
– Зачем ты мне это говоришь? – недовольно нахмурился Степан.
Интимные подробности господина Сафронова нисколько его не волновали.
– Да к тому, что Нику-то я пробовал. Ничего особенного, скажу тебе, заводит так себе…
– Говорят, она удачу приносит, – сказал Степан.
– Удачу?! – хмыкнул Сафрон. – Язык бы вырвать тому, кто это говорит… Я, скажу тебе, купился на эту балду. Часики этой дуре подарил. И что? На следующий день тачку свою в хлам и разбил. Убытков на двадцать штук, короче…
– Да, не повезло, – мысленно хватаясь за логическую цепочку, проговорил Круча. – Какие часики ты ей подарил? «Шопард»?
– Ага, на букву «ж», – недовольно буркнул Сафрон. – Между прочим, на тридцать штук баксов тянут. Такие часики жена Блин Клинтона носит, блин…
– Тридцать тысяч долларов, говоришь, – насмешливо сощурился Степан. – Дробышева указала совсем другую стоимость. Сколько там?
– Четыре тысячи долларов, – подсказал Эдик.
– Вот видишь – четыре тысячи, а ты говоришь, тридцать. Кто из вас врет?
– А что, четыре тонны – это мало? – насупился Сафрон.
– Да никто и не говорит, что мало.
– Норковую шубу на эти бабки можно купить. Ну, не самую лучшую, но все равно… Э-э, а где она эту стоимость указала?
– В заявлении… А ты как будто не знаешь, что Дробышеву обворовали…
Сафрон нервно закусил губу, недовольно зыркнул взглядом куда-то в пустоту.
– Да знаю, – сквозь зубы процедил он. – Приходила эта Дробышева, блин…
– Когда?
– Да вчера приходила. Плакалась, типа на кучу бабок попала, просила помочь… Я ей сказал, чтобы она к ментам обратилась. Ну ты же знаешь, Степаныч, что я тебе дорогу в этих делах не перебегаю…
– Почему же – мог бы и помочь девчонке. Ты же с Гунявым вась-вась, он бы тебе посодействовал, и добро бы нашлось…
– У меня свои дела, у Гунявого свои, чего я буду к нему лезть?
– Скажи, что не захотел помочь девчонке?
– А с какого это ляда я ей буду помогать?
– Но у тебя же с ней типа роман.
– Был роман, да сплыл… Да ты, Степаныч, посмотри, сколько у меня клевых телок. Кому я из них часики за четыре штуки бы подарил? Да никому! Слишком жирно! А этой подарил, так что я с ней типа в расчете. К тому же я тачку из-за нее разбил…
– Во сколько, говоришь, ремонт встал?
– Ну в двадцать штук, а что?
– Да то, что человек ты такой – у тебя где убыло, там и прибыло. А у Дробышевой хата богатая, деньги в тайнике, драгоценности…
– Э-эй, Степаныч, ты на что намекаешь? – побледнел Сафрон.
– Да на то и намекаю. Точно не скажу, но сдается мне, что часики дареные ты себе вернул. И деньги на ремонт разбитой машины тоже…
– Степаныч, ты чего? – вылупился на Кручу Сафронов. – Да я тебе отвечаю, что я в этих делах не замазан. Ты же знаешь, я вообще на такие дела не подписываюсь. Мне гнилуха не нужна…
– А что ты так разволновался?
– Так ни фига себе! Ты мне дело шьешь, а я что, визжать от радости должен?.. Степаныч, ты заметь, я даже не говорю, что у тебя нет никаких доказательств против меня. Я же знаю, что их нет. Знаю, но молчу! Потому что я понты кидать не собираюсь! Потому что я тута в сам деле ни при чем!
– Про доказательства откуда знаешь?
– Так это… их не может быть, потому что я ничего такого не делал. Не выставлял я хату…
– Значит, Гунявого работа, – не сдавался Степан. – Какая у тебя доля с навара?
– Да не было никакой доли. И Гунявый здесь ни при чем. Я, если хочешь знать, звонил ему, спросил насчет этой хаты. Он даже знать ничего не знает. А потом он сам звонил, сказал, что хату какие-то залетные выставили…
– А зачем ты ему звонил? Ты ж говоришь, что не собирался помогать Дробышевой…
– Так это ж, интересно было знать, кто мои часики сдернул. Ну, в смысле, те, которые я подарил… Степаныч, ты на меня волком не смотри, не надо. Я тебе слово пацана даю, что я не при делах…
– Ну, если слово пацана, – хмыкнул Степан. – Тогда ладно. Тогда живи… Но учти: если выяснится, что ты все-таки при делах, я тебе все твои грешки припомню! Все, бывай!
Раньше он уходил от Сафрона не прощаясь. Сейчас же он все-таки подал ему руку, которую тот крепко пожал. Стареют они оба, цивилизуются.
– Нет, это не Сафрон, – усаживаясь в машину, сказал Степан.
– Да мне тоже так кажется, – кивнул Эдик. – Вроде бы все сходится – часы подаренные, разбитая машина. И все-таки не он. Хотя кто его знает…
– А если все-таки Сафрон, то все равно хрен что докажешь. Гунявый – вор, он корешей своих ментам не сдает. А Сафрон только через него мог хату выставить…
– Был бы Гунявый замазан, я бы знал, – покачал головой Эдик. – Была бы хоть какая-то информация, а тут глухой лес. Хорошо хоть на Сафрона чуть-чуть слили…
