Владимир Кочергин - Судьбы, как есть
— Это теперь не так важно, на них накопали много улик, фактов, и есть признания. Они получат свое по полной, вышку дадут однозначно, — пытался убедить Артема Александр Кремнев.
— Нет! — твердил свое Артем. — Убийцы признались не сразу, пусть признаются и дальше, мы должны до минуты восстановить картину преступления. В суде не должно быть темных пятен.
Если сказать себе самому правду, то Шмелев устал бороться за то, чтобы довести дело до конца. Он представлял себе суд: каждый из убийц старается выгородить себя и очернить соучастника, совершившего насилия. Наиболее ухищренный и сообразительный Гарисов будет более обоснованно подставлять Мормурадова. Присяжные заседатели устанут слушать их «препирательство», и так как Мормурадов злей, тупей и жёще, то ему могут вынести высшую меру. А Гарисова пожалеют, так и не поняв, что Гарисов самый из них опасный. Он осторожный, память у него отличная, по-русски говорит прекрасно и артист еще какой!
Артем с ужасом думал о том, что Гарисов может получить большой срок, но не пожизненное. Вот найдется какая-нибудь сердобольная женщина, которая пожалеет несчастного убийцу и не скажет своего веского слова.
Ашотов затянет суд не на одно заседание, он будет болеть, он будет «косить». А в результате Турдыеву дадут три года тюрьмы, а дяде Жоре четыре года условно. От этого представления окончания судебного разбирательства у Артема выступил холодный пот на лбу. Он решительно встал со скамьи, прочитал молитву об усопших, поклонился и пошел решительно к машине.
Угрозы.
14 октября, на день рождения отца Артема, около 16 часов позвонил Гусев.
— Батя, от Ашотова поступила по телефону в кабинет угроза Кремневу, где-то без пятнадцати три, а в пятнадцать часов мне на сотовый.
— Что сказали? — спросил Артем.
— Сказали, что надо перестать активничать по Ашотову, иначе всем будет плохо. Особенно женам и детям.
— Кому всем? — озабоченно спросил Шмелев.
— Нам, семьям.
— Что теперь?
— Теперь надо защищаться. Мы наступали, а нас останавливают.
— А я думаю, что надо нападать. Ашотов уже у вас?
— Да нет, тут все намного сложней. Рапорта об угрозе надо писать. Начнется работа управления собственной безопасности. Допросы начнутся, заведут уголовное дело, дадут охрану, проведут детализацию звонков и много еще чего.
— Понятно, — сказал Шмелев. — Только я не пойму, почему еще нет противодействий, вы ведь все равно не узнаете, кто звонил, и откуда, поверьте моей интуиции.
— Хуже другое. Кремнев говорит, что после возбуждения дела мы можем пойти как потерпевшие, и поэтому нас могут отстранить от дела.
— Значит, этот урод все продумал, кто-то его надоумил. А если серьезно подойти к угрозе, то это не игрушки. Все, я спускаю «псов» на эту тварь. Просто достал этот кровосос, — раздраженно говорил Шмелев.
— Вот-вот, поэтому и решено пока Ашотова не трогать, — сказал спокойно Гусев.
На следующий день Артем побывал у начальника отдела и у следователя Кремнева. Нового он ничего не узнал. Однако понял, что такие вещи случаются нечасто, и четко отработанной системы нет. Конечно, есть указы, приказы, что в таких случаях делается, но все так медленно, а главное — действительно Ашотова никто не стал беспокоить.
Артем понимал, что в следственном комитете знают, что делают, но он также и знал, что пока не посадят Ашотова за решетку, покоя не будет.
Начнется когда-то и суд. Артем будет доказывать всем, что Ашотов главный вдохновитель и покровитель жестокого убийства, а значит и на него пойдет наезд? Что-то во всем этом было загадочное. Ашотов либо действительно угрозами решил добиться того, чтобы его до суда оставили в покое, а там он знает, как себя надо вести. Либо решил идти в наступление, попытаться выбить из дела следователя Кремнева, а следом и капитана Гусева. Уголовное дело по угрозам поручили Старикову Александру Петровичу. Артем был вызван на допрос.
— Артем Викторович, скажите честно, это ваших рук дело? Признайтесь, и мы это замнем.
Артем от неожиданности такого вопроса пристально посмотрел на следователя, а потом сказал:
— Да вы что? Как это надо представить себе?
— Вы для того, чтобы активизировать ваше желание любыми путями посадить Ашотова, решили через подставных лиц сделать звонки с угрозами якобы от Ашотова.
— А скажите, уважаемый следователь, вы сами-то верите в то, что говорите? — Шмелев зло посмотрел в глаза Старикову.
— Нет.
— Но, а почему подозреваете меня?
— Потому что проверяем всё окружение по делу.
— Вопрос, конечно, интересен, понятен, только жаль, что вы в отделе так и не поняли меня. Я ведь офицер и начальнику отдела, и Кремневу, и вам говорил, что трогать никого не буду, а это значит, не буду. Я также сказал, если у меня будут какие-то мысли по расследованию, то я обязательно поделюсь с Кремневым. Этого недостаточно?
— Да, но это эмоции и слова. А этого действительно недостаточно.
Шмелев усмехнулся, но что характерно, он не знал, что же можно противопоставить утверждениям Старикова. Подумав, он сказал:
— Спрашивайте, я буду отвечать, но это будет напрасно потерянное время.
Артем в течение двадцати минут отвечал на вопросы следователя и ушел к Кремневу, который успокоил его тем, что и его подозревают, и Гусева, и адвоката Дружинина, а чтобы не усугубить угрозу, руководство приняло решение пока пойти на поводу у звонившего и активность не проявлять.
— Я вам тоже советую самостоятельно никаких поползновений не делать в сторону Ашотова, — сказал Кремнев.
— Нет, вы только смотрите? Этот негодяй пытается наезжать, а мы затаились. Надо его срочно вызвать и предупредить, что если хоть один волосок упадет с чьей-нибудь головы, то ему кранты полные. Вы-то знаете, как надо говорить?
Артем вышел из здания следственного комитета расстроенный. Не дай-то Бог, если бы поступила такая угроза ему. Где был бы сейчас Ашотов, представить не трудно. Оставшись в живых, он пришел бы просить защиты при явке с повинной. Друзья Шмелева только и ждут такой команды.
Артему вспомнились лихие девяностые, особенно 96 год, конечно, сейчас так не повоюешь. Сразу поймают и посадят. Однако убрать негодяев, до суда, у Артема планов в голове было не мало. Этими планами он из предосторожности ни с кем не делился. Мысли эти он побеждал своей клятвой самому себе: «Не убий!»
— Я не бандит. Надо все сделать так, чтобы правосудие восторжествовало. Чтобы суд принял жесткое и правильное решение.
Такое, чтобы двое убийц сели пожизненно, а соучастники получили не менее чем по десять лет лишения свободы.
В разговоре с Гусевым и Кремневым Шмелев понял, что расследование в основном закончено. Статьи наказания определены. Подследственные с ними и делом знакомятся. К 20 декабря готовятся документы на имя прокурора. Суд планируется после 15 января.
На душе у Артема наступило некоторое облегчение, но он так и не узнал, верней, из-за некоторых серьезных несостыковок, что же происходило в квартире после издевательства над Ольгой в зале.
Кремнев обещал, несмотря на начавшееся ознакомление с делом, что они все равно будут продолжать расследование.
— Нет, уважаемый Александр Андреевич, вы ничего нового не добьетесь, пока Ашотов на свободе. Это некий сдерживающий фактор, особенно для Турдыева.
Все, что пытался проделать полковник Шмелев дальше, подключая снова и Госдуму, и движение «Сопротивление», не двигалось успешно. Подготовив надзорную жалобу в Мосгорсуд, Артему удалось встретиться с заместителем председателя суда г. Москвы, который посоветовал через СК послать ходатайство по изменению меры пресечения Ашотову.
Следственный комитет принял заявление, а через неделю предложил заявление забрать. Артем понимал, что пошли они ходатайство в суд, и Ашотов будет в СИЗО, но СК боится за жизнь сотрудников, что угрозы могут превратиться в реальность. И ему ничего не оставалось, как согласиться с доводами следователя.
Забрав заявление, Артем возвращался домой подавленным и неудовлетворенным. Всеми, кто работал, особенно последние пять месяцев, проделана такая огромная работа, с шести томов дело выросло в девятнадцать, а вот довести до конца, дожать этих ублюдков так и не хватает силенок. Несмотря на отличную работу Кремнева, система дает сбой и вяжет им же руки.
— Я устал, я выдохся, меня согнули, но ругаться в отделе по особо важным делам не намерен только за то, что они нормально работали последнее время. Когда расследовать дело поручили Александру Кремневу, то с этого момента пошел отсчет истины и справедливости. Главное сделано, убийцы и сообщники пойманы и заслуживают суровой кары. Суд разберется! — размышлял утомленный и уставший полковник Шмелев.
