Татьяна Степанова - Прощай, Византия!
— Когда дачу продали? — спросил Колосов.
— Вроде летом. Не жили они, никого не было. А так обычно с мая уже тут, а в это лето и носа не показали.
— Скажите, а вот эту машину вы в поселке не видели? — Колосов показал Митрофанову фото «Шкоды» Евдокии Абакановой. — Эта машина к той даче не приезжала?
— Эта? Нет, иномарку такую не видал. Чего не видал, того не видал.
— Заеду, гляну семнадцатый номер, а потом сразу в управление, — сказал Колосов Ануфриеву.
— Получите информацию по новому владельцу дачи, позвоните мне, — распорядился тот. — А как там наша Картвели?
— Она со вчерашнего вечера в Калмыкове.
— Сегодня там у них похороны этой девицы. Вы, надеюсь, сотрудников на кладбище послали?
— Да. — Колосов отвечал ему, как подчиненный начальнику. Хотя, собственно, над какими такими мочалками был поставлен командовать этот самый Мойдодыр?!
— Если разузнаете о хозяине дома, вызовите в срочном порядке Константина Абаканова, — сказал Ануфриев. — В прошлый раз он ввел нас в заблуждение.
Смысл этой туманной фразы был Колосову не ясен до тех пор, пока (дело было уже вечером) не поступили все установочные данные на дачный кооператив «Красный пионер», его правление, и председателя, и бывших владельцев дачи номер семнадцать. Дом по документам был продан в мае. Колосов прочел фамилию его нового хозяина. Начал листать свой блокнот — сюда должен был быть вложен листок с фамилией, которую он так тогда и забыл назвать Кате, — фамилией бывшего мужа Евдокии Абакановой.
Листок нашелся. Колосов прочел телефон, имя — оно было таким же, как и в рапорте по проверке сделки купли-продажи, — Марк Гольдер.
Дача под номером семнадцать оказалась старой, бревенчатой и неказистой с виду. Чтобы осмотреть ее снаружи, Колосову пришлось перемахнуть через забор — ворота и калитка были на замке. Дача была пуста. Ее новый хозяин успел ее покинуть. Когда? При каких обстоятельствах? Вопросы размножались, как кролики.
Помня совет Ануфриева, Колосов решил пока не пороть горячку с бывшим мужем Евдокии Абакановой Гольдером, но зато сильно поторопиться с назначением повторного свидания ее брату Константину. У Абакановых-Судаковых в этот день были похороны, для поминок был нанят зал ресторана на Сретенке. Туда, в ресторан, в девятом часу вечера Колосов и послал двоих своих сотрудников с машиной. Выдергивать брата с поминок сестры и подвергать его допросу было довольно жестоким решением. Но Колосов решил принять этот грех на душу. Сведения сторожа Митрофанова требовали срочных мер. А вот каких — это целиком зависело от показаний Константина Абаканова.
Его доставили в управление розыска во взвинченном, мрачном настроении — ну, оно и понятно. На поминках Константин выпил. Алкоголь, как позже убедился Колосов, действовал на него как своеобразное снадобье, растапливающее сердечный лед и развязывающее самые тугие нервные узлы.
— Что вам от меня надо? Вломились какие-то лбы в ресторан, потащили меня сюда. — Константин стоял перед Колосовым набычившись, сжав кулаки. — Вы что себе позволяете? Я кто, по-вашему, а?!
— Вы, Константин Константинович, брат потерпевшей, убийцу которой мы активно ищем. В поиске этом, кажется, наметился серьезный прорыв. Настолько серьезный, что мы не смогли ждать до завтра и потревожили вас во время траурного мероприятия. Пожалуйста, примите наши искренние соболезнования, — мирно пояснил Колосов.
— Да что произошло? Объясните. — Константин дернул себя за галстук, ослабляя узел. Был он в черном костюме и новом черном пальто (такие пальто ввели в моду руководители Большой Восьмерки). Он сел напротив Колосова.
— Место такое — дачный поселок Красный Пионер возле станции Редниково — знакомо вам? — спросил тот.
Константин засопел.
— Это в двух километрах от того места на шоссе, где мы обнаружили вашу сестру, и где был найден ваш маленький племянник. Почему вы не сказали нам сразу, что в этом поселке бывший муж вашей сестры Марк Гольдер в мае приобрел дачу? Или вам это не известно?
— Мне это известно. Дальше что?
— В прошлую нашу беседу вы сказали, что не знаете, что ваша сестра делала в день убийства и почему она оказалась в окрестностях Красного Пионера. Вы и сейчас повторите то же самое?
— Я с Дуней в тот день не общался. По телефону мы тоже не говорили. Я мог только догадываться.
— Слушаю ваши догадки. Константин снова засопел.
— Это не может иметь никакого отношения к ее смерти, — сказал он. — Вы же говорили, это просто разбой на дороге. Это была трагическая случайность!
— Это уж нам судить. Я слушаю ваши соображения.
— Да нет никаких соображений. — Константин подался вперед. — Да, Дуня была замужем за Марком Гольдером, он известный шахматист. Шесть лет их брака кончились разводом. Это бывает, и это нормально. Да, у них были разные взгляды на воспитание сына. Лева при разводе остался у матери, а его отец.., отец заявлял на него свои права.
— Подождите, что же получается, значит, ваша сестра конфликтовала с бывшим мужем из-за мальчика?
— Они в этом были соперниками. Знаете, я сестру не оправдываю. Хотя все меркнет перед ее смертью, я ее не оправдываю. Она порой вела себя очень импульсивно, несдержанно. Марк должен был ей уступить, но он не уступал. Они буквально рвали Леву друг у друга. — Что могло произойти в тот день? У нас есть сведения, что ваш племянник был в поселке Красный Пионер на даче отца.
— Я ничего не знаю. Возможно… Я знаю только, что несколько недель назад Марк неожиданно явился на квартиру к Дуне. Она сама мне жаловалась.
— Вы в прошлый раз говорили, что ваша сестра проживала после развода отдельно.
— Наш покойный отец позаботился, чтобы мы все имели свои квартиры.
— А ваш дом в Калмыкове?
— Это фамильное гнездо. Там жил мой прадед, моя бабка, мой отец, мы все жили там. Это дом нашего детства.
— Продолжайте, пожалуйста.
— Все, что происходило между Дуней и Марком, я знаю лишь со слов своей сестры Зои. Она была дружна с обоими.
— Вы не интересовались проблемами сестры?
— Я был слишком занят, чтобы вникать в эти дрязги, — выпалил Константин. — После смерти отца все было на мне: дела компании, наш бизнес. Мне было некогда. Я своей-то жене не успевал уделять внимания, не то что…
— Я понял, продолжайте. Что же вы знаете со слов вашей сестры Зои?
— Знаю, что они ссорились. Марк обвинял сестру, что она плохо заботится о Леве, как мать, что он заброшен…
— Это было правдой?
— Дуня любила жизнь. Свою свободу она всегда ставила превыше всего. Она была молодой красивой женщиной. Любила развлечения, путешествия. Мужиков, черт возьми. — Константин глянул на Колосова. — Моя сестра была женщиной с ног до головы. Не мне ее в чем-то упрекать. Она жила как умела. Леве она наняла няню. К нему была приглашена учительница английского и французского. Но, видимо, такой подход к воспитанию ребенка Марка не устраивал. Сам он человек совершенно иного
Склада. Он хотел забрать Леву к себе. Насовсем. Сестра категорически возражала.
— Почему? Если она так любила свободу, мальчик ей только мешал.
— Он не мешал ей. Он жил в нашей семье, в доме моего отца, моего прадеда. Но Марка и это не устраивало.
— Он имел что-то против вашей семьи? — спросил Колосов.
— Я так не сказал.
— Но я понял…
— Вы поняли неверно. — Константин внезапно сильно покраснел. — Что мог этот выскочка, этот.., плебей иметь против нашей семьи?
— Я не знаю. — Колосов пожал плечами. — Как же мог Лева оказаться на даче отца?
— Он увез его, другого объяснения нет. Увез, украл. К этому давно шло. Забрал на дачу, в эту конуру. — Константин хлопнул пухлой ладонью по столу. — И это он, он виновен, что она погибла!
— Он виновен?
— Она бросилась туда за Левкой. Вы спрашивали, как могла Дуня оказаться там в ту ночь? Да вот так — она бросилась за сыном, когда узнала, что он там, на даче.
— А откуда она могла узнать?
— Наверное, решила, раз Марка нет дома, в Москве, значит, он увез Левку туда.
— Но ведь Гольдер — человек не бедный. Он и номер мог снять в отеле или в клуб какой-нибудь загородный податься.
— Мог, хотя клубы — это не его стиль. Но вы же сами Утверждаете, что он был на даче.
— У нас есть свидетель, видевший его и мальчика. Так откуда же ваша сестра могла узнать, что они там?
— Это вы меня спрашиваете?
— Вы советуете спросить кого-то другого из вашей семьи? Например, вашу сестру Зою? — Возможно, она скажет больше. Да нет, она нам все уже рассказала.
— Вам — это вашей семье? Вы пытались разобраться сами?
— А вы бы разве не пытались, если бы вашей сестре всадили нож в спину? — Константин вытер со лба бисеринки пота. — Разве вы бы сидели сложа руки?
— Почему же вы нам ничего не сказали?
— А что я должен был сказать?
