Николай Катаев - Стальная штучка
– Вы просто ухудшите свое положение, – попробовала она его убедить. – Тогда вы станете для них врагом номер один.
– Мое положение вас взволновало? Ничего вы не понимаете о моем положении. Вы вообще ничего не понимаете в этой стране.
Он начинал заводиться.
– И приехали сюда только затем, чтобы напакостить, а потом смыться к себе обратно и хихикать оттуда, из-за океана.
Вообще-то она приехала, чтобы избавиться от Елены Архиповны, и уж совсем не для того, чтобы напакостить, но возражать ему было бессмысленно.
– А нам тут жить. С прогнившим режимом и продажными начальниками.
Вероника могла бы спросить, а почему же в таком случае он выполнял их приказы, но воздержалась.
– Ну ничего! Царь в январе 17-го года тоже думал, что будет сидеть на троне всю жизнь, а в марте его турнули, и никто слова доброго о нем не сказал.
Опять она подумала, что после марта 17-го года началось такое, что лучше бы царь продолжал сидеть до конца жизни. Но вслух опять ничего не сказала.
– Теперь вы понимаете, чего лишились? Денег и свободы.
Что касается денег, то она с самого начала догадывалась, что они ей не светят, а вот без свободы она с ума сойдет, если еще хотя бы один день просидит взаперти.
– Ваши бывшие начальники будут торговаться не за нашу свободу, а за то, чтобы записи о моем захвате не появились в Сети. А вот здесь я могу вам помочь в обмен на нашу свободу.
Это было не совсем так. Вероника все же надеялась, что олигарх побеспокоится о матери его двоих детей и пнет тех, кто пониже его, как обещал, и те поторгуются. Но беглому майору знать об этом не полагалось.
И ей показалось, что Антон Ильич задумался.
– Я вам не верю. Поэтому могу выпустить только вас, чтобы вы договорились со своими дружками. А девочка и вторая останутся. В качестве гарантии.
– Нет. Так не пойдет. Я дочь не брошу.
– Тогда возвращайтесь к себе, и будете сидеть, пока я не договорюсь с моими бывшими.
В двери за ее спиной поворачивался ключ, а перед ней две пары глаз безмолвно спрашивали когда.
– Скоро, – коротко бросила она и растянулась на матрасе.
Аня захныкала, Юлька отвернулась к стене, а сама Вероника лежала, глядя в потолок и машинально поглаживая по голове дочку. Она сделала все, что могла. Теперь оставалось только ждать, кто сдастся первым. Или майор, или его начальники.
Она лежала в темноте с открытыми глазами и в очередной раз проигрывала в уме события сегодняшнего дня, пытаясь определить, все ли она сделала правильно. Подходила к себе с позиции самого жесткого критика, и выходило, что любой другой сценарий только бы ухудшил их положение.
Начала было уже засыпать, но вдруг напряглась. В двери явно поворачивался ключ. Только не решительно, как всегда, а осторожно. В комнату проникал свет от уличных фонарей, поэтому она тут же узнала показавшегося в проеме Николая. Свет за ним в коридоре не горел. Он постоял и тихо спросил:
– Спите?
Вероника почему-то не испугалась.
– Нет, – ответила она.
– Одевайтесь! Я вас отвезу.
Она поняла, что это – свобода, и даже не стала спрашивать, куда он собирается их везти. Начала тихонько расталкивать Аню. Та захныкала спросонья.
– Тише! Тише! – прошептал Николай, закрыл дверь и прислонился к ней изнутри.
Теперь надо было заняться Юлькой, и это было сложнее. Бутылка вина сделала свое дело.
– Что? – пыталась воскликнуть она, но Вероника закрыла ей рот рукой.
– Одевайся скорее!
И сама в темноте стала натягивать на себя платье, которое ей купили патриоты, а затем одевать дочку. Брать с собой было нечего, поэтому вскоре они были готовы.
Николай выглянул наружу и махнул рукой. И они гуськом пошли за ним по коридору. Входная дверь была предусмотрительно приоткрыта, и все выскользнули на лестничную площадку.
– Подождите здесь! – приказал Николай и осторожно вернулся в квартиру.
– Бежим отсюда! – вдруг зашипела Юлька и собралась рвануть вниз по лестнице.
Вероника схватила ее за руку.
– Он нас отвезет. Куда ты побежишь среди ночи?
Вернулся Николай и повел их вниз. На улице обернулся на темные окна и открыл дверцы старенькой «Волги», которая стояла возле подъезда. Потом он начал петлять по дворам, поворачивая то влево, то вправо.
«Запутывает. Чтобы не определили, где находились», – догадалась Вероника.
А он сам между тем рассказывал, не оборачиваясь:
– Антон с Семеном напились и будут храпеть до утра. Что-то его сегодня вдарило. Обычно Антон не позволяет себе такого. Ну, я и вытащил у него из брюк ключ, а потом положил обратно. Завтра будет думать, что сам по пьяни забыл запереть дверь. А я с ними не пил… У меня сегодня ночная смена.
Машина наконец выехала на улицу.
– А с Антоном я познакомился через Семена, – между тем продолжал их водитель. – Он сказал, что тот большая шишка в органах и поддерживает наше дело.
Вероника поняла, что Семен – это первый из их похитителей.
– Я особо не участвовал, а Семен бегал на каждый митинг, вот где-то они и сошлись. Сам я – бывший военный. Ранили в Чечне, подлечили и списали вчистую. Профессии никакой. За спиной только военное училище. Работал там, сям. Если бы не квартира, которая осталась от умерших родителей, то уже бомжевал бы где-нибудь. Семья развалилась. Подвернулся Семен. Ему негде было жить, но была машина. Ну, я его и приютил, а взамен он дает мне «Волгу» на ночь, чтобы зарабатывал на жизнь. А сам он бомбит днем.
Подъехали к торговому центру, который был открыт всю ночь.
– А сейчас еще и Антон поселился. Сказал, что не может жить у себя в квартире. Наверное, от жены скрывается.
Вероника подумала:
«Знал бы ты, от какой «жены» он скрывается!»
Машина остановилась.
– Вы на меня не держите обиды. Я не знал, на что иду. Антон ничего не сказал про ребенка.
Стал помогать им выйти из машины и повел к освещенным витринам. Машина осталась за углом.
– Здесь найдете себе тачку. Всю ночь дежурят. Ну, еще раз простите.
Развернулся и пошел за угол.
«Не хочет, чтобы увидели номера», – сообразила Вероника.
Она стояла, прижимая к себе Аню, и в полную грудь дышала прохладным ночным воздухом. После кондиционированного он просто пьянил.
А Юлька развила бурную деятельность. За деньги выпросила у кого-то из служащих телефон и стала названивать, стоя в углу, чтобы никто не слышал. Вероника была так рада очутиться в большом, освещенном помещении, а не в тесной комнатке с матрасом на полу, что даже не думала, куда она денется среди ночи.
– Мама! А нас больше нигде не запрут? – Привел ее в чувство вопрос дочери.
– Нет. Мы теперь на свободе.
Вернулась Юлька.
– Сейчас приедут, – коротко бросила она и отвернулась.
У Вероники даже не было желания спросить, кто приедет и куда повезут. Она устала от Юлькиного присутствия.
Пришлось ждать почти полчаса, пока за ними приехали. Зашел один в рубашке с галстуком и сразу направился к их группе. Загрузились на заднее сиденье машины, а человек в галстуке сел впереди, рядом с шофером. Всю дорогу ехали молча. Подъехали к знакомой частной гостинице, и Вероника с дочкой, не проронив ни слова, вышли из машины. Человек прошел с ними внутрь, и встретившая их женщина без вопросов провела в тот же номер, откуда их несколько дней назад вытащили два патриота. Веронике показалось, что с того дня прошла вечность.
Телефон у изголовья все мурлыкал и мурлыкал.
«Очередной похититель?»
Вероника с трудом разлепила глаза. Было восемь, а легли они после трех. Поднимать трубку не хотелось. Звонок мог означать лишь очередную проблему. Мурлыканья прекратились, чтобы тут же начаться вновь.
«Настойчивый. Кто это может быть? Юлька должна еще спать».
Она наконец подняла трубку.
– Это – Геннадий Васильевич.
Приветствий не полагалось.
– Я внизу. Мне надо с вами срочно поговорить.
Такого сюрприза она не ожидала.
– Вы тоже будете меня похищать?
– Прекратите балаган! В этом разговоре вы заинтересованы так же, как и я. Поднимаюсь.
– Но мне даже нечего одеть, – начала она, но трубка уже была мертвой.
И действительно. Одежда, купленная патриотами, была грязной и мятой. Халата в номере почему-то не оказалось. Чертыхнувшись, завернулась в одеяло и пошла в соседнюю комнату, чтобы открыть гостю дверь.
– Смотрите, до чего меня довел ваш сотрудник! – сказала Вероника сварливо, увидев генерала. – Так и по улице придется ходить.
А он стоял перед ней в хорошо отглаженном летнем костюме.
– Бывший, – как всегда, поправил он, входя.
Не дождавшись приглашения, уселся в кресло и начал без предисловий:
– Так! Ваши друзья разместили в Фейсбуке материал, которого там быть не должно. В нем вы говорите много ненужных вещей. Насколько я знаю, это нарушает договоренность, согласно которой вы обязались воздерживаться от публичных выступлений. И в результате вы можете лишиться компенсации, которая вам полагается.
