Ошибка сценария - Алейников Дмитрий Александрович
— А я вот смекаю кое-что, — Ирина жестко прищурила и без того заплывающие глазки. — Знаешь, чья это работа? — она указала на свое лицо. — Витькина. А знаешь за что? Он меня изредка потрахивает на правах руководителя. И когда отвалится на спину, хряпнет виски, то очень делается разговорчивый. Столько мне всего выбалтывает, что хватит на роман в двух томах. Или на уголовное дело томах в двенадцати. Я, конечно, своей шее не враг, язык держу за зубами и ни разу никому ни полслова. Но сегодня мне-таки досталось. Кое-что из Витькиных откровений попало в ментуру. Какой-то неизвестный осведомитель накапал пару мутных капель. У Витьки везде друзья, предупредили. Только имени стукача не знают. Их следак имя держит при себе. Шибко бдительный мусор. Но так или иначе, Витька уверен, что про то, что менты узнали, он только мне мог ляпнуть. По-пьяни. За это и настучал мне в физиономию, признаться требовал. А я ни при чем, понимаешь?
— Понимаю, — кивнул Сергей. — Даже сочувствую. Только я-то тут причем?
Девушка усмехнулась.
— Сигарета есть?
— Не курю.
— И не надо, — кивнула она. — С моими губами только курить. Так вот. Когда Витька меня уже порядком помял, то вроде как поверил, что я не при делах. Размяк, даже выпил со мной мировую. И сказал, между прочим, что неизвестный стукач записан у бдительного следователя под кодовым именем. Это у ментов так принято: своих стукачей под кличками содержать. В общем, кличка этого стукача — Нерон.
Ирина буквально впилась взглядом в лицо Сергея, пытаясь определить, какой эффект произвела эта новость. Прочесть это оказалось несложно: Сергей испугался от всей души. Только собрав все свое мужество, программист принял позу веника и спросил возможно удивленнее:
— И что с того?
— Да я просто подумала, что знаю одного Нерона. Тебя ведь называют Нероном?
Сергей подумал немножко, пытаясь припомнить, говорил ли о своем нике. Подобной глупости он не совершил бы ни при какой головной боли.
— С чего ты взяла?
— А я видела открытку. Там, в маленькой комнате. «NERONy от FUCKIRa, OKO_ONO и еще кого-то там». Ничего, что я заглянула?
— Любопытной Варваре… знаешь как профиль подровняли?
— Это не наш случай, Сереженька, — ласково ответила девушка. — У нас все очень наоборот. Если ты не мент, то мне достаточно капнуть пару капель Витьке, и от твоего профиля вообще мало что останется.
— А причем тут я? — пересохшими губами спросил программист, хотя почти на сто процентов представлял себе, откуда растут ноги у этой истории. Речь идет о том самом убийстве посмертной звезды телеэкрана Бояршинова. Следователь Поршин аккуратно записал Галочкин рассказ и даже приобщил его к делу, не найдя ничего умней, чем записать свой источник Нероном. Хорошо еще, что не записал паспортных данных, усложнив задачу Витькиному осведомителю. Тесен, тесен мир. Прямо индийское кино: все, кто хоть каким-то боком влип в эту историю, оказались знакомы. Забавное совпадение. Почти смешное. — Я понятия не имею ни про какие дела Витька и вообще…
— Слушай, Нерон-Херон, не полоскай мне мозги, ладно? Я не блузка, ты не тетя Ася. На моей памяти Витька возил даром девок только одному старому хрену из районной управы и тебе. Так что рассказывать про свои дела не надо. Мне и неинтересно. Мне пожить интересно.
— Живи себе! С чего ты вообще взяла, что я тут… Откуда я, по-твоему, узнал то, что Витька рассказывал только тебе, а ты никому?
— Это мне неинтересно. Мне наплевать и на тебя, и на Витьку, и на ментов.
— Так чего ты от меня хочешь?
— Сама не знаю, — призналась девушка, не без труда водружая очки на прежнее место. — У тебя есть какие-нибудь интересные предложения?
Самым интересным предложением для этой девицы показалось Сергею предложение катиться подальше кубарем по мокрому асфальту, желательно по проезжей части, но вслух он сказал другое, несколько неожиданное для себя:
— Пойдем ко мне… трахнемся.
— Смешно, — поморщилась Ирина. — А бабки у тебя есть?
— Бабки?.. — Сергей задумался.
— Бабки. И не сотня баксов, а, скажем… тысяч пять.
— Зачем? — удивился программист.
— Зачем! — фыркнула побитая красавица. — Для меня. Чтобы я тебя не выдала, дурачок!
Молодой человек растерянно захлопал глазами, пытаясь прийти в себя от такого предложения.
— Что ты дергаешься? — жестко сказала Ирина. — Пятерка — еще по-божески после того, как меня разукрасили. Я бы больше взяла, но ведь Витька все равно докопается, кто его заложил, и тогда… — она цыкнула зубом. — Считай, что за пять тысяч ты выкупаешь пару недель жизни и шанс добежать до вьетнамской границы. Так что бабки?
Сергей покачал головой.
— У меня нет столько.
— Ищи, мальчик! Жить хочешь? Ищи! Занимай, зарабатывай, воруй. Такова жизнь!
— Негде мне искать, — обреченно произнес программист.
— Негде? Компьютеры свои продай! Небось, тысяч пять они стоят?
— Это не мои… То есть самые дорогие железки не мои…
— Наплевать! Продавай! Все равно тебе бежать надо. Ноги в руки и — топ-топ-топ. Эти железки тебе уже не понадобятся. Лучше купи ролики. Некоторые пацаны очень быстро туркают на роликах…
Она еще что-то говорила. Сергей не слушал, лихорадочно перебирая в уме варианты доставания денег, а заодно и целесообразность платить шантажистке. Если жизнь его и так висит на волоске, то вряд ли предлагаемая отсрочка сделает погоду. Разумнее потратить эти деньги (если и впрямь продать Илюхину технику) на что-то более стоящее: на ствол, например, или услуги телохранителя. Черт, да на билет в Австралию их лучше потратить. Или в Индию! В Индии, оказывается, тоже есть Интернет и программеры, так неужели он не сможет там устроиться? Надо только выиграть немножко времени, чтобы обмануть эту стервочку, Поршева и Илью.
— Так я не поняла, — Ирина толкнула его в плечо, выводя из задумчивости, — ты бабки будешь платить?
— А тебя только наличные устроят?
— А ты что, чек мне собираешься выписать? — проститутка почти рассмеялась, но острая боль в скуле и нижней губе вернули ее лицо в нейтральное положение.
— Чек не чек… Просто Витек… и его компания должны нам изрядно денег. Потому, кстати, он и возил тебя. В счет долга…
— И что ты предлагаешь?
— Ну, я этот долг переведу на тебя…
— Не смеши меня, дурачок, смеяться больно! Как ты себе предлагаешь перевод этого долга? С Витька можно годами долги трясти. Он никогда ничего не отдает, понимаешь? Он держит долг, пока кредитор не откидывается или пока не подворачивается случай этот долг списать или перевести на какого-нибудь лоха. Получить с него деньги невозможно, понимаешь расклад? Он без вопросов согласится считать, что должен не тебе а мне, только мне от этого ни копейки не перепадет. Только что к тебе возить не будет. А ты, кстати, ничего… — она на мгновение сбавила тон, взглянув на Сергея поверх своих очков, но тотчас компенсировала эту минорную ноту. — Короче, бабки ищи! И телефон мне свой дай. Я позвоню тебе завтра часов в девять-десять. Если не будет бабок или тебя не окажется дома — труба тебе, запомнил?
Сергей кивнул. Сухо, по-деловому.
Итак, щекотливая ситуация. Сергей, как говорят, попал на бабки. И вообще попал.
Расхожая фраза, сотни раз слышанная от других и про других совсем иначе звучит применительно к тебе самому. Со скучающим любопытством смотрятся новости о катастрофах, катаклизмах и всяких прочих клизмах, вставленных, скажем, америкосами Ираку. Сто погибших, тысяча, три, тридцать три. Это как наркотик. В детстве все плакали над «Белым Бимом…», рыдали просто в обнимку с родителями. Потом были гробы с «дружественного» Востока. Потом жертвы среди гражданского населения. Катастрофа в Чернобыле оставила в памяти больше анекдотов, чем некрологов. Сейчас, когда за один телевизионный вечер перед глазами проходят десятки трупов, оставленных то крутым копом, то коварным маньяком, даже новости о настоящих маньяках выглядят бледно, неубедительно, недостойно искушенного зрителя. Голод и засуха в Африке, наводнение в Азии, войны, эпидемии, теперь вот срубленные под корень небоскребы — какая фигня! Не будоражит, не бередит. Нужна доза помощней. Даже непонятно, чем можно ширнуться завтра, чтобы выжать хоть каплю адреналина. А вот когда тебе самому щелкнут по носу — катастрофа! Ни приведи оказаться в «том самом» перевернутом автобусе или «той самой» субмарине!
