Брайан Гарфилд - Кто следующий?
Он открыл дверь и вышел. Возможно, это был Рауль Рива.
Пегги закуривала сигарету от тлеющего окурка предыдущей; она появилась на пороге ванной комнаты, постояла там некоторое время и, в конце концов, прошла через комнату к окну. Раздвинула шторы и выглянула.
— Я не знаю.
— Что? — подал голос Алвин.
Пегги опустилась на пол и, запрокинув голову, уставилась в потолок.
— Это было необдуманное бегство.
Сезар покрутил головой.
— Разве?
— Они схватили шестерых наших людей. Надо быть круглым дураком, чтобы думать, что все они будут молчать. Бьюсь об заклад, что они уже заложили нас.
Сезар опять сказал:
— Разве?
— Тогда почему мы сидим здесь? Ждем, когда полицейские ворвутся к нам?
— Расслабься. — Сезар опять лег. — Нам не из-за чего волноваться.
Пегги коротко хохотнула в ответ.
— Эй! — воскликнул Марио, склоняясь над радио.
Они услышали голос комментатора: «…арестована менее часа назад полицией, которой было дано задание прочесать район Гарлема. Идентифицирована как Дарлин Уорнер, женщина, подозреваемая ФБР в причастности к подпольной группе, взорвавшей Капитолий. Этот арест увеличил до семи число террористов, задержанных ранее…»
— Вот так сенсация! — Пегги закрыла глаза.
— Брось, — сказал Сезар. — Не стоит забивать себе голову глупыми мыслями.
Алвин уныло посмотрел на них обоих. Ему не хотелось выяснять отношения, он слишком устал. До этого они проводили целые дни, занимаясь самокритикой. Стурка и Сезар, руководившие курсом суровой групповой терапии, заставляли их избавиться от буржуазных условностей и индивидуализированных страхов. Они жили в напряженном графике, интенсивно занимались, учились подчиняться дисциплине; а теперь Пегги впадала в ересь, выбрав для этого самый неподходящий момент.
«Заткнись», — подумал он.
Возможно, его мысли каким-то образом дошли до них, потому что Пегги, надувшись, закрыла рот и больше ничего не сказала. Радио слабо бубнило, грузовики с рычаньем проносились мимо, Марио уткнулся в «Таймс», Пегги курила сигарету за сигаретой, Сезар задремал.
Стурка вернулся так тихо, что Алвин невольно вздрогнул. Он вошел, закрыв дверь, еще до того, как Алвин понял, что он уже здесь.
— Уходим сегодня ночью. Все подготовлено. — Он прошел по комнате, раздавая документы.
Алвин рассмотрел документы, которые получил. Поддельные бумаги моряка, венесуэльский паспорт, въездные визы в Испанию, Францию и три северо-африканских страны. Так вот почему Стурке были нужны фотографии.
Стурка провел руками по бокам, поддергивая брюки:
— Четверо из нас, кроме Марио, сядут сегодня ночью на корабль в Порт-Элизабет. Это грузовое судно под ангольским флагом. Направляется в Лиссабон. — Жесткий взгляд бесцветных, как стекло, глаз переместился на Марио.
— Ты полетишь самолетом — закажи билет в Марсель на восьмое. Мы говорили об этом раньше. Договор остается в силе?
— По правде говоря, я уже в штаны наложил.
— Я не думаю, чтобы они засекли тебя, нам бы стало известно.
— Но если мы ошибаемся, они сцапают меня в аэропорту.
— Мы всегда допускаем, что есть риск, Марио.
— Хорошо, я думаю, мы попытаемся сделать это, — пробормотал Марио.
На протяжении всего времени осуществления их плана Марио был единственным, кто оставался в тени и поддерживал контакты с внешним миром. В «Мезетти Индастриз» считали, что он занят исследованием рынка среди людей своего возраста. Что-то в этом роде Марио предложил своему отцу; и отец предоставил в его распоряжение все возможности компании. Почти каждую неделю Марио появлялся дома, мозолил глаза родственникам в течение нескольких дней, поддерживая безупречное психологическое алиби. И теперь было необходимо убедиться, что он все еще мог свободно передвигаться. Группе был нужен человек, который мог действовать открыто.
Стурка продолжал разговаривать с Марио.
— Мы хотим послать тебя в банк сегодня.
— Сколько вам надо?
— Очень большую сумму денег.
— Зачем, чтобы доставить вас четверых на грузовой пароход? Или вы рассчитываете купить эту чертову лодку?
— Деньги нужны не для этого. — Стурка под улыбкой скрыл прорывающийся гнев: сопротивление Марио было нарушением дисциплины.
Стурка сложил руки на груди, и на его грубом, изрытом шрамами лице появилось сонное выражение, как это было, когда Сезар преподавал им теорию.
— Наши люди в тюрьме. В понедельник утром они будут привлечены к суду. Политики начнут вопить о законности и порядке, волна негодования захлестнет страну. Если у них не будет достаточно доказательств, чтобы казнить наших людей, они сфабрикуют их, единственное, чего они не могут допустить, это то, чтобы казнь не состоялась. Несколько подпольных газет постараются сделать из них героев-мучеников, но список мучеников, которые были уничтожены капиталистическим государственным порядком, и так слишком велик. Мученичество потеряло смысл.
Алвин внимательно слушал, потому что Стурка не любил вдаваться в философские бредни. Стурка вот-вот должен был подойти к сути.
— Может быть, следует напомнить, что эта операция задумывалась не для того, чтобы отдать в их руки новых мучеников. — Глаза Стурки переходили с одного лица на другое, и Алвин поежился. — У нас была цель. Я надеюсь, мы нё забыли, какая.
Это было рисовкой — один жест, и Марио Мезетти не заставил себя ждать.
— Показать всему миру, как много мы можем сделать, посвятив себя борьбе с фашистским, произволом, даже если мы всего лишь маленькая группка.
— Мы не завершили это дело, не так ли? — проговорил Стурка. — Цель была не просто организовать диверсию в Капитолии, цель была выйти сухими из воды. Показать всем, что мы можем выиграть борьбу.
— Не сработало, — сказал Сезар. У него был неприятный, пронзительный голос. — И причина, почему это не сработало, состояла в том…
— Люди сидят. — Стурка как будто не слышал Сезара. — Они ждут, они нечего пока не предпринимают. Им нужен знак. Ободрение. Революционеры во всей стране ждут, что мы покажем им, что настало время для революции.
Пегги выдохнула дым через нос.
— Мне казалось, мы доказали это, разрушив Капитолий.
— Это было бы так. Если бы наши люди ушли. — Рука Стурки описала дугу. — Они наблюдают. Если они увидят, что наш паровоз никуда не идет, они вряд ли на него сядут. Понятно? — Для большей выразительности Стурка иногда употреблял странные выражения: он много общался с американцами, но в большинстве случаев на других континентах.
— Итак, все, что нам нужно сделать, — это вызволить наших людей.
— С помощью волшебной палочки, — без всякого выражения добавила Пегги.
— Здесь нет места твоему сарказму, — оборвал ее Стурка. — Мы вытащим наших людей, вытащим из страны. Отправим их в надежное убежище и посмотрим, как весь мир потешается над Вашингтоном. В этом конечная цель. Доказать бессилие Вашингтона. — Стурка поочередно тыкал пальцем в Пегги, Сезара, Алвина, Марио; на его губах блуждала улыбка. — Они будут реагировать так же, как высокооктановый бензин на зажженную спичку.
Пегги ритмично мотала головой из стороны в сторону.
— Что мы по-твоему можем сделать? Купить время на телевидении, написать «Свободу вашингтонской семерке» на стене сортира? Напасть на тюрьму, которую охраняет, наверное, целый полк? Я даже не могу представить, что мы, по-твоему, можем…
— Семерке, — переспросил Стурка. — Семерке?
Сезар понял раньше Алвина; он объяснил:
— Они взяли Дарлин.
Стурка воспринял это без видимых признаков волнения.
— Когда?
— Только что передали по радио, пока тебя не было. Они заставили полицейских обшарить это место в Амстердаме.
— Ей следовало хорошенько подумать, прежде чем возвращаться туда.
Сезар выпрямился:
— Полицейские знали.
— Барбара, — сказал Стурка с отсутствующим видом. Он думал.
— Возможно. А может быть, они раскололи кого-нибудь из них.
— Нет. Никто из них не знал о Гарлеме.
Сезару не хотелось так быстро отбрасывать эту идею.
— Линк знал.
— Черт побери! — возмутился Алвин, наконец придя в себя. — Линк не сдался бы так быстро. У них не было достаточно времени, чтобы вытянуть из него информацию.
— Я не хочу сказать, что они раскололи его. Может быть, Линк тоже был их агентом. Подумать только, они задержали всех шестерых практически на ступеньках Капитолия, — продолжал Сезар. — Это выглядит подозрительно просто.
— Не Линк, — настаивал Алвин. — Я не верю в это.
Острый взгляд Стурки уперся в него. Он тихо спросил:
— Почему? Потому что у Линка такой же цвет кожи, что и у тебя?
Алвин открыл рот и снова закрыл его. Внезапно он почувствовал себя побежденным, потому что Стурка был прав.
