Татьяна Степанова - На рандеву с тенью
Колосов показал дежурному удостоверение и спросил Керояна. Тот встал, открывая ему железную дверь дежурной части, отмахнулся с досадой от работяги:
— Слушай, иди домой, не до тебя сейчас. Видишь, я занят? И с пивом того, легче, Вася. Света ругаться будет.
— Это кто же такой? — спросил Никита дежурного, когда заявитель, что-то недовольно бормоча, взял курс на выход.
— Да это шурин мой. На «Скорой» у нас работает. — Дежурный снова отмахнулся. — Смену сдал, пивка принял, зашел потрепаться.
— А о чем он? Кто-то кого-то сильно напугал...
— Да вызов у них был вечерний в его смену — в «Сосновый бор». Там отдыхающая во время конной прогулки ногу сломала. Врач из «Бора» вызвал «Скорую», нужен рентген был. А женщина якобы, как Петухов, шурин мой, говорит, чего-то сильно напугалась.
— И часто вас контингент «Соснового бора» беспокоит?
— Очень редко, почти никогда. Тихо там все, культурно, солидно. — Дежурный усмехнулся. — Ресторан, говорят, французский, а там пить умеют. Да и охрана у них своя там. Один раз только и было в прошлом году ЧП. У них сотрудница пропала, потом нашли ее, уже когда снег сошел. Еле опознали, только по одежде. Один и был всего такой случай.
Никита кивнул. Дело он это смутно помнил. Сам, правда, на «подснежник» не выезжал, но помнил, как и десятки других аналогичных преступлений в Подмосковье. Потерпевшая работала в салоне красоты при комплексе отдыха, была парикмахером. Пропала где-то в середине ноября, а в апреле труп ее был найден недалеко от территории комплекса отдыха. Подозрение тогда пало на ее ухажера, приревновал, мол, и пырнул ножом (на костях сохранились следы от ножевого лезвия). Но доказательств тогда на подозреваемого не хватило, и дело так и повисло.
Дежурный позвонил в розыск, и через пять минут оперуполномоченный Кероян спустился: парень мрачного вида, похожий на гималайского медведя.
— Вы Колосов? — спросил он не очень приветливо у своего непосредственного начальства из главка. — Ну, рад познакомиться, товарищ майор. Поехали прямо сейчас туда, а то у меня со временем запарка. — Он пожал протянутую Никитой руку. — Вы прямо со вскрытия? Лизунов уже звонил, сказал — РУБОП опознал убитого.
Никита по дороге поделился с ним последними новостями.
— Ну, я им так сразу и сказал, что это не Андрюха Славин, — мрачно изрек Кероян. — А они заладили...
Ветхость моста показалась Колосову особенно странной после весьма приличных дорог Спас-Испольского района.
— Скоро этот проселок совсем закроют, — Кероян словно угадал его мысли. — У нас поговаривают, этот пустырь Островских у администрации в аренду берет. Территория комплекса и сюда начнет расширяться. Ну, спускайтесь. Тут тропинка. Вот тут мы его обнаружили наполовину в воде.
Никита спустился под мост. Осмотрелся: кусты, камыш, топкий берег, заросший осокой, мелкая речушка — воробью не утопиться. Укромное, тихое место, но чтоб справлять тут естественную надобность в три часа ночи... Даже если и припекло в пути Клыкова, чего проще прямо на обочине, не отходя Чего в темноте под мост лазить?
— Машина там на мосту останавливалась, как считаешь? — спросил он Керояна.
— Следов протектора на асфальте на самом мосту не осталось. Далее на проселке — полная неразбериха. Множественные фрагменты следов с наложением. Транспорт шел туда и обратно по дороге. Хотя если этот тип действительно такой крутой был, что с самим Баюном знался, то вряд ли он простым пешеходом числился. — Кероян смотрел на мост. — Но даже если он и на своей машине сюда приехал или с кем-то еще, сюда под мост он сам спустился, причем без принуждения, добровольно. И зарезали его здесь, внизу, а не на мосту. А когда он дышать перестал, тело его перевернули, обыскали и стащили волоком в воду. Колосов внимательно осматривал берег.
— С чего ты это взял? — спросил он.
— Ну как же... Он после первого удара в шею на спину шмякнулся, у него вся куртка сзади в глине была. Потом его еще раз ножом пырнули, уже лежачего, потом переворачивали с бока на бок — тоже глина везде. Зачем? По карманам шарили, и личных вещей у него при себе не оказалось. А потом вообще на живот перевернули и так лицом вниз в воду попытались спихнуть.
— Но он мог и сам в агонии перевернуться. Кероян пожал плечами.
— Ограбление, считаешь? — Колосов хмыкнул. — И эксперт правильно сказал — возможно, только вот цепь у него на шее золотая, ее почему-то оставили. Итак, две раны — одна в шею, другая в сердце... Да еще убийца с телом, возможно, напрямую контактировал — прижимал его, переворачивал. Выходит, в крови должен был сильно измазаться. Собаку не применяли? — спросил он.
Кероян отмахнулся: а, ерунда все это.
— Ну и напрасно, возможно...
— Тут и без собаки кое-что нашли. — Кероян смерил Колосова недоверчивым взглядом, словно прикидывая, возможно начальству из главка доверить тайну или нет. — Вон те кусты видите?
Никита кивнул. Кероян указывал направо под мост, в густые заросли ольхи.
— Идемте, кое-что покажу. — Скользя по глине, Кероян зашагал к кустам.
Колосов последовал за ним, на ходу смерил на глаз высоту моста — метров шесть. Нет, если оттуда упасть, вряд ли без синяков и переломов обойдешься.
— Взгляните на это, — Кероян раздвинул ветки.
Колосов смотрел: опер указывал именно на ветки кустов.
Некоторые из них были сломаны, другие согнуты. Все выглядело так, словно в гуще кустов кто-то продирался, прокладывая себе дорогу. Никита внимательно осмотрел изломы ветвей. Давность небольшая — дня три. И что-то с этими заломами и сгибами было не так, странно, необычно. Он глянул на Керояна.
— Видите? — спросил тот. — Направление замечаете?
Никита кивнул: ерунда какая-то. Направление изломов и сгибов на ветвях указывало, что через кустарник не продирались от берега реки к мосту, что было бы естественным, нет, направление шло из чащи кустов, словно кто-то вылезал оттуда, из самой глубины...
— А хотите знать, почему след именно такой? — Кероян еще сильнее раздвинул ветки. — Смотрите туда, видите?
Никита увидел в сумрачной тени ветвей что-то темное. Ощутил запах сырости и гнили. Пригляделся получше: в гуще кустарника в глинистом берегу зияло круглое отверстие, словно нора какого-то животного.
— Про этот вход мы ничего не знали, — сказал Кероян. — Другой искали, когда вот тут на тело наткнулись. А эту дыру я обнаружил, когда прилегающую местность начал осматривать. Увидел, что кустарник поломан, ну и... Кто-то выбрался оттуда, из-под земли, наружу через эти кусты.
— Может быть, какое-нибудь животное? Барсук?
Колосов вытягивал шею, стараясь заглянуть в глубь норы. Отверстие впечатляло. Здоровая дыра, пожалуй, они с Керояном смогли бы туда протиснуться.
— Это не барсучья нора. — Кероян кашлянул. — Это... это еще один вход туда, вниз... — Он ткнул пальцем себе под ноги. — И оттуда кто-то выходил не далее как три дня назад.
Глава 11
ШОКОЛАДНЫЕ СЛЕЗЫ
Катю Колосов увидел в коридоре ОВД. Она сидела на подоконнике напротив семнадцатого кабинета в следственном отделении, болтала ногой и ела мороженое — эскимо на палочке. Вторая порция была у нее в руке. Эскимо таяло, пуская сладкие шоколадные слезы. Катя держала руку на отлете, боясь испачкать летнее платье.
«Ну вот, — пронеслось в голове начальника отдела убийств. — Я так и знал».
Остренькая иголка кольнула сердце. И сразу стало на душе сладко, горько, спокойно, тревожно, ясно, сумрачно, тепло.
«Я так и знал...» Что знал Никита? Спроси его сейчас об этом кто-нибудь — Лизунов-Пылесос, Генка ли Обухов, начальник ли управления розыска в родном главке, да хоть сам министр МВД, Колосов наверняка отделался бы гробовым молчанием. Но если бы об этом спросила ОНА, она сама, то...
— Привет. Здравствуй.
Катя обернулась, не донеся до рта эскимо. Шоколадные слезы тускло, шоколадно блестели на серебряной обертке.
— Никита! Ты тоже здесь? Здравствуй, вот здорово! Значит, тебя вызвали по поводу убийства, да?
Колосов смотрел на нее. Секунду, сотую ее долю не видел ничего. Только радужную мглу, солнце и эти глаза.
— Это кому? — Он дотронулся до ее руки, сжимавшей вторую порцию эскимо.
— Ой, потекло... Вот досада! Это я Варварке принесла. Варваре Красновой, она следователь здесь. А у нее срочное опознание. Жулика задержали по грабежу. Она даже из кабинета сейчас выйти не может, а то адвокат прицепится. Мороженое и растаяло... Хочешь, Никит?
— Безотходный принцип?
— Вкусно. А в меня больше уже не лезет, вся от шоколада слиплась.
Он забрал у нее эскимо. Разорвал обертку. Мимо по коридору прошествовал Рубен Кероян (четверть часа назад они вернулись с места происшествия). Он покосился на начальство из главка, на Катю. Меланхолично кивнул Кате. Тяжело вздохнул.
— Здравствуйте, Рубен, — откликнулась она.
— Ты сама как здесь? Хотя что я спрашиваю. — Никита все держал полурастаявшее эскимо. Не ел. Держал. Как дурак.
