Анатолий Жаренов - Кладоискатели
— Разве вы еще не арестовали Эдика?
— Нет, — сказал Шухов.
Женщина в упор взглянула на него. В ее глазах читалось недоумение.
— Значит, не он? — с трудом выговорила она.
Шухов переложил папку с протоколами с правой половины стола на левую и встал.
— Мне уже надоело задавать вам один и тот же вопрос, — сказал он. — Но я его все-таки задам еще раз. Почему вы вбили в голову, что муж следил за вами? Ведь вы не видели этого человека вблизи. Как вы могли узнать его в темноте? Учтите, мы ставили опыт. В три часа с минутами на указанном вами расстоянии даже хорошо знакомые люди не могли распознать друг друга. У вас особенное зрение, да?
— Он был моим мужем.
— Резонно, ничего не скажешь. — Шухов сунул в рот сигарету, зажег, ткнул спичку в пепельницу. — Да ведь на таком расстоянии видно только темное пятно. Смутное, расплывчатое пятно. Понимаете? Абсолютно никаких деталей. Столб это или человек — различить невозможно.
— Вам лучше знать.
— Хорошо. Покончим пока с этим. Мы пригласили вас сегодня еще раз для того, чтобы вы помогли решить один вопрос. Вы помните аквариум, который стоял на окне у Назарова? Узнаете его, если увидите?
— Да, я часто кормила рыбок. Помню.
И вот они перед копией аквариума. Шухов спрашивает:
— Похож?
— Нет, это не тот.
— Тот был разбит. Но мы постарались сделать точную копию.
— Этот непохож. — Мокеева смотрит внимательно, качает головой. — Не пойму, но тут что-то не так. Тот был другой. Камни вроде не так лежали…
— Камни на дне те же, — говорит Шухов.
— Камни? — задумчиво повторяет Мокеева. — Камни? А, поняла, — оживилась она. — Здесь очень мало песка на дне. Раньше было больше.
— Мы собрали весь песок с пола.
— Нет, его было больше. Много было.
— Так? — Шухов проводит пальцем черту на стекле.
— Нет, повыше. Еще выше.
Палец поднимается на двенадцать сантиметров от дна.
— Теперь, кажется, так, — говорит женщина.
Мокеева уходит. Шухов провожает ее до двери, возвращается, останавливается перед Кожохиным. На лице улыбка и вопрос: «Ну как? Что ты мне скажешь?»
— Конечно, — говорит Кожохин. — Учтите, однако, что глазам Мокеевой доверять нельзя. С мужем она что-то путает.
— В этом случае можно. Коробку, которую мастерил Назаров, помнишь? А книги? Я и с книгами разобрался. Они-то меня и навели на верную мысль.
— Насчет книг не слышал.
— Знаешь, эти книги мне все время не давали покоя. А вчера я понял тенденцию. Назаров в последнее время покупал и читал только такие произведения, в которых рассказывается о людях, заполучивших неожиданно крупные суммы нечестным путем. Его увлекала, видимо, психология их поведения. Он строил аналогии…
— Сравнивал, — подхватил Кожохин.
— Ты гениален, — засмеялся Шухов. — И вообще мы умные ребята.
— Но деньги-то тю-тю.
— Во-первых, неизвестно, деньги ли. Во-вторых, мне кажется, что они совсем не «тю-тю».
— Не улавливаю, — сказал Кожохин.
— Это, конечно, пока домыслы чистейшей воды. Но, думается, обоснованные. Как ведет себя старик Комаров? Жадный старик, упрямый. Сидит каждую ночь на крылечке около милиционера. Только что зарплату не просит. Предлог, так сказать, официальный у него имеется: дом стережет, не доверяет. Мало ли что? А вдруг опять пожар? Однако, если разобраться, предлог этот липовый. Комаров ведет себя глупо, даже с точки зрения самого Комарова. А он ведь не глуп. В чем же дело? Вот давай и вообразим, что старик Комаров видел, как убийца вышел из дома. Что в руках у этого икса? Та самая коробка, которую он вытащил из аквариума. В коробке — ценности или деньги. Старик Комаров — тип хитрый. Он не хуже той женщины из леспромхоза давно раскусил Назарова. А может, и подследить сумел когда-то. Короче говоря, икс деньги или ценности прячет в районе дома. Комаров это дело засекает. У него появляется мыслишка попользоваться. Но намерение свое ему не удается выполнить. К дому подкатывает такси. Шофер поднимает тревогу.
— Смело, — сказал Кожохин. — Логики много только. И излишки перетягивают.
— Не понимаю.
— Какой смысл старику сидеть возле милиционера? Он же знает, что преступник не придет, пока дом охраняется.
— А вдруг? Учти, что старик предпочитает доверять своим глазам. Может, он выжидает момента, когда милиционер отлучится.
— Пойдем дальше, — сказал Кожохин. — Рассуждать так рассуждать. Почему икс не унес коробку? Зачем поджег дом?
— Этого я не знаю. — Шухов погрустнел. — Это самое слабое место в моей гипотезе. Но проверить ее нужно. Обязательно нужно.
— Как?
— Надо подумать. До сих пор мы считали: сыр-бор горит из-за семи тысяч, в доме нечего искать. Поэтому и топтались на одном месте.
— Не сказал бы, — заметил Кожохин. — Осматривали все тут довольно тщательно.
Шухов обвел взглядом комнату, пошел к двери. На крыльце задержался, оглядел двор.
— Ты меня извини, — сказал он Кожохину. — На крышу ведь не заглядывали?
— Пожарники там работали, — сухо ответил Кожохин. — И я слазил. Поинтересовался.
— Ну, не сердись. Не время сейчас в бутылку лезть. — Взгляд Шухова рассеянно скользил по двору, на котором росло два чахлых дерева да стояла покосившаяся уборная, прислоненная к глухому забору; на мгновение остановился на пустой собачьей будке, потом на бочке для воды, на аккуратно сложенной поленнице. Не на чем было задержаться взгляду, ничто не останавливало внимания: ну, где тут можно что-нибудь спрятать? В землю закопать? Некогда было убийце в земле ковыряться.
За спиной слышалось ровное дыхание Кожохина. Он тоже смотрел во двор. Потом сказал:
— Обыск назначим?
— Ни в коем случае, — откликнулся Шухов. — Меня не оставляет ощущение, что этот икс наблюдает за происходящим, ждет своего часа.
— В телескоп, — усмехнулся Кожохин.
Шухов недовольно отмахнулся. Саркастически заметил:
— Это ты оставь на будущее. Когда задумаешь писать детективный роман, используешь для сюжета.
— Нет, кроме шуток. Вы поглядите на город. Видите?
— Вижу. Интересно, сколько отсюда по прямой до Эдиного дома? Километра два?
— Может, и два. В телескоп — метров тридцать. Во всяком случае, он, наверное, хорошо различает ваше вдохновенное лицо. Вы над такого рода гипотезой не задумывались?
— Ерунда, — уверенно сказал Шухов.
— Послушайте, Павел Михайлович. А что, если эта коробка давно зарыта у старика Комарова в подполье? Дом он поджег для отвода глаз. Вы руки его видели? Такие у него, понимаете, самостоятельные руки. Крепкие, жилистые.
— Ты забыл об Иванове, — буркнул Шухов. — В эту версию он не укладывается.
— Ему в нее не надо укладываться, — сказал Кожохин. — Одного Комарова хватит за глаза. Представьте, что они оба подбирались к Назарову, только с разных сторон. Иванов не успел, помер. А старику удалось.
— Да, — вздохнул Шухов. — Очень возможно, что ты прав. Но мне моя версия нравится.
— Вашими бы устами, — сказал Кожохин.
Они продолжали стоять на крыльце, перебрасываясь фразами, глядели на двор, на соседние дома, прикидывали, где можно спрятать гипотетическую коробку так, чтобы она была под руками в любой момент.
— Эта баночка, — заметил Кожохин, — довольно размерная.
— Да. Аквариум у него был просторный. И высокий. Соображал Назаров, ничего не скажешь.
Кожохин заглянул в бочку для воды. Шухов укоризненно заметил:
— Не торопись. Ну тебя к дьяволу. Испортить все легко можно.
— Ладно, не буду, — виновато улыбнулся Кожохин. — Но что делать?
— Придем вечером, когда стемнеет. Старика Комарова надо на это время убрать. Вызовем его в отделение на предмет уточнения кое-каких деталей.
И коробка нашлась. Шухов мог торжествовать: его версия подтвердилась. Железная коробка мирно покоилась на крыше уборной, прикрытая тряпкой. Со двора эту вещь увидеть было нельзя, ибо покатая крыша мешала обзору. Кожохин тихо выругался, снимая коробку. Уж очень просто все оказалось. Шухов взвесил коробку на ладони.
— А все-таки мы гениальные ребята, — сказал он.
— Рановато радоваться, — хмуро заметил Кожохин, когда в присутствии многочисленной комиссии, созванной по этому случаю, коробка была вскрыта и глазам собравшихся предстали пятьдесят свеженьких пачек, в каждой из которых насчитывалось по десять тысяч рублей. — Банк он ограбил? Вроде такого у нас не водится. Задачка?
— Эта задачка для ученика седьмого класса, — сказал на другое утро Шухов. — Нам надо свою решать. Смотаюсь-ка я в Курск. Самое время сейчас.
Вернулся он через день. Зашел к Кожохину.
— Ну как? — спросил тот. — Подтвердилось с Ивановым? Или опять дырка в бублике?
Шухов положил на стол фотографию.
