Мари Юнгстедт - Невидимый
Сестры Хелены, ее друзья и коллеги по работе рисовали похожий портрет: уравновешенная женщина нацеленная на карьеру, талантливая и общительная. У нее было много друзей, однако она ни с кем не сходилась. Ее ближайшей подругой оставалась Эмма Винарве, хотя они и жили далеко друг от друга.
Родители Пера Бергдаля, естественно, пребывали в отчаянии оттого, что их сына подозревают в убийстве. Большинство его знакомых, с которыми беседовали полицейские, выражали уверенность в его невиновности. Единственным человеком, убежденным в том, что Бергдаль — убийца, был Кристиан Нурдстрём. «Ох уж этот Нурдстрём!» — подумал Кнутас. В облике и поведении этого человека было что-то неуловимое. Кнутас не мог точно сказать, что именно. Однако он готов был поклясться, что Нурдстрём что-то скрывает.
Первую половину дня Кнутас потратил на то, чтобы разобраться с бумагами. На несколько часов он отключился от убийства Хелены Хиллерстрём. Кабинет у него был большой, хотя и обшарпанный. Краска на подоконниках облупилась, а обои пожелтели от времени. Всю стену за его спиной занимали полки с оранжевыми, зелеными и желтыми папками. У окна, выходящего на парковку, стоял стол с четырьмя стульями, предназначенный для небольших совещаний. На столе лежали брошюры, посвященные работе местной полиции. Хозяин кабинета все эти годы не обращал внимания на уют, и это бросалось в глаза.
Фотография в рамке на столе напоминала о том, что у него есть иная жизнь за пределами управления. Лине и дети на пляже в Тофте, загорелые и смеющиеся. На подоконнике стоял единственный цветок. Мощная белая пеларгония, которую он поливал почти каждый день и с которой имел обыкновение разговаривать. Этот цветок он получил в подарок от Карин на день рождения несколько лет назад. Он всегда здоровался с пеларгонией по утрам и спрашивал, как она поживает. Об этой его причуде не подозревал ни один человек на свете.
На обед он отправился один. Выйдя из здания, вздохнул свободнее. Приближалась середина лета. Город заметно оживился перед началом сезона: с каждым днем открывались новые рестораны, приезжали туристы, по вечерам на улицах Висбю становилось шумно. В это время на Готланд приезжали в основном группы школьников и участники конференций.
После обеда Кнутас заперся в кабинете с чашкой кофе. Сейчас у него не было желания общаться с коллегами. К тому же в эту пятницу в управлении полиции царило затишье. Он снова пролистал материалы по делу об убийстве Хелены Хиллерстрём. Еще раз просмотрел фотографии.
Его мысли прервал тихий стук в дверь. Карин заглянула в кабинет. Широко улыбнулась, показалась щербинка между зубами.
— Ты все еще сидишь? Все-таки сегодня пятница, черт подери! Уже начало шестого. Лично я собираюсь в винный магазин. Тебе ничего не нужно?
— Я составлю тебе компанию, — сказал он и встал из-за стола.
Пожалуй, вкусный ужин и бутылочка красного вина смогли бы поднять ему настроение.
В ресторане в этот вечер было полно народу. «Погребок монахов» держался на пике популярности. Этот стильный ресторанчик со средневековыми сводами существовал в Висбю около тридцати лет и стал неотъемлемой частью городского облика. Зимой работали лишь небольшой бар и часть ресторана. В выходные мест для всех желающих не хватало. Зато в разгар летнего сезона «Погребок монахов» превращался в настоящий центр развлечений с несколькими залами, барами, танцполом и сценой для музыкантов. Уже сейчас, в обычную пятницу, некоторые малые бары открылись: сальса-бар, виниловый бар и маленький уютный пивной бар. Все они были переполнены.
Фрида Линд с подругами сидели за круглым столом в виниловом баре. Они нарочно уселись в центре зала, чтобы показать себя и иметь возможность наблюдать за всеми.
Было шумно и людно. Из колонок звучала на полную мощность композиция «The Doors» «Riders on the Storm». Здесь пили пиво из больших кружек и крепкие напитки из маленьких стопочек. За одним из столов молодежь играла в нарды.
Фрида немного выпила и была в самом чудесном расположении духа. Сегодня она специально надела облегающий джемпер и короткую черную юбочку. Чувствовала себя неотразимой, сексапильной и полной энергии.
Так приятно посидеть в баре с новыми подругами! Она переехала с семьей в Висбю всего год назад, не зная в городе ни одного человека. Но благодаря садику, куда ходили ее дети, и работе в салоне красоты она нашла себе отличных подруг, которыми очень дорожила. У них уже сложилась традиция выбираться куда-нибудь раз в месяц, чтобы отдохнуть от семейной жизни. Это был третий такой выход, и за столом царило веселье. Фриде были приятны заинтересованные взгляды окружающих мужчин. Громко смеясь над очередной шуткой, она отметила боковым зрением появление нового персонажа. Высокий блондин подсел к барной стойке. Темные брови, густые волосы, рубашка поло, широкие плечи. Он походил на яхтсмена.
Мужчина был один. Он оглядел зал, их взгляды встретились. «Настоящий красавчик», — подумала она. Он отхлебнул нива и снова взглянул на нее, слегка улыбаясь. Фрида покраснела, ей стало жарко. Она с трудом улавливала, о чем шла речь за столом.
Подруги болтали обо всем на свете — от книг и фильмов до кулинарных рецептов. Вот сейчас все наперебой жаловались, как мало мужья помогают им по дому. Все были единодушны в том, что у мужчин начисто отсутствуют фантазия и способность сопереживать, — им никак не взять в толк, что малыш не может пойти в садик в грязной футболке и что корзина для грязного белья набита доверху. Фрида слушала вполуха, смакуя вино и то и дело поглядывая в сторону мужчины за стойкой. Когда за столом заговорили о том, как плохо все продумано в детском саду и какие там большие группы, ей это окончательно надоело. Она решила сходить в туалет, чтобы пройти мимо мужчины и рассмотреть его вблизи. Сказано — сделано.
Когда она возвращалась, он коснулся ее плеча и спросил, можно ли ее угостить. Она с радостью согласилась и уселась рядом.
— Как тебя зовут? — спросил он.
— Фрида. А тебя?
— Хенрик.
— Ты не местный, так ведь?
— А что, так заметно? — улыбнулся он. — Я живу в Стокгольме.
— Ты приехал в отпуск?
— Нет. У нас с отцом сеть ресторанов, и мы подумываем о том, чтобы открыть заведение здесь, в Висбю. Пока зондируем почву.
У него были зеленые глаза, блестевшие в темноте. Почти неестественно зеленые.
— Здорово. А ты бывал раньше на Готланде?
— Нет, я здесь впервые. Зато отец часто бывал тут. Он верит, что здесь удастся открыть ресторан с хорошей кухней и живой музыкой по вечерам. Для тех, кто любит вкусную еду и развлечения, но не дискотеки. И чтобы ресторан работал круглогодично, а не только летом. Как тебе такая идея?
— По-моему, неплохая мысль. Зимой здесь совсем не так пусто и уныло, как многие думают.
Наконец ее подруги заметили, что происходит. Они не сводили глаз с парочки, сидящей у стойки, во взглядах читались удивление и плохо скрываемая зависть.
Фрида одернула юбку и пригубила вино, оказавшееся перед ней. Исподтишка бросила взгляд на мужчину, сидевшего рядом. У него оказалась ямочка на подбородке — и вообще, вблизи он был еще симпатичнее.
— А ты чем занимаешься? — спросил он.
— Я парикмахер.
Он инстинктивно провел рукой по волосам:
— Ты работаешь здесь, в городе?
— Да, в салоне красоты в «Эстерсентрум». Он называется «Конский хвост». Заходи, если надо будет постричься.
— Спасибо, запомню. А ты, я смотрю, говоришь без акцента.
— Да, я переехала на Готланд всего год назад. А ты сюда надолго?
Она поспешно сменила тему, чтобы не вдаваться в причины, побудившие ее переехать сюда, не рассказывать о муже, о детях и обо всем остальном. Фрида прекрасно знала, что привлекательна. Ей нравилось флиртовать, и сейчас ей очень хотелось заинтересовать этого симпатичного незнакомца. Хотя бы на некоторое время. Все это так мило и забавно.
— Пока не знаю, — ответил он. — Многое будет зависеть от того, как пойдут дела. Если найдем подходящее местечко, я пробуду здесь большую часть лета.
— Да? Как здорово. Надеюсь, вы что-нибудь найдете.
Она снова поднесла бокал к губам. Какой интересный мужчина!
Он посмотрел в зал, и, когда повернул голову, она убедилась, что ее подозрения оправдались: на нем парик. «Интересно почему? — подумала она. — Должно быть, у него жидкие волосы». Впрочем, он не выглядел старым. Примерно ее ровесник. Хотя многие начинают лысеть очень рано. Боже мой, почему бы не сделать с этим что-нибудь?
Ее мысли прервал его вопрос:
— О чем ты думаешь?
— Да так, ничего особенного. — Она почувствовала, что краснеет.
— Ты прелесть! — проговорил он, сжав ее колено.
— Ты находишь? — пробормотала она с идиотским выражением лица и убрала его руку.
Вскоре подруги позвали ее, и она решила вернуться за свой столик. Хенрик все равно собирался уходить. Он попросил у нее телефон. Тогда она решила, что пора развеять очарование, — сказала, что она замужем и что звонить ей не имеет смысла.
