Кристианна Брэнд - Не теряй головы
Инспектор кивнул и усмехнулся:
– Все верно. Молодец, барышня!
Обведя взглядом лица, он понял, что восстановил всех против себя – а все из-за того, что поддался страху и беспокойству.
– Давайте не будем ссориться, – миролюбиво предложил Коки. – Я здесь, чтобы помочь вам. Если убийца не кто-то из вас, мы его, конечно, поймаем. Если же он – один из вас, мы все равно должны его изловить, согласны? Давайте поговорим спокойно… Мне нужна ваша помощь. – Он придвинул стул к огню, сел и доверительно подался вперед. – Эта Пайпа Ле Мэй… Она была актрисой?
– Да, – ответил Пенрок, немного оттаяв.
– И часто приезжала сюда на лето?
– Да, уже много лет. Сказать по правде, я думаю, она рассматривала эти визиты как дармовой отпуск.
– Не знаете случайно, мисс Морланд не оставила ей никаких ценностей, которые теперь должны перейти к ближайшим родственникам?
– Оставила позолоченный браслет и акварель «Колокольня старой церкви в пору, когда цветут яблони», – скривившись, ответил Джеймс.
– Как вы хорошо осведомлены! – удивился Кокрилл.
– Она сама рассказала об этом нам с Пенроком вчера, на прогулке.
– Понятно. Итак, вы все были хорошо с ней знакомы?
– Мы виделись с ней почти каждое лето, когда гостили у мистера Пенрока, – сказала леди Харт. – Младшие вместе ходили купаться, устраивали пикники и так далее. Но близкой дружбы между ними не было.
– А вы, мистер Голд? Вы в то время еще не были членом семьи.
– Я познакомился с ней прошлым летом, – ответил Генри. – Мы с Венис проводили здесь последнюю неделю медового месяца. Я раз пять-шесть здоровался с Пайпой, не более того. И конечно, я виделся с ней вчера.
– И еще один раз в Лондоне, – напомнила Венис.
– А, да, если это считается. Я однажды случайно встретил ее в метро. Мы прошлись вместе до театра. Она пообещала прислать нам билеты на спектакль со своим участием, но так и не прислала.
Пенрок улыбнулся:
– Мне она лет пятнадцать обещала билеты на свой спектакль, однако я ни разу их не получил. Вероятно, она со всеми так поступала.
– Да, со всеми, – подтвердил Джеймс.
Все оглянулись, удивленные его странным тоном.
Коки прищурился:
– Она и вам обещала билеты?
Джеймс подбросил монетку и ловко ее поймал.
– Обещала, было дело. Мало того, она сдержала слово.
Кокриллу не нравился Джеймс. Его раздражало безразличное выражение лица и ленивая небрежность молодого человека, равно как и ощущение, что Джеймс в любую минуту способен уйти в свой внутренний мир, где никакие представители власти его не достанут.
Инспектор спросил вредным голосом:
– И как вы это объясняете? Почему она вам одному прислала билеты?
– Скорее всего потому, что она была моей женой.
Джеймс вновь подбросил монетку и снова ее поймал.
Кокрилл от изумления даже не заметил, что по крайней мере двое из присутствующих ничуть не удивились. Первый порыв его был – проверить мысленно, что он мог при Джеймсе наговорить о Пайпе. Справившись с вполне естественным смущением и вновь овладев собой, он потребовал тишины и велел констеблю Райту проводить всех, кроме Джеймса, в гостиную, остаться там с ними и проследить, чтобы никто ни с кем не разговаривал.
– Я буду каждого спрашивать по очереди, что вам об этом известно, – объявил Коки, окончательно бросив дружеские замашки, и подумал, потирая руки: «Наконец-то мотив!»
Компания гуськом потянулась к двери: Пенрок серьезный и встревоженный, Генри с Венис ошеломленные, Фрэн – постоянно оглядываясь на Джеймса.
Леди Харт обернулась уже на пороге и придушенным голосом крикнула инспектору:
– Не думайте, пожалуйста, будто я об этом знала! Ничего я не знала!
И бросила на Фрэн убитый, молящий взгляд.
Констебль, придержав старую леди за локоть, захлопнул дверь у нее перед носом.
Фрэн и Венис в сопровождении полицейского вышли на террасу, а оттуда спустились на покрытую снегом лужайку. В дальнем углу, где речка пересекала железнодорожную линию, виднелся темный горбик беседки. Вокруг суетились черные фигурки, занятые своими таинственными обязанностями. Голоса далеко разносились в холодном чистом воздухе. Обычно беседку никто и не замечал, а тут она вдруг словно заполонила весь сад.
Фрэн спросила с тоской:
– А можно нам где-нибудь еще погулять? Не могу здесь!
– Наверное, можно спросить полицейского.
– Я не решусь, – апатично ответила Фрэн.
Венис ради своих любимых решилась бы на что угодно. Обернувшись к полицейскому, она произнесла спокойно и очень вежливо:
– Скажите, пожалуйста, можно нам пройтись по полю? Например, через железную дорогу и немножко по берегу реки. А то здесь не очень приятно…
И она кивнула в сторону беседки.
Поля по обе стороны реки выглядели совершенно невинно.
– Наверное, можно, мисс, – великодушно разрешил полицейский. – Только далеко не уходите, и, конечно, я с вами.
Мощный, основательный, он смотрел на них сверху вниз, и хотя не был склонен к праздным фантазиям, две бледные девушки с грустными глазами и повязанными на голове косынками казались ему похожими на беженок.
– Я за вами буду идти, мисс, – пообещал он.
Они перешли через железную дорогу, проваливаясь в сугробы, – снег скрипел под ногами, – и дальше двинулись через поле к берегу реки, где гуляли вчера. Сестры не держались за руки, но чутко ощущали настроение друг друга, как это бывает у близнецов.
Очень тихо, чтобы страж не услышал, Фрэн сказала:
– Знаешь, я чуть с ума не сошла. Весь день дождаться не могла, когда мы сможем поговорить.
– Фрэн, все так ужасно! Мисс Морланд, прямо здесь, в саду… Невозможно поверить, правда? И потом еще Пайпу убили, тоже здесь, в Пиджинсфорде. Она же наша знакомая! И что это за история с Джеймсом? Вот уж о ком никогда бы не подумала. Я была уверена, что он самый честный и правдивый человек на свете. Ухаживать за тобой и так далее, а оказывается, он все это время был женат… да еще на Пайпе Ле Мэй!
– Венис, он же и ничего такого… В смысле, я все знала. Он мне рассказал тогда, ночью, в саду. Конечно, он собирался с ней развестись.
– Ох, Фрэн… Могла бы мне-то сказать!
– Самой собой, я и собиралась, только не смогла, потому что утром убили бедную мисс Морланд, а потом у меня вдруг появилась одна мысль, и я ужасно мучилась. Помнишь, в тот вечер мисс Морланд сказала Тротти, что держит кого-то «в кулаке»? Ну вот… – Фрэн запнулась. – Конечно, это все глупость сплошная, но я подумала – вдруг она про Джеймса? Венис, я не знала, что делать! До смерти испугалась. Тут полиция с вопросами… Я решила, чем меньше народу будет знать, что Джеймс и Пайпа были женаты, тем лучше. Мало ли, вдруг придется врать, а ты не умеешь, у тебя всегда все по лицу видно.
– Совсем не понимаю, о чем ты сейчас говоришь! Ради бога, Фрэн, расскажи все по порядку. Ради тебя я еще как смогу врать! И ради Джеймса тоже, если понадобится, – прибавила она со значением.
Фрэн улыбнулась сквозь внезапные слезы.
– Спасибо, моя хорошая! Ты такая добрая. Наверное, ему не понадобится, и все равно я рада, что ты так к нему относишься.
– Так расскажи про Пайпу! – напомнила Венис.
– Ах да, Пайпа… Вот видишь ли, мы с тобой знали, что я Джеймсу нравлюсь, так? Но только потому, что это за милю видно было. А сам он мне ничего такого не говорил. То есть он собирался вначале уладить все с разводом и так далее и только потом делать мне предложение. А в тот вечер, когда мисс Морланд приходила к чаю, Пен вдруг заговорил о своих чувствах, и Джеймс испугался, вдруг я отвечу «да» раньше, чем узнаю, что Джеймс тоже на что-то претендует. А я ведь могла, после твоих наставлений, что не надо ждать, пока безумно влюбишься. Он попросил меня встретиться с ним вечером, хотел все рассказать, но когда мы ужинали, позвонила из Торрингтона Пайпа, сказала, что едет к мисс Морланд и хочет с ним поговорить…
– Откуда она узнала, что он здесь?
– Понятия не имею! Наверное, позвонила сначала в казарму или как-нибудь так… Словом, около десяти он встретился с ней в саду. Он не мог прийти к ним в коттедж, потому что мисс Морланд тоже не знала, что они женаты.
– Когда же они поженились? Фрэн, почему они нам ничего не сказали?
– Ах да, я и забыла! Она за него вышла давным-давно, когда им обоим лет по двадцать было. Мы тогда с ними почти и знакомы не были, а они здесь много общались летом, ходили под парусом и прочее. Зная Пайпу, я подозреваю, что она бедному Джеймсу голову заморочила. Он и сейчас-то лопух, а если сравнить, какой был тогда, это небо и земля. Вот они постепенно стали встречаться и в Лондоне, а потом и поженились. Джеймс тогда учился в Кембридже, а Пайпа уехала на гастроли с какой-то там труппой, – словом, у них не было общего дома. А главное, они ужасно боялись, как бы не узнал Джеймсов дядя. Ты же знаешь, какой он был строгий старикан. Уже от одного того, что Пайпа актриса, он бы лопнул со злости. И вообще, он считал, что Джеймсу надо подождать лет до сорока, стать опорой фирмы, а уж тогда жениться на достойной невесте – дочке мэра, там, или что-нибудь вроде этого. Поэтому они держали свою свадьбу в секрете. Джеймс посылал Пайпе часть тех денег, что ему давали на расходы – и довольно-таки щедро давали. Виделись они изредка, приезжая в Лондон, и через годик все это им уже обрыдло. Пайпа, конечно, сохранила свою сценическую фамилию. Никто и знать не знал, что Джеймс женат. Они решили, пусть так и останется, пока кто-то из них не захочет освободиться. Наивный Джеймс вообразил, что так лучше всего. Развод наверняка привел бы к скандалу с дядюшкой. А что касается Пайпы… О мертвых, конечно, плохо не говорят и все такое, но нельзя же не сказать, что она отлично понимала – когда-нибудь Джеймс получит кучу денег, ей только нужно дотянуть до тех пор, пока старик умрет, – а тем временем получать неплохой доход ни за что. Ну вот, они иногда виделись, но только как «брат и сестра», как пишут в газетах. А потом Джеймс в меня влюбился.
