Владимир Колычев - Центровая
– Или грыжу! – Медяк глянул на своего дружка и ехидно ухмыльнулся.
Торгаш вздохнул и опустил голову. Он согласился с нашими условиями.
Мы тут же наехали на его соседа, который все это время наблюдал за нами, не скрывая своего любопытства. Армянин торговал кожей, но это не избавило его джинсовой нагрузки. Мы прессанули барыгу, что называется, не отходя от кассы, и впарили ему пять комплектов на тысячу рублей. Причем деньги получили сразу.
Первая жертва, вторая, третья… Осечка случилась на восьмой. К нам подошли крепкие на вид ребята характерной наружности. Наезжать они на нас не стали, но попросили оставить этого торгаша в покое. Держались не грубо, но категорично. Мы против силы идти и не собирались, благо вокруг полно было торгашей, в принципе пока бесхозных.
Нам понадобилось всего четыре часа, чтобы сбагрить весь товар.
Фабрика сегодня не работала, но мы заехали за Хасановым, заставили его открыть склад и снова загрузили машины. На завтра у нас были большие планы. Не окученных торгашей оставалось еще выше крыши. На следующий день могли возникнуть проблемы с братвой или ментами, но я уже был морально готов к этому.
Покатый как у питекантропа лоб, маленькие злые глазки под массивными надбровьями, приплюснутый нос, широкая, чуть выпирающая вперед нижняя челюсть, толстая мускулистая шея, втекающая в мощные покатые плечи. Этот красавец в упор смотрел на меня, пытаясь заморозить мою душу.
– Я не понял, что это за накаты такие? – спросил громила, покачиваясь передо мной на ногах.
Он откуда-то из Гольяново, за ним четыре быка, а за мной – только трое, но ведь побеждают не числом. Этот самый Зипун понимал, что может нарваться на ответку, но все-таки наехал на меня из-за подшефного барыги, который сегодня должен был отдать нам полторы тысячи рублей.
– Тебе же Колосов сказал, что мы его крыша. Зачем ты ему впарил свои гребаные джинсы?
Я облегченно вздохнул, наблюдая за Зипуном. Не хватило ему духу на то, чтобы атаковать меня сразу, значит, он не уверен в себе на все сто. А ведь место для драки подходящее. Метрах в двадцати шумит рынок, а здесь, на пятачке за торговыми рядами, нет ни одной посторонней души. И драться можно, и убивать – никто не услышит.
– Я продал, он купил – какие вопросы? – Я пожал плечами.
– Ты не продал ему, а нагрел его как лоха!
– Так он и есть лох. Он – барыга, мы – братва. Честная цена для него – пятьдесят рублей за джинсы, но ее дают только барыги. А мы братва, поэтому имеем Колосова. Что тут непонятного?
Я готов был объясняться с Зипуном, обосновывать свои действия и даже соглашаться с его претензиями. Если у Колосова реально была крыша, что ж, мы подвинемся и отзовем свой товар.
Но Зипун из Гольяново вдруг закипел:
– Какая вы на хер братва?
Мы назвались панфиловскими. Да, про нас никому в Москве ничего не известно, но ведь мы существуем. Еще я мог сказать, что никогда и ничего не слышал про гольяновских.
Но словами нельзя ответить на столь откровенное хамство. Теперь пришло время проявить силу. Только этим и можно было сохранить лицо.
Я ударил Зипуна без размаха, кулаком в подбородок, тут же добавочным слева зарядил ему в нос. Браток еще не упал, когда я сцепился с его быком. Противник успел принять оборонительную стойку, и моя атака не застала его врасплох. А парень он крупный, мощный, и, чтобы справиться с ним, я не должен был жалеть себя. Мы схлестнулись с ним в жестком противоборстве.
Медяк, Буян и Грыжа не могли остаться в стороне и тоже бросились в драку. Но им повезло больше, чем мне. Втроем они раскидали четверых, а я едва справился с одним своим противником.
Я сбил качка с ног и тут же пропустил удар в затылок. Это меня атаковал Зипун, но его тут же сбил с ног Буян. Он же помог мне встать.
Перед глазами у меня все плыло, в горле булькала тошнота, но все-таки я смог осознать, что победа осталась за нами. Гольяновские не разбежались, они готовы были огребать и дальше, но Зипун поднял руку в попытке остановить бой.
Он выбросил белый флаг, и я принял его капитуляцию.
– Слыхал про панфиловских? – сплюнув кровью, спросил я.
– Есть такие, – глянув на меня исподлобья, буркнул Зипун.
Его пацаны стояли за ним, набираясь сил и желания для реванша. Мои бойцы готовы были добить их прямо сейчас. У Медяка набухала шишка над правым глазом, у Грыжи губа распухла, но и гольяновские не в лучшем виде.
– Мы братва, а твой барыга пытается нас кинуть, – сказал я. – Деньги где?
Скорее всего, кинуть нас хотел сам Зипун. Наезд вместо денег, а полторы косаря от барыги – себе в карман. Но с нами такой номер не пройдет, и браток это уже понял.
– Деньги будут, – угрюмо сказал он. – Но больше нашего барыгу не трогайте!
– А почему нет? Мы с нашей наценки двести рябых наварили. Делим их пополам и работаем дальше.
Я понимал, что многие барыги под крышей у братвы, а на всех рэкетиров у нас кулаков не хватит. Но и отступаться от этих торгашей нельзя, иначе сбыт рано или поздно встанет, поэтому придется идти на компромисс.
– Двести рябых пополам? – Зипун задумался.
– Это только с одной сделки. Мы ему еще товар закинем.
– Колос в убытках останется, – сообразил браток. – С чего тогда он отстегивать будет?
– Не останется. У него своего товара хватает. Мы ж его чуть-чуть загрузим, чтобы не сдох.
– Ну, если чуть-чуть. А что там за наценка у тебя?
Колосов согласен был покупать у меня джинсы по пятьдесят рублей, а я сдал их ему за восемьдесят. За счет своей силы. Вот и выходило, что тридцать рублей – силовая наценка. И так с каждой вещи.
В принципе, за партию товара, впаренного Колосову, такая вот силовая наценка составила больше трехсот рублей. Но зачем Зипуну вникать в эти подробности, если ему и с двух сотен половины хватит? Даже этого много.
Зипун выслушал меня, кивнул в знак согласия, и мы забились с ним работать вместе. Ведь у него помимо Колосова были и другие подопечные, которых я мог окучить.
В тот день мы спихнули торгашам весь свой товар и уехали в Панфиловск с богатой выручкой. Еще мы привезли с собой синяки и ссадины, но это мелочь по сравнению тем с чувством победы, которое принесла нам схватка с братвой.
Глава 9
Отца должны были выписать завтра, но забрали его сегодня. Сделала это Варвара Игоревна. Из больницы я прямым ходом отправился к ней.
Я знал, по какому адресу она проживает, но ее дом увидел только сейчас. Большой, двухэтажный, с шиферной крышей, за высоким железным забором.
Калитку мне открыла Лиза. Светлые ровные волосы распущены, ресницы удлинены, модные тени на верхних веках, сочно накрашенные губы, аромат хорошего парфюма. Белый свитерок из нежной ангорки, голубые джинсы в обтяжку, полусапожки на шпильке. Смотрелась она потрясно, и я невольно залюбовался ею.
– Привет! Варвару Игоревну хочу! – голосом из «Мимино» сказал я.
– А меня не хочешь? – Она усмехнулась, разглядывая припухлость у меня под губой. – Что это у тебя?
– Тебя хочу, а это так себе, мелочь. Тебе не холодно?
– Пошли. – Лиза улыбнулась, увлекая меня за собой.
Мне стало не по себе, когда из огромной будки выскочила кавказская овчарка. Собак я не жаловал, поэтому в душе дернулся, но испуг наружу не прорвался. Да и бояться, в сущности, было нечего. Цепь у собаки слишком короткая, чтобы дотянуться до меня. Я не рванулся в сторону и заслужил от Лизы похвалу, которую она выразила взглядом.
Мы поднялись на высокое крыльцо, зашли в дом. В маленьком закутке за прихожей уютно гудел котел, гоняя по трубам горячую воду.
Мебель в доме дорогая, богатые ковры, в зале работал японский телевизор с видеомагнитофоном. Нетрудно догадаться, откуда Сахнина взяла деньги на дом и обстановку. Но я далек был от мысли ее осуждать.
В доме ни Варвары Игоревны, ни отца. Лиза поняла, о чем я хочу спросить, и предупредила меня.
– К наркологу они поехали, – сказала она. – Зачем, ты и сам знаешь. Чай будешь?
– Да, если угостишь.
– Легко.
Мы прошли на кухню, она поставила на плиту чайник.
– Мама все собиралась спросить у тебя… – Лиза нарочно, как мне показалось, потянула паузу.
– Насчет фабричной братвы? – Я угадал, именно этого вопроса Лиза и ждала.
– Ну да. Никто к ней так и не пришел.
– Так решил я вопрос. Ее не тронут.
– Ты уверен? – спросила она, внимательно глядя на меня.
Непростая девчонка, деловая, ушлая, себе на уме.
– С фабричными проблем не будет, но если кто-то другой наедет…
– Эй, что это у тебя? – перебила меня Лиза.
Она коснулась полы моей куртки, отвела ее в сторону и большими глазами уставилась на пистолет, торчавший за поясом.
Здесь, в Панфиловске, я не очень боялся носить оружие. В РОВД есть знакомые менты, и с деньгами, чтобы откупиться, никаких проблем. С пистолетом спокойней на душе. С московской братвой рамсы наметились, тот же Кислов точит на меня зуб. Одним словом, порох нужно держать сухим.
