Ошибка сценария - Алейников Дмитрий Александрович
Нерон уже подвел курсор к размашистому крестику на панели инструментов, готовый отправить визитку Порша в небытие, но передумал. Сам не понял, почему передумал, но не стер. Просто закрыл, оставив «пылиться» в безразмерной папке. От одного письма места в ней не убудет.
Пора бы заняться делом. Три часа, убитые на игру, — непозволительная роскошь для человека, привыкшего проводить в работе за компьютером от десяти до восемнадцати часов в сутки. Нерон вернулся к письму Ильи, щелкнул по приведенной ссылке, вышел на нужную страницу. На большом мониторе картинка выглядела идеально, на маленьком основательно срезался заголовок. Типичная ошибка. Это, строго говоря, не его ошибка, сайт верстали другие, но так уж повелось в их бригаде, что все кляксы приходилось заделывать Нерону. Нетворческая, тупая работа, но для программиста такого класса — пара пустяков. Очень выгодная с точки зрения оплаты.
Сергей уже заканчивал с этой работой, когда в правом виске шевельнулась ржавая шестеренка.
Что-то слишком часто начали накатывать на него эти проклятые мигрени. И ведь опять это случилось за компьютером! Может, все-таки дело в полях?
Но в тот момент рассуждать было некогда. Сергей судорожно обшарил карманы, отыскивая бумажную упаковку, надорвал, бросил в рот таблетку, проглотил. Немного подумав, прислушавшись к нарастающему в виске скрежету, он отправил в рот вторую таблетку.
Минуту или больше молодой человек сидел, прислушиваясь к своему организму. Боль приближалась. Но это был необычный приступ. Боль не набросилась на беззащитную голову, как голодный хищник, а проникала в мозг постепенно, вгрызаясь в правый висок, как хомяк вгрызается в яблоко: прихватывая с каждым разом все больше, цепляясь маленькими зубками все удобнее.
Сергей заглотил третью таблетку. Конечно, не стоило так сразу накачиваться медикаментами, но очень уж неприятно сидеть и чувствовать, как пытают твой собственный мозг. Точно палач-садист, не отрубающий приговоренную голову, а отпиливающий ее тупой пилой.
Боль нарастала, принимая все более знакомые формы, начиная загонять между извилин стальные иглы. И эта привычность одновременно пугала и успокаивала.
Сергей опустился на пол и лег, закрыв глаза и раскинув конечности. Так он, по крайней мере, ничего не разобьет и не сломает, если надумает кувыркнуться из кресла.
Перед глазами еще маячили интерьеры бара, которые он пять минут назад учил одинаково хорошо возникать на мониторах разного формата. Голова сделалась необычайно тяжелой, головокружение и мерзкая тошнота, будто укачало в машине, легкое покалывание в кончиках пальцев — все это непривычно, необычно, должно быть, так действуют таблетки.
Сергей лежал на полу, чувствуя себя, как в кресле стоматолога: сейчас будет больно, и с этим ничего не поделаешь. Сейчас будет больно, вот сейчас…
А потом боль вдруг притупилась. Не исчезла вовсе, но сделалась много терпимей, чем прежде. Но Сергею не удалось изучить эти новые ощущения, потому что перед глазами его вспыхнуло вдруг видение. Яркое, четкое. И на сей раз, видение не промелькнуло короткой вспышкой, а позволило погрузиться в себя, пройти без суеты от начала до конца, рассмотрев детали.
И вот что увидел Сергей, разложившийся на полу, как заправский йог-медитатор.
Подъезд. Нехарактерный для России подъезд — чистый, светлый, ухоженный, но именно российский. Даже столичный, в крайнем случае, Питерский. Один из тех домов, что строили в сталинские времена немцы. То ли пленные, то ли наоборот, Сергей никогда не задумывался на этот предмет, когда слышал привычное уху «немцы строили».
Итак, подъезд. Сергей словно видит его глазами неизвестного человека, который поднимается по ступеням быстрой бесшумной походкой. Взгляд этого неизвестного шарит по дверям, изучая дверные глазки. Черт его знает, как он определяет, наблюдают за ним или нет, — прочитать мысли в этой голове Сергею не удавалось.
Человек минует один этаж, второй, третий. Почему бы не подняться на лифте? Этажи-то высокие…
Ощущения потрясающие. Как будто Сергей сам идет по лестнице, сам пялится по сторонам. Потрясающе! Ни в одной компьютерной игрушке не получишь такого эффекта присутствия. Сергей даже попытался самостоятельно покрутить головой, сказать что-то вслух — не вышло. Он лишь следовал за неизвестным, оставаясь беспомощным наблюдателем.
Поднявшись на площадку четвертого этажа, неизвестный подошел к высокой, отделанной под дуб двери и нажал кнопку звонка. Почему-то левой рукой, что довольно неудобно, поскольку кнопка звонка располагалась справа от двери. Кстати, рука была в перчатке. Резиновой медицинской перчатке, полупрозрачной и почти незаметной для праздного взгляда.
Еще одна деталь. Хотя Сергей и слышал все звуки, наполнявшие подъезд — шум машин, пение птиц, легкий скрип кожаных ботинок, — но трели звонка за дубовой дверью он не уловил. Почему бы?
Дверь открылась, и на пороге возник мужчина в пышном домашнем халате, из которого торчала донельзя знакомая голова. То ли политик какой-то, то ли журналист, то ли…
Пока Сергей тужился вспомнить, где видел эту голову, перед его носом взметнулась правая рука, облаченная в такую же медицинскую перчатку. В руке этой, протянувшейся почти к самому носу головы в халате, оказался пистолет с глушителем. Не навороченный ствол, какими любят пользоваться супермены в америкосовских киношках, а нечто черное, неказистое, похожее на черную дрель. Но «дрель» дернулась, и возвышавшуюся над халатом голову разнесло в хлам, словно помидор об асфальт шлепнулся. Пистолет выпал из разжавшихся пальцев.
Сергей никогда не видел, как стреляют в живого человека. И не рвался, не проявлял особого интереса к подобной экзотике, свободно продающейся теперь в электронном виде. Однако и ему, пацифисту, показалось нереальным, ненастоящим, что пистолетный выстрел вот так вчистую лишает человека головы, обращает в кровавый компот не только плоть, но и кости черепа. Даже гранатомет в Unreal [3] не разносит противника под ноль, все-таки падают по углам окровавленные шмотки мяса. А тут даже скальпа не осталось. Фига себе оружие! Таким шпалером и пользоваться-то небезопасно: срикошетит что-нибудь или сдует взрывной волной в соседний подъезд через две капитальные стены, германцами на века сложенные…
Вдруг все «кино» пошло сначала. Сергей даже вздрогнул от неожиданности. Снова «немецкий» подъезд, снова крадущиеся шаги, осторожные взгляды в сторону глазков, шум машин. Тюля в тюлю компьютерная игра, которая в случае неудачи отбрасывает вас в начало. Только в этой игре вроде все получилось? Башку ведь мужику снесли чуть не по колено.
Второй этаж, третий, четвертый. Опять облицованная дубом дверь. Забавно даже! Левая рука трогает пипку звонка. Снова, кстати, не слышно трелей за дверью. Явный прокол программиста, писавшего этот непонятный квест [4].
Дверь открылась, но не так размашисто и широко, как в первый раз, и в открывшемся проеме возникла сильно пожилая сухонькая дама в толстенных очках и со старомодным шиньоном на макушке.
Правая рука убийцы поднялась столь же стремительно и отправила свой жуткий заряд прямо между круглых стекол. Излишне описывать, что случилось с головой старушки: брызги во все стороны, жуткий чавкающий звук. В одно мгновение голова исчезла. Остались только плечи внизу и шиньон, зависший в воздухе точно там, где находился за миг до выстрела.
Тут что-то случилось с видением. Сначала подъезд словно затрясло крупной дрожью, потом исчезли звуки, и наконец «картинка». Игра закончилась столь же неожиданно, как началась.
Сергей полежал какое-то время неподвижно, прислушиваясь к собственным ощущениям. Ощущения не радовали: тяжелая голова, дрожь в руках, неприятный привкус на зубах.
Поняв, что второй серии не будет, он медленно встал, пересел на стул. Обмозговать.
Что же он видел? Вещий сон? Тогда уж два вещих сна: оригинал и кавер-версию. Причем, вторая, принимая во внимание феньку с шиньоном, отличалась нездоровым чувством юмора. В то же время, труп, который показывали в новостях, действительно существует, с этим не поспоришь, тем паче, что SsPorsh решил забодать напоминаниями по всем доступным каналам. Интересно, этого Бояршинова просто убили или тоже с чернушными шутками?
