KnigaRead.com/

Аль Странс - Завещание

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Аль Странс, "Завещание" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

29

Приближался веселый праздник Пурим. Артур уже говорил с отцом по телефону и вот пришел день его первого прилета на встречу с новой семьей. Это было тревожно, это было необычайно, это в общем–то не укладывалось ни в какие рамки! Что это, в самом деле, тридцатилетний Артур едет на встречу со своей тридцати трех летней мачехой!? И с пятнадцатилетним братом, которого в жизни не видел!? Да и отца он побаивался увидеть после пережитого по поводу его кончины и всех закрутившихся в результате этого вокруг событий. В душе его боролись два чувства: необыкновенной тяги к отцу и его новой семье, и, противоположные чувства неприязни и какой–то стыдливости. Нет, Артур не был пуританин, однако его подавляло это отсутствие рамок приличий у его отца. Он не понимал его. В его глазах он читал какую–то странную мысль: может быть о тщетности бытия, а может быть, лозунг «живи сегодня»! То есть психологических мотивов поведения и поступков отца он не понимал. Они были скрыты для него, как, впрочем, и для многих других. Но, что для него всегда было важно, так это чувство надежности вблизи отца.

Солнце брызнуло апельсиновым светом в глаза Артура, когда он спускался впервые по трапу самолета, принесшего его в Израиль. При выходе в зале ожидания к нему подошел некий сухонький старичок, наголо обритый и весьма скромно одетый и пристально вглядываясь в глаза, сказал тихо и даже, как показалось Артуру, скорбно:

― Артур, здравствуй, это я.

Артур остолбенел. Артур не узнал отца! Может быть, с минуту стояли они в безмолвии друг против друга, наконец, словно поняв, как много времени потеряли один без другого, они обнялись. Отец повел Артура на остановку поезда при аэровокзале. Они устроились рядом в конце тихого вагона. Помолчали.

Поезд бесшумно набрал скорость. Занималось утро. Они сидели рядом, отец и сын, такие близкие и такие далекие, и искали слова, чтобы начать беседу. Начать так, чтобы не обидеть и не уколоть с первого слова. Чтобы это их возвращение друг к другу стало их Воскресением! А не иначе.

― Папа, как ты?

― Спасибо, всё хорошо, Артур. Сынок…

― Я рад, что всё кончилось так.

― И я рад, что ты рад.

― Как Шай?

― Спасибо. Хорошо, что ты спрашиваешь о нем. Он очень…. Он замечательный мальчик.

― Я привез ему маленький компьютер в подарок.

― Я тебе благодарен. Он будет рад.

― Он мой брат.

― Спасибо, Артур.

Перестук колес и мягкое покачивание вагона успокаивали и настраивали на доверительный лад натянутые струны душ обоих мужчин.

― Я должен перед тобой исповедаться, сын.

― Ты ничего не должен, папа.

― Я решил изменить свою жизнь, а для этого необходимо очищение, каким бы болезненным оно ни было для меня... и, возможно, для моих близких. Ты видишь, мы едем на поезде, а не на машине. Ты мог бы подумать, что это очередная причуда богатого сумасшедшего старика, способного нанять себе Мерседес с водителем! Но, я уверен, ты, Артур, так не подумал. У меня нет машины. И нет Мерседеса с водителем. Я живу, Артур, со своей семьей, с моим сыном, младшим сыном Шаем и моей женой Номи, которых я очень люблю и хочу сделать счастливыми! Не так как я поступил с вами, Анной, Генрихом и тобою, сделав вас несчастными.

― Папа…

― Подожди. А для этого необходима только человеческая любовь! Самая простая человеческая любовь! Внимание, ласка, терпение. О, очень много терпения! А деньги всё только портят. Деньги развращают! Но об этом не сейчас…. – он задумался и вдруг, словно вспомнив, где он и с кем он, продолжил, – И вот я живу на пособие для новоприбывших в Израиль, эту удивительную и непонятную мне страну, на заработок сторожа и на зарплату Номи, медсестры в госпитале. Скромно и трудно и… счастливо. Я просыпаюсь каждый день и молюсь, да, да, молюсь, чтобы завтра встать таким же бодрым и добрым, с таким же чувством покоя и справедливости в душе, какое было и вчера. – он опять задумался, – До пересечения границы физической и моральной, я жил Плохо! Я жил Дурно! Я жил Неправильно! Ты скажешь – толстовщина, я скажу – моя правда! Я, наконец, обрел её, истинную жизнь, истинную цель. Я очень надеюсь, что ты, сын, поймешь меня и поддержишь, и простишь за все годы моего фиктивного отцовства.

Арье говорил, сжимая с силою пальцы рук, до побеления суставов, и искренность его речи не вызывала сомнения. Более того, Артур прослезился, когда отец вдруг попросил у него прощения за своё фиктивное отцовство. Он был чрезвычайно взволнован, отец никогда в жизни не говорил с ним так! То есть так искренне, так открыто, так просто и так понятно. А главное так по-человечески! Ведь тридцать лет срок не шуточный, это целая жизнь, если хотите, и вот впервые за эти тридцать лет жизни его родитель говорил с ним как с очень близким человеком, истинно близким человеком, может быть даже самым близким человеком! Комок подступил к горлу Артура.

― Папа…. Я люблю тебя! – он обнял отца и прижался к нему.

В этот момент в поезде началась какая–то суматоха. Громко объявили о каком–то происшествии. Люди встали, начали куда–то собираться, брать свои вещи. Арье ничего не понял, о чем объявили в поезде. Артур с тревогой смотрел на отца. Поезд начал замедлять ход.

30

В душном кабинете следователя Мартынова опять стояла напряженная тишина.

― Мой подзащитный может быть свободен? – наконец сухо произнес адвокат.

― Может… Нет, не может! – неожиданно и зло выкрикнул следователь, – я ещё не провел дознания.

― Ну, пожалуйста, дознавайтесь,– откинулся адвокат на спинку стула.

― Где вы, Генрих Львович, были в день покушения на полицейского вашим братом Артуром Львовичем? – проговорил Мартынов ещё дрожащим от возбуждения голосом.

― Мой брат не покушался…

― Отвечайте на мой вопрос! Где вы были в тот день?! – сорвался следователь на крик.

― Я рекомендую моему подзащитному не отвечать более ни на один вопрос. ВЫ, господин Мартынов, ведете допрос с пристрастием, а это недопустимо в нынешних условиях.

Опять наступила пауза, некий тайм-аут, как в боксерском поединке после нанесения сильного удара одному из соперников. Мартынов собирался с мыслями. Это ему было совсем нелегко сделать, ибо он нервничал, и сердце стучало, как двигатель гоночного автомобиля, и кровь приливала к голове, как вода в Неве в наводнение. Наконец, Андрей Степанович решил, скрепя сердце, сменить тактику и не поддаваться более на провокации этого наглого адвоката, а вести себя так, словно его нет, и он не существует вовсе, тем более в его кабинете. Принятие этого решения успокоило следователя.

― Хорошо, – поразмыслив, продолжил Мартынов, – будьте любезны, Генрих Львович, сообщите следствию, где вы были пятого января 200… года?

― Я был дома.

― А где был ваш брат Артур Львович?

― … Не знаю…

― Вы его в тот день не видели?

Генрих Львович замялся с ответом.

― Мой подзащитный же сказал, что не знает, где был Артур Львович. Брат за брата не отвечает.

― А вы не спешите, господин Развозов, – небрежно бросил следователь адвокату, – я спрашиваю сейчас Генриха Львовича не, где был ваш брат в день покушения, а видели ли вы его в тот день? – обратился он к господину Фридланду, сгорбившемуся на своем стуле и глядевшему в пол.

― Нет.

― Не видели? И к вам домой он не приезжал?

― Нет.

― Гм… Но вы же знаете, Генрих Львович, вы сами адвокат, что за дачу ложных показаний…

― Это нажим! Вы оказываете давление на моего подзащитного!

― Это не нажим, это простое напоминание законов и уставов, – очень спокойно и даже торжествующе, произнес Мартынов, – вот ведь и вы изволили мне напомнить о моих правах и полномочиях.

Развозов промолчал.

― Значит, вы его не видели в тот день? А как он улетел из Питера?

― Купил билет и улетел.

― Это не остроумно, господин Фридланд, его обратный билет был на 10-е января, а он вылетел 5-го в ночь на 6-е. И улетел не со своей американской компанией, а совершенно другой, Австрийской.

― От вас и на помеле улетишь! – бросил в сторону адвокат Развозов.

― Кто–то должен был помочь ему купить билет в ту ночь! Кто? Вы его, не знаете ли? У Артура Львовича нет в Питере таких солидных связей. Но у вас есть.

― Ничем не могу помочь.

― Значит, вы никак не помогали вашему брату скрыться от рук правосудия?

― Правосудием тут и не пахло. Это более походило на «суд линча», – ответил вместо клиента адвокат.

― Так как, Генрих Львович?

― Мой подзащитный не обязан отвечать на этот вопрос, он пользуется правом молчания.

― Что ж, – поразмыслив, произнес Мартынов, – на сегодня всё. Можете быть свободны.

31

― Папа, что происходит?

― Я не понял, что сказали, извини Артур.

В этот момент в поезде объявили на английском. Артур поднялся с места.

― Папа, идем. В одном из вагонов обнаружили какой–то подозрительный предмет, бомба что ли? Просят всех выйти из вагонов.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*