Никита Филатов - Мышеловка капитана Виноградова
Ресторан уже был закрыт, и пустой зал освещался только десятком дежурных ламп. Устало суетилась прислуга, убирая со столов, кутаясь в плащи и куртки прошмыгнули по домам оркестранты.
— До завтра?
— До завтра, — пожал протянутую руку Чистяков.
Все четыре двери «девятки» хлопнули одновременно. Громко и достаточно эффективно — заставив насторожиться высоченного малого в традиционной кожаной униформе, жующего сочную желтую грушу.
Он привстал с овощного ящика, плотно втиснутого в пространство между двумя киосками, вытер о штаны липкие руки… От машины шли четверо — в одном из них охранник с облегчением узнал Строганова. Остальные, судя по всему, были из его бригады.
— Здорово. — Старший из гостей первым протянул руку.
— Приветствую. — Охранник поздоровался с каждым по очереди. Двух молодых «волчат» из строгановской команды он уже где-то видел, а вот этот…
— Надо бы приодеть человека. — Строганов мотнул головой в сторону Чистякова.
— Хороший человек? — Охранник обращался к Строганову, продолжал изучать Игоря. Чувствовал — боец не простой. Опасный.
— Хороший.
— Нет проблем.
…Пока Чистяков в сопровождении носатого толстяка, явившегося мгновенно по зову охранника, пропал в дебрях кооперативного изобилия, гости и хозяин угощались фруктами. Пить не пили — работа, но и без того отчужденность первых минут прошла почти сразу же. Поволжцы, которые контролировали значительную часть рынков и торговых точек у метро, традиционно поддерживали с тамаринцами, к которым принадлежала группа Строганова, отношения благожелательного нейтралитета. Сферы их интересов не пересекались, и появление «коллег» на чужих охотничьих угодьях всегда имело вескую и достаточную уважительную причину.
— Говорят, Артемьев из Штатов вернулся?
— Да уж давно… Без зубов, и, говорит, башка отбита напрочь.
— Ха! За такие бабки… — почти каждый рэкетир втайне мечтает о карьере профессионального бойца — на Западе, конечно, — почему контракт братъев-боксеров Артемьевых многим из них не дает покоя.
— Здоровье дороже.
— А как у вас с этим? — Один из строгановских молодых кивнул в сторону щуплого неопрятного милиционера в расстегнутом кителе и немыслимо разношенных ботинках. Младший сержант стоял на почтительном удалении от собеседников, сосредоточенно изучая выцветшую от времени афишу позапрошлых выборов на заборе. Резиновая дубинка на пыльном шнурке подчеркивала свою и своего хозяина никчемность.
— Эдик! — укоризненно осадил подчиненного Строганов. В кругу, к которому они принадлежали, неэтичным считалось интересоваться взаимоотношениями с правоохранительными структурами — в каждой бригаде рэкета и в каждом клане отечественной мафии этот вопрос решался сугубо специфически.
— A-а… Чушок. — Как бы не заметив бестактности бойца, кивнул в сторону милиционера охранник. — Жадобушка деревенская. Сначала рад был за японские трусы для своей бабы на задних лапках прыгать, а теперь… Что ты!
— Ну? Вы скажите — это плохо? — Носатый почти выталкивал впереди себя Чистякова. Свободного кроя джинсы, заправленные в высокие «найковские» кроссовки. Неизменная черная кожа. Внушительных размеров фирменная сумка.
— Там еще с собой молодому человеку кое-что… И из женского тоже.
— Это хорошо! — с чувством сказал Строганов. Он обращался не к кооперативному холую, а к собрату по ремеслу. — Это просто здорово.
— Спасибо. — Чистяков пожал руку охраннику, затем, чуть замешкавшись, — носатому. Молодые сдержанно, но от души поздравили его с обновами.
— Сколько мы должны? — Строганов полез в карман.
— От нашего стола — вашему столу! — театрально провозгласил охранник. — Какие деньги? Подарок.
…Машина уже скрылась за поворотом, а обездоленный кооператор все бормотал что-то на певучем кавказском наречии, сокрушенно качая головой и цокая языком. Потом зашел в свой киоск, с трудом отыскал затасканный фломастер, снял с ниточек несколько ценников и внес в них изменения — в сторону увеличения разумеется.
Машину Строганов вел сам — уверенно и агрессивно, как когда-то БМД[2] по серпантинам афганских предгорий.
Чистяков на почетном месте рядом с водителем задумчиво поигрывал многочисленными молниями только что обретенного «кожана».
— Значит — еще раз. Ситуация простая. — Строганов плавно, не сбрасывая газ, вписался в поворот. — Наши таксисты — «отстойщики» от гостиницы — пожаловались, что к их кормушке нахально присосались ребята-«мерседесники»… Ах да, при тебе ж этого не было… В общем, больше года уже как «Интурист» закупил десятка два иностранных тачек и создал свое такси — за валюту… Им легче, у них все в мэрии куплено, депутаты… Поначалу они у своих гостиниц паслись, а когда «фирмы» поубавилось — по чужим огородам зашарили. Мы, конечно, переговорили сперва — без толку. Каждый круче тучи!
— Может, они платят кому-нибудь такому… этакому?
— Выяснили уже. С них власти сосут… Еще кое-кто из милиции кормится… Не те люди. Из наших — никто не впишется, а с государством — как-нибудь разберемся.
— В первый раз, что ли? — подал веселый голос один из сидевших сзади строгановских бойцов.
— Все на месте, — удовлетворенно отметил Строганов, приветственно мигая фарами двум «девяткам» с тонированными стеклами, примостившимся к тротуару у пустого и пустынного продуктового магазина. Он чуть сбавил скорость, и вскоре обе машины догнали его, аккуратно пристроившись в хвост…
…Бежевый «мерседес» и два элегантных «форда-сиерра» стояли рядком в асфальтовом «аппендиксе» засаженного густым колючим кустарником сквера перед входом в «Приморскую». Тоскливый дождь — предвестник простудных эпидемий — очистил окрестности от праздных прохожих, загнал в теплый уют гостиничного холла орденоносного швейцара. Трое водителей сосредоточенно резались в карты, привычно расположившись в комфортабельном салоне немецкого автомобиля. Стук водяных струй по крыше заглушил тихое урчание приближающихся двигателей и шелест шин по лужам…
Противник попался достойный. Когда Строганов рывком открыл дверь «мерседеса», водитель не стал тратить время на объяснения — одной рукой прикрывая голову, он другой потянулся за приспособленной под сиденьем монтировкой. Опережая на доли секунды, бригадир коротко ткнул его в шею спецназовским ударом и выволок обмякшее тело.
— Нате! — И кованые сапоги «волчат» принялись втаптывать в грязь того, кто осмелился сопротивляться.
Задняя дверь со стороны водителя досталась Чистякову и незнакомому ему крепышу, пассажиру одной из двух присоединившихся к ним у магазина «девяток». Опрометчиво сунув голову в салон, напарник Игоря с ходу получил в глаза щедрую струю газа — в себя он пришел уже поздним вечером, после того, кстати, как промылся, преодолев брезгливость, собственной мочой. Игорь, поднырнув под почти осязаемое облако ядовитой вони, ухватил противника за запястье, резко крутанул, с хрустом сломал кость — и, теряя дыхание, отпрянул наружу. Неродившийся крик злополучного любителя импортных штучек вылился в глухой всхлип — и он без сознания осел на бархатную кожу сиденья.
Третьему водителю удалось выскочить — и инстинкт профессионала бросил его к своему «форду».
— Ты-ы-ы! — зарычал он, рванув за плечо ближайшего помощника Строганова, который был с бригадиром в «Сервис-бюро» вчера, при драке Чистякова с Шейным. — Сука-а…
Классный шофер — а только таких брали в «Интурист» — на мгновение перестал думать о собственной безопасности, увидев, как «кожаный» бугай методично и сосредоточенно бьет трехгранным шилом в дефицитные заграничные покрышки.
— Дурак, — невозмутимо констатировал тот и так же, как до этого резину, ткнул в живот нависшего над ним водителя…
Акция заняла чуть меньше трех минут. Просевшие колеса и неестественные позы людей за темными стеклами «мерседеса» издали разглядеть было сложно — поэтому милицию вызвали только через час. А «скорая» приехала еще позже.
3
…Я вкус этот чувствую. Он не похож ни на вкус вина, ни на вкус любви, ни на вкус борьбы. Вкус конспиративной жизни не похож ни на какие другие, я его понимаю и ценю.
В. Суворов. «Аквариум»Разумеется, встречаться с источниками в подворотнях и сквериках — последнее дело. Это еще куда ни шло летом, при ласковом солнышке и под шелест цветущих кустиков, но зимой… Однако «квартира» — слишком большая ценность, как правило — плод многодневной беготни по дворам-колодцам и загаженным кошками черным лестницам, кипы бумаг, долгие недели ожидания результатов специальных проверок. А головная боль после очередной деловой пьянки с трепачом-участковым? А когда уже все собрано, подписано, подшито — вдруг на попятную идет сам хозяин, не желая делать решающий шаг, надлежащим образом оформить отношения?
