Андрей Бадин - Именем волчьего закона
Когда приехали, то ужаснулись количеству машин начальников всех мастей вокруг места преступления. Были здесь и фээсбэшники, и люди из прокуратуры, и из Министерства внутренних дел, из мэрии и даже телевизионщики. Ну и, конечно, милиционеры из районного отделения. Только не было зевак, так как место оказалось глухое и безлюдное.
Нашел труп бомж, промышлявший в этих местах бутылками. Рядом на небольшом озерце отдыхали толпы горожан, оставляя после себя кучи мусора и пивных бутылок. Вот их-то он и собирал. Увидев машину, видимо, хотел что-то своровать из нее, открыл дверцу и обмер от страха. Побежал к дороге, остановил первую попавшуюся машину, а ею оказалась милицейская иномарка, патрулирующая район.
Тщедушный пьяненький бомж долго и сбивчиво объяснял служителям закона про свою находку, но так и не смог внятно объяснить. Те сначала хотели уехать, но доходяга при рассказе так волновался, что милиционеры пошли за ним в лес.
После того как они заглянули в салон «Вольво», то сразу побежали в кусты и вывернули наизнанку свои наполненные завтраками желудки. В этом плане бомж оказался покрепче их.
Видя присутствие начальства, Максимов скривился и с неохотой вышел из машины. Операторы и журналисты сразу кинулись к нему, но он поднял руку, отмахнулся от толпы и, ни слова не говоря, пошел к командовавшему здесь полковнику из районного убойного отдела.
Алексей смотреть на труп не пошел, даже из «Волги» вылезать не стал – сидел и ждал шефа. А тот заглянул разок в «Вольво» и остался «доволен» виденным. Потом отошел и долго не мог прийти в себя.
По всему салону были разбрызганы кровь и куски тела водителя. Сам он был расчленен на три части – голову, туловище с руками и ноги. Живот вспорот, выпотрошен и кишки раскиданы по полу. Половые органы отрезаны и всунуты ему в рот. Создалось такое впечатление, что какое-то необычайной силы чудовище рвало его как тряпку…
Николай Иванович поговорил с обследовавшими место преступления экспертами и пошел к своей машине. Сел в нее и тяжело вздохнул:
– Еще один – шестой. Жуть.
Алексей сурово взглянул на шефа и тот умолк. Вспомнил, что капитан не может переносить расчлененку, вид крови и разговоры о ней.
– Когда произошло убийство? – наконец спросил Фомин.
– Примерно в шесть часов утра.
– Мы в это время уже были дома.
– Да. Я спать ложился.
– Хорошо погуляли.
– Хорошо, но теперь надо работать. Чей фоторобот там Краснов составил? – вдруг спросил шеф.
– Какой-то девки.
– Посылай ее в розыск, немедленно. Будем искать. Чем больше подозреваемых, как мужиков, так и баб по этому делу схватим, тем лучше. А то, я чувствую, начальство с меня сегодня три шкуры спустит. Как этот маньяк с жертвы. Вон они все здесь собрались. Даже вице-мэр приехал.
– И начальник МУРа, – добавил Алексей, указав на вороненый «Мерседес» с синим спецфонарем на крыше.
– И многие другие.
– Что делаем? – спросил Фомин.
– А ничего. Едем в управление. Я вызвал всех на совещание на тринадцать ноль-ноль. Если, конечно, к тому времени мне пинка под зад не дадут.
– Не выгонят, – успокоил капитан.
– Как знать.
В тринадцать часов в кабинете полковника Максимова собрались все оперативники, расследующие дело «мясника». Был там и Алексей Фомин. Все расселись вокруг стола шефа и принялись деловито раскладывать папки с документами. Был здесь и судмедэксперт Канищев, и патологоанатом Петров и криминалисты Егоров и Холодов. Николай Иванович также вызвал и психолога Нину Морозову. Оперативники Фомин, Потапов и Шустов давно сидели в кабинете и тихо беседовали. Обстановка царила напряженная и тяжелая, чувствовалось, что в воздухе висит тревожное ожидание.
Максимов уже хотел начать оперативку, но вдруг зазвонил телефон, и Николай Иванович взял трубку. Алексей подумал, что если шеф опять услышит об очередном убийстве, то обязательно вспылит и разнесет аппарат вдребезги. Но этого не произошло. Звонил заместитель начальника МУРа по оперативной работе генерал Сомов.
– Здравствуй, Николай Иванович, – пробасил он.
– Здравия желаю, – официально отрапортовал Максимов. Хотя они с Борисом Андреевичем были давними друзьями и служили бок о бок больше двадцати лет.
– Зайди ко мне, – пригласил генерал.
– У меня люди собрались, совещание по делу, – строго ответил полковник.
– А я тебе хотел рассказать, что было на совещании у главного. Как меня там песочили.
– Представляю. А ты хотел меня, по цепочке так сказать?.. – догадался Максимов.
– Нет, просто хотел подбодрить, чтобы ты быстрее дело «мясника» раскручивал. А то ведь у тебя по нему ничего нет. Ни подозреваемых, ни улик, ни одного отпечатка пальца.
– Отпечатки есть и подозреваемая есть. Мы ее в розыск запустили, – нашелся полковник.
– Как есть?! – воскликнул генерал.
Алексей слышал разговор и понял, что шеф имеет в виду переданный Красновым фоторобот.
– Чего же ты молчал? Я бы доложил главному, может, пи…лей поменьше получил бы. – От негодования генерал начал материться.
– Вот сообщаю, поздно, но сообщаю, – оправдался Максимов. Он очень не любил, когда начальство его отчитывает, а тут как раз был повод…
– Ладно, я сейчас доложу, как ее фамилия?
– Нет фамилии и имени нет, только фоторобот.
– Ну, и это сойдет. А кто свидетель?
– Я пока не могу его назвать, но свидетель есть.
– Что за секретность, мы не с организованной преступностью имеем дело, а с маньяком. Можно сказать.
– Пока нет, – полковник не хотел называть имя Краснова, так как генерал знал его лично и сразу догадался бы, что оперативники пустили «утку».
То, что Серега придумал финт с фотороботом, Максимов понял сразу. Но поддержал его в целях сохранения своего служебного положения. Тучи над его головой сгущались, начальство требовало раскрытия дела, поимки преступника, рвало и метало. Попадать в такой ситуации ему под руку было чревато ужасными последствиями.
В прессе разразилась беспрецедентная кампания по травле муровцев и правоохранительных органов. Все были взвинчены, нервничали и ждали отставок.
Максимов предположил, что хитрый Краснов запустил «утку» из побуждений солидарности, чтобы обезопасить друзей от служебных неприятностей. Он ведь знал, что дотошный и гордый Максимов никогда не согласился бы пригласить консультанта, даже если бы им был Краснов. Сам бы распутывал. Но сейчас ситуация была иная. Шеф чувствовал свою неспособность быстро распутать дело, а этого требовало начальство, подстегивали подлые статья в прессе и бесцеремонные репортажи по телевидению. Вот он и решился пойти на поводу у сыщика и ввязался в тонкую игру с «уткой».
По поводу серии убийств собирался Совет безопасности, так как в Москве царила паника и люди боялись ночью выходить и ездить по улицам. Были приняты усиленные меры для патрулирования города, но толку они не принесли. Убийства продолжались в еще более ужасной циничной форме, и никто не знал, что делать.
Поэтому Максимов с Фоминым догадались, что Краснов помогает им таким вот оригинальным образом – подставляет какую-то девку, кстати, очень похожую на проститутку с Тверской. Николай Иванович и Алексей запоздало вспомнили, как та голосовала на обочине, когда они пьяные ехали по домам после вечеринки.
Делать было нечего, генерал напирал, но Максимов не собирался сдавать Краснова. Не хотел, чтобы история с «уткой» всплыла в МУРе.
Подобные случаи с «утками» бывали и раньше. Либо по ошибке подозревали и искали не того человека, либо нарочно подставляли кого-то, чтобы обезопасить себя от гнева и постоянных нравоучений начальства. «Утка» давала возможность успокоить общественное мнение, газетчиков, телевизионщиков, а главное – начальников и спокойно работать с настоящими подозреваемыми, скрупулезно изучать улики, вести нудное, дотошное расследование.
Позднее «утку» – разыскиваемого по фотороботу человека – находили, задерживали, выясняли, где он был в момент убийства, проверяли алиби и отпускали с миром. И вновь запускали «утку» с уже другим подозреваемым.
Так расследуется большинство громких убийств. Ведь убийц по фотороботам находят крайне редко.
– Борис Андреевич, я вам уже сказал, я не могу назвать имени моего секретного источника информации. Не имею права. Хотите, я сам боссу доложу о подозреваемой?
– Ты бы лучше ему о провалах докладывал, а я об успехах, – забурчал генерал.
– Хорошо, – выдохнул полковник.
– Ты перешлешь мне фото? – наконец спросил начальник.
– Нет, Боря, не перешлю. Боюсь утечки информации. Тебе прикажут и ты его отдашь выше, оно попадет в прессу, подозреваемая затаится и ее невозможно будет найти. И убийства продолжатся.
– Так ты знаешь, где ее искать?
– Знаю. Но ее можно спугнуть, поэтому страхуюсь, – полковник замолчал.
Оперативники смотрели на Максимова с сочувствием, но и с надеждой, что сегодня сильнейшего разноса не будет.
