Элмор Леонард - Киллер
– Вмажь ей пару раз, чтобы не выпендривалась.
– Тогда она точно взбесится.
– Не успокоится, ей же хуже. Во гад!
– Арман, ты не женат, да?
– Не дождутся.
– Ты когда-нибудь жил с женщиной? Я хочу сказать, кроме как в своей семье?
– Тебя что, это скребет?
– Арман, дай мне сказать те кое-что. Ты всегда меня строишь, теперь моя очередь. Может, ты за свою жизнь и пристрелил пару баб, но…
– Не тяни резину…
– Короче, пристрелить бабу и понять бабу – это вещи разные. Я жил с бабами в воспитательном доме и еще со многими потом. Возможно, я все еще женат, я не знаю – она испугалась и сбежала. Но не раздражай их, не давай им повода на тебя злиться, если можешь. Бабы в запале – страшное дело! Они способны затолкать стакан те в глотку, облить бензином и поджечь. Я знавал парней, с которыми такое случалось. Самое простое, что они могут сделать, – это настучать. Донна, к примеру, знает, что за мной целый хвост судимостей, не считая здешней отсидки, и может заложить меня в любой момент. Но именно это меня не скребет! Поди знай, на какую подлянку она способна, ежели ее распалить. Вот чего я опасаюсь. Я хочу, чтобы ты, Арман, понял главное – нужно заставить бабу думать, будто ты тот, за кого она тебя принимает.
– Стало быть, ты ей не доверяешь?
– Паря, я только что те все разжевал. Мне не надо напрягаться, доверяю ли я ей, покуда она доверяет мне.
Индеец немного помолчал, допивая свой виски, потом спросил:
– Что ты хочешь ей сказать? Ричи решил, что он Птицу убедил.
– Щас поймешь, – сказал Ричи. – Донна? – позвал он. – Плесни нам еще, лады?
И вот она тут как тут, ни дать ни взять – мультяшный паучок: тонкие ножки и ручки, большая задница торчком. Забрала у них стаканы и мигом вернулась с новыми порциями со льдом.
Ричи знал, что индеец наблюдает за ними. Вот Донна подошла к нему, протянула виски, но даже не взглянула на него. Ричи подождал, пока она повернулась, собираясь уйти.
– Донна?
– Что? – Она застыла, но не обернулась.
– Я хочу те кое-что сказать. Ты видала пикап?
– Да.
– Я его свистнул. Донна обернулась.
– В Уинсоре, в аэропорту. Клевая блондинка сидела в тачке и кого-то ждала. Чуток погодя из терминала вываливается цветной парень, ростом с милю. Блондинка выскакивает из пикапа, на ней мини-юбчонка, подбегает и виснет у парня на шее, они целуются взасос, он лапает ее за задницу. Потом появляется еще один долговязый черномазый, она подбегает к нему. Они с минуту болтают, а затем все трое хиляют в аэропорт, надо думать, за багажом. Как только они входят внутрь, я прыг в пикап, и был таков. – Ричи слегка нахмурился, глядя на Донну. – Просто не смог удержаться, видя, как эта шлюха стелется перед черномазыми.
– А что с твоим подбородком?
– Подрался.
– С теми цветными?
– Не, еще раньше. Один парень хотел вправить мне мозги.
– Ладно, ты в порядке?
– Да, вполне.
– А что с его машиной? – спросила Донна, кивнув в сторону индейца, но по-прежнему не глядя на него.
– Сломалась. Теперь в ремонте…
– И ты надумал присвоить этот пикап?
– А чё такого? Немного покатаемся, смотаемся на охоту, потом где-нибудь бросим.
– Тебе низкокалорийного цыпленка или обыкновенного?
– Мне без разницы.
– А ему?
– Птице сваргань двойную порцию низкокалорийного. – Когда Донна ушла, он добавил: – Блондинку я видел в Детройте. Она прикатила встречать двух цветных громил. Наверное, баскетболистов. Интересно, как эти черномазые вырастают такими долговязыми?
– Она поверила в твою историю?
– Кто, Донна? Она знает, что это близко к правде. Позже задаст пару вопросов, надеясь поймать меня на брехне. Послушай, Птица, черт, Арман, пойди на кухню и полапай ее чуток за задницу. Дай ей понять, что мы тут все свои.
8
Машину угнал Ричи, так что он и за рулем сидел. У Армана возникло ощущение, будто его взяли покататься и что он теряет контроль над этим панком, который гнал слишком быстро и не смотрел на дорогу. Собираясь повидаться с монтажником и его женой, они вырядились охотниками. Со дня визита в риелторское агентство прошло четыре дня. И вот они здесь! Ричи сбавил скорость, когда они приблизились к большому дому у дороги и медленно проехали мимо. Припав к рулю, он успел взглянуть на окна верхнего этажа.
– Думаешь, он здесь? Арман не ответил.
– Если бы знать наверняка, я заявился бы прямо к нему. Вот была бы потеха глянуть на его рожу, а?
Арман промолчал. Он думал о том, что любой из его братьев, глянув на Ричи, спросил бы: «Какого хрена ты якшаешься с этой шелупонью? Он же панк». Тот, которого застрелили, сказал бы: «Этот придурок хотел спереть твою тачку, и ты ему ничего не сделал, да?» А тот, что сидел в тюрьме, сказал бы: «Надо было вышвырнуть его из машины в безлюдном месте и ехать дальше». Попробуй объясни им все. Ну да ладно, вроде пока все идет путем. Любой из его братьев спросил бы: «А ты в этом уверен? С этим-то панком?» Это все равно как если бы они застукали его в «Серебряном долларе» в обнимку с одной страхолюдиной, которой он покупал выпивку. Не важно, что он был пьян…
У его братьев нашлось бы что сказать и о Донне.
Вчера вечером Ричи пристал к нему: «Пойди и скажи ей что-нибудь. Пусть расслабится. Полапай чуток за задницу». Ладно, он отправился на кухню. Она нервничала, чувствуя, что он смотрит, как она возится с ужином, видел, как она старается держаться непринужденно. От нее приятно пахло духами. Ему нравилась ее фигура в обтягивающих брючках и свитере. Она поинтересовалась, не хочет ли он чего, а он спросил, какой бы птицей она хотела стать, если бы могла. Она недоуменно посмотрела на него. Он сказал ей, что когда-то его бабушка хотела превратить его в сову и что она умела заговаривать чаек. Он видел, как Донна расслабилась, глаза у нее сияли, когда он заливал ей о гадящих на капот чайках. Арман полагал, что есть такой сорт женщин в очках, которые охочи до секса. Он видел, что Донна из таких, но не стал гладить ее по заднице, а снова спросил, какой птицей она хотела бы стать. Глянув на него, Донна ответила, что надо подумать. У них все шло на лад, пока Ричи не заявился на кухню и не спросил: «Эй, чё тут у вас происходит, а?»
Дурашливый этот Ричи, а ведь думает, что семи пядей во лбу!
– Мы почти приехали, Птица, – нарушил он молчание.
Когда они миновали поля и лес по обеим сторонам дороги, Арман сказал:
– Сбавь скорость. Смотри не пропусти поворот. Ричи проехал мимо него.
– Ты куда? – напрягся Арман.
– Хочу глянуть на дом.
Показался дом монтажника. Крыша как у амбара, большой, с виду уютный дом среди кустарников и старых деревьев. У задней двери на подъездной дорожке – пикап монтажника. Дверь в дом открыта.
– Птица, мужик дома.
– Скажи, куда тебя несет?
– Хочу объехать кругом и тормознуть прям перед домом. Раз-два, и дело сделано.
– Ты что, ополоумел? Хочешь дать им шанс нас засечь?
– Да ты не кипятись! Мужик – мой, договорились? Я хочу пристрелить его из дробовика. Сроду не стрелял из такой пушки. А ты?
Арман не ответил. Он смотрел мимо Ричи на дом. Насчитав восемь колонн на высоком переднем крыльце, решил, что их многовато для одной крыши, подумал, что, когда все это закончится, он продырявит Ричи башку, хотя предпочел бы сделать это прямо сейчас.
Они припарковались у дороги. Ричи потянулся за заряженным дробовиком.
– Ты готов?
Арман распахнул дверцу и вылез из пикапа. Да, готов. Прикрыв дверцу, он сунул руку в карман охотничьего плаща, нащупал рукоятку пистолета. Нет, он ни в кого не стрелял из дробовика. За каким лешим ему дробовик? Арман обогнул пикап спереди.
В тот самый момент он увидел сквозь кусты, как пикап монтажника дал задний ход и покатился по до – рожке, затем зажглись передние фары, и пикап, развернувшись, помчался в том направлении, откуда они только что прикатили. Отступив назад, Арман открыл дверцу. Ричи согнулся над рулем, заводя машину.
– Я его достану, – сказал он, взглянув на Армана. – За тобой – баба.
Арман покачал головой. Он хотел сесть в машину, но Ричи дал газ.
– Я его достану, – кинул Ричи на ходу, устремляясь за пикапом монтажника.
Кармен сообщила матери, что готовит на ужин капустную солянку, одно из любимых блюд Уэйна.
– Неужели он дома? – поддела ее Ленор. – Позволь мне поприветствовать твоего господина.
Кармен сказала, что у них закончилось пиво, а она забыла его купить, поэтому Уэйну пришлось за ним поехать.
– Ну-ну, – протянула мать, добавив, что капустная солянка готовится за несколько минут, так что она всегда успеет ее потушить, когда бы ее благоверный ни заявился домой.
Стоя над раковиной и глядя в окно, Кармен сказала:
– Ма, я перезвоню тебе через пару минут.
Коренастый, которого Уэйн счел за индейца, прошагав по подъездной дорожке, остановился неподалеку от крыльца. Кармен узнала его, несмотря на охотничий наряд. Он стоял лицом к кухонной двери, задрав голову и разглядывая дом.
