Татьяна Гармаш-Роффе - Тайна моего двойника
– Не утруждай себя, моя дорогая, все понятно.
– Они тебя могут выслать по-тихому и даже не объяснят почему. И ты больше никогда не получишь разрешение на въезд в эту страну. Поэтому, я думаю, твой Игор…
Она так и произносит: Игор.
– …за тебя волнуется. Только я вот чего не понимаю: откуда он это все может знать?
А ведь и правда, откуда?
Игорь, конечно, знаком с людьми власть имущими и, соответственно, хорошо осведомленными… В моей памяти побежали лица, встречи, звонки, обрывки разговоров…
Василий Константинович, высокий седеющий блондин, красивое русское лицо, напоминающее Ивана-царевича из старых детских фильмов, только более утонченное. Васильковые, холодно-игривые глаза необыкновенно хорошо сочетаются с именем Василий. Его военная стать выдавала в нем офицера, властная манера, с которой он даже молчал, – офицера с высоким званием. Но офицера чего? Армии? КГБ? Я не знала. Теперь он что-то делал в политике, возглавлял какую-то патриотическую партию – то ли монархическую, то ли националистическую… Нет, кажется, он был умеренным славянофилом и ратовал за особенный путь развития России… насколько я помню из объяснений Игоря. Но даже если он и был «умеренным», его убеждения мне казались чересчур агрессивными, и один раз мы даже поссорились с Игорем из-за него…
Николай Георгиевич, невысокий брюнет с седыми висками, глаза цвета военной формы, спортивное тело, приятная внешность. Вспомнилось, как он играл на пианино на даче, где принимал нас, крепкими тонкими пальцами перебирал клавиши и пел красивым тенором романсы… Он знал наизусть все, что касалось русской истории, причем в том объеме, который далеко выходил за пределы любых советских учебников. Кажется, у него была какая-то фирма. Его жена, Марина Анатольевна, – необычайно красивая брюнетка, ростом выше на голову своего мужа и великолепная хозяйка, в которой радушие сочеталось с какой-то надменной холодностью. Ее жгучие глаза и ярко-черные волосы заставляли думать о Кавказе, и, если бы не русское имя, я бы сказала: грузинка. Породистое удлиненное лицо смутно напоминало какие-то виденные где-то портреты царских родов… Николай Георгиевич был каким-то образом связан с делами Василия Константиновича, но я слабо представляла – каким.
Андрей Владимирович, или «просто Андрюша», как он представился мне, ласково взглянув на меня своими серыми глазами и удержав чуть дольше положенного мою руку у своих губ… Этот был помоложе, лет тридцати с небольшим, аналитик по экономическим вопросам, уж не знаю, при ком или при чем, но Игорю он помогал, что-то для него писал и рассчитывал. Крепенький такой, словно боровик, с круглой, коротко стриженной светлой головой, он вроде бы, как и я, никогда не слушал разговоры «взрослых» и вечно отвлекал и развлекал меня шутками и анекдотами на их скучных посиделках… Были в орбите и другие люди, хаживали известные актеры, журналисты, какие-то политики, какие-то банкиры. Но эти три фигуры мне сейчас показались наиболее весомыми в плане их деятельности и связей, хотя я ничего толком о них не знала – чем занимаются, какие посты занимают… Обидно, что я никогда не вслушивалась в их разговоры, скучая до одури и позволяя развлекать себя Андрюше или болтая с их женами. Впрочем, у Василия Константиновича жены не было, он овдовел лет пять тому назад, а Андрюшина жена крайне редко появлялась с ним – у них маленький ребенок…
Мог ли Игорь через этих людей быть связан с КГБ, то бишь ФСБ? Или с какими-то секретными службами, о существовании которых я даже не имею понятия, но которые, как раз напротив, имеют понятие о существовании Шерил?
Все возможно. От Игоря можно ждать чего угодно.
Я попыталась объяснить это Шерил. Она с понимающим видом кивала. Интересно, что она там поняла, если я сама ничего не понимаю?
– Я тебе советую завтра же пойти в агентство по недвижимости, – вместо ответа сказала она мне. – Квартир навалом, ты найдешь действительно за один день. Только тебе нужно будет взять справку в банке о твоей платежеспособности – без нее ты дело с места не сдвинешь…
Я посмотрела на нее внимательно. Действительно, мы сестры, иначе просто не может быть – я ведь читала ее мысли! И в своих мыслях она прощалась со мной.
– Ты, похоже, думаешь, что я собираюсь последовать заклинаниям Игоря и расстаться с тобой? Ты меня не знаешь, Шерил. Я и не подумаю этого делать. Я тебя люблю. И я хочу узнать, отчего мы с тобой так похожи. И поэтому я с тобой расставаться не собираюсь. А вот насчет переезда – я как раз подумаю. Лишиться визы мне не хочется. Ты говоришь, за тобой французская безопасность следит? А откуда ты знаешь, что это именно она, и откуда ты знаешь, что за тобой вообще кто-то следит?
– Я видела. Мне мои друзья сказали – кое-кто из них заметил. За мной следят два человека. Вернее, обычно один, но иногда его подменяет другой…
– А на них где написано, что они из безопасности?
– На заднице, – сказала вдруг Шерил и рассмеялась. – Это же очень просто: за мной начали следить почти сразу после наших первых акций.
– Одного не пойму: что им дает слежка за тобой? Они уже знают, где ты живешь и где ты работаешь. Чего им еще от тебя надо?
– Не знаю. У меня недавно начался пожар. Я его сама погасила, еще до приезда пожарных. Начался он очень странным образом, на кухне, ночью. Хорошо, я не спала – иначе… Даже не знаю, я могла сгореть в своей квартире. Вообще-то я думаю, что меня хотели припугнуть. Но иногда мне становится страшно при мысли, что меня хотели убить.
– Ничего себе! А полиция ничего не нашла? Поджог это был или что?
– Нет. Я осталась жива, и даже большого убытка не было, и полиция этим происшествием почти не заинтересовалась. Посмотрели и сказали, что электропроводка, видимо, была неисправна.
– По-твоему, этот пожар – дело их рук?
– Не исключено. В виде предупреждения.
– Может, это какой-нибудь фирмач, которого достали ваши вылазки? Ведь ему ставить какие-нибудь фильтры на трубы – денежки выбрасывать. На ветер, как он убежден. На свежий ветер, – блеснула я своим глубоким пониманием проблем. – А ему не хочется. И он пытается подойти к проблеме с другой стороны, а именно: убрать источник проблемы – то есть тебя!
– Что мне тебе сказать? Своей визитной карточки, к сожалению, мне поджигатель не оставил. Но с тех пор, как мы стали заниматься антиядерными акциями, мы практически больше не беспокоим фирмачей – времени не хватает.
– Послушай… По-моему, это тебе надо срочно переезжать и никому не давать свой новый адрес, – сказала я. – Я вот что думаю: давай снимем вместе квартиру! И переедем, и никому не скажем куда! А?
Шерил снова задумалась. Потом улыбнулась – улыбка у нее детская, такая невинная, просто прелесть! Интересно, у меня такая же? Я почему-то ухитряюсь ощущать себя рядом с ней старшей из сестер, взрослой и умной, а вот поди ж ты, она какой-то там международный секретарь международного движения, и ею интересуются такие важные организации, как полиция и госбезопасность! А мной интересуются только моя мама и Игорь…
– Давай, – закончила размышлять Шерил. – И никому не скажем. Тогда ты сделаешь хотя бы наполовину то, что хотел твой Игор, и мы сможем быть все время вместе. Только у меня есть просьба – если это возможно, не кури, пожалуйста, в гостиной. Против кухни я бы не стала возражать, и потом, у тебя будет своя комната…
Я засмеялась ее практичному ходу мысли, но Шерил внезапно помрачнела:
– Только я вряд ли сумею избавиться от наблюдения. Они меня все равно выследят. И если мы с тобой будем жить вместе, тогда и тебя тоже. А именно этого твой Игор и боится. Я, если ты заметила, в те дни, когда мы с тобой встречаемся, ухожу с работы раньше. – И она многозначительно на меня посмотрела.
Я ответила ей непонимающим взглядом. При чем тут работа? Или я уже больше не отличаюсь «умом и сообразительностью»?
– Извини, я что-то не поняла, это ты к чему?..
– Они начинают следить за мной с шести тридцати, с конца рабочего дня. И я ухожу раньше в дни наших встреч, чтобы не привести их к тебе.
– Какая ты милая, Шерил… Я тронута твоей заботой, правда.
– Пустяки.
– А ты не можешь сменить работу?
– Э-э, ты даже не представляешь, как это сложно!
– А что же делать? Как уйти от слежки?
– Думать будем. Тут, – она постучала ноготком себе по лбу, – кое-что для этого имеется. И тут, – ноготок уставился в направлении моего лба, – тоже. Особенно если нас покормить. Пошли чего-нибудь приготовим?
Мы с ней отправились на кухню и занялись приготовлением ужина. Я сделала омлет на сметане, как всю мою жизнь готовила мне мама, Шерил помыла и нарезала овощи, и мы уселись за стол.
– Потрясающий омлет, – сказала Шерил, – мне никогда не приходило в голову делать его на сметане. Это русский рецепт?
– Это мамин рецепт. Я не знаю, как готовят его другие.
