Анатолий Галкин - Обжалованию не подлежит
– Да, что-то такое можно разобрать… С этим все ясно! Вы доказали, что убийство Бакуниной связано с Шадринском, что убийца вчера был здесь и стрелял в березу.
– Не в березу. Он стрелял в затылок Малько.
– Какая, Кузькин разница… Вы, ребята, садитесь к столу… Ты, Муромцев, хотел доложить? Докладывай!.. У вас есть подозреваемый?
– Есть наметки, Тимур Аркадьевич… Всё крутится вокруг старого дела о шадринском маньяке Асадове. Дело было липовым, но Бакунина писала разоблачительные статьи, Малько формировал улики, а Котенков судил… «Мстителем» может быть или сам Асадов, если он не погиб в лагере, или кто-то из его друзей.
– Ясно… А скажи мне, Муромцев, ты полагаешь, что будут еще трупы?
– Могут быть!.. Я вот хотел спросить прокурора – Юрий Иванович, а кто поддерживал обвинение по делу Асадова? Этот человек в опасности… Вы его знаете?
– Знаю…
– Кто это?
– Это – я!
* * *В Шадринске было три адвокатских конторы – две в центре города, и одна на отшибе, в Заречном районе… Естественно, что первые две имели денежных клиентов, а последняя прозябала на копеечных делах.
Шеф «Зареченского адвокатского бюро» Эдуард Парнас во всем винил судьбу и свой пятый пункт. Он давно уже ждал везения. Ему представлялось, что вдруг появится дело, победив в котором он прогремит на всю Россию. И даже на некоторые страны СНГ…
Эдуард Борисович сегодня отпустил свою секретаршу… Это плохо! Придется самому готовить кофе для важного гостя – для сотрудника «Народного дела» Рихарда Зоркого.
Статьи этого журналиста Парнас читал, но знаком с ним не был. А сотрудник главной шадринской газеты – это фигура! При желании он может так раскрутить зареченского адвоката, что он выйдет на первое место в городе и снимет офис на Соборной площади… Вдруг этот Зоркий и есть его фортуна – удача, которую так долго ждал Эдуард Борисович…
Рихард пришел ровно в пять. Было видно, что он очень озабочен. Похоже, что за сегодня он провел уже несколько важных встреч, и адвокат – одна из них.
– Эдуард Борисович, вы хотите вести дело о похищении Малько?
– Очень хочу!.. А его уже похитили?
– Да! Начальник УВД исчез вчера. Официально все молчат, но у меня все ходы-выходы. Я устрою вам это громкое дело. И вообще – я раскручу вашу контору в газете… Хотите?
– Очень хочу, господин Зоркий!.. А чем я за это буду платить?
– Правдой!.. Немного информации – и вы в шоколаде… Согласны, Эдуард Борисович?
– И вы еще спрашиваете?.. Считайте, что я ваше справочное бюро. Ваш вопрос – мой ответ… Кофейку не хотите?
– Не откажусь…
Пришлось сделать маленький перерыв, поскольку Парнас совсем не умел готовить кофе. Теоретически он знал, что зерна надо молоть и заваривать, но практически – это был темный лес.
Пришлось Рихарду провести мастер-класс! Он приготовил литр кофе тремя разными способами… И только после этого продолжилась их беседа.
– Эдуард Борисович, это вы защищали маньяка Асадова?
– Я!.. Но когда это было? Страшно вспомнить!
– Это было липовое дело!
– Скажу вам честно, Рихард – это было сплошное надувательство. Это было юридическое жульничество… Я бы мог блестяще выиграть процесс. Но я проиграл дело!
– Почему?
– Мне стыдно признаться, но я испугался. Тогда мне было столько лет, как вам сейчас. И ко мне пришел большой человек – инструктор Горкома партии. Он сказал: «Есть мнение, что Асадова надо наказать. Защищайте его, но без лишнего усердия»… И я испугался! Мне мама всегда говорила: «Ты еврей, Эдик! Нам нельзя ссорится с начальством. Иначе они нас скушают»…
Парнас резко замолчал. Он понял, что сказал много лишнего. Если журналист напишет все дословно, то адвокат будет выглядеть бледно – жалкий трус и предатель своего клиента… Надо как-то разрулить ситуацию.
– Послушайте, Рихард! Я понял ваш интерес. Я много знаю по этому поводу. Но вы обещайте не использовать мою откровенность в обратном смысле… Я делаю хорошо вам, а вы мне!
– Я вам это обещаю, Эдуард Борисович… Я даже клянусь!
– Я верю… Так вот, раз Асадов не преступник, то значит, что где-то был настоящий маньяк… Логично?
– Очень логично.
– Слушайте сюда, Рихард… Перед судом ко мне приходила очень молодая дама, которая лично видела настоящего маньяка. И это, понятно, не Асадов… Она была бы идеальным свидетелем защиты.
– И что дальше?
– А ничего… Как сейчас говорят, этой девушке сделали предложение, от которого она не смогла отказаться. Ее перевели в Москву, в министерство. Мало того – в столице этой фифочке дали квартиру… Вот, Рихард, ее адрес.
– А имя у нее красивое – Тамара…
* * *Вершков даже не ночевал в Шадринске. Он улетел, но обещал прислать подарки… Утром Кузькину пришлось тащиться в аэропорт. И было бы за чем?.. Генерал переслал три легких современных бронежилета. В записке Вершков сообщал, что, прежде всего, надо защитить прокурора Савушкина. А другие жилеты – для других «мишеней» киллера…
Приказы генерала надо выполнять быстро!.. Муромцев решил поехать к Савушкину вместе с Ириной. Вся процедура могла занять не больше получаса. Трехэтажное здание городской прокуратуры было совсем рядом, в старом районе, где теснились усадьбы с мансардами и палисадниками.
В кабинете прокурора сразу бросилась в глаза перестановка. Юрий Иванович перенес свой стол подальше от окна. И это правильно!
По общей атмосфере и по каменному лицу Савушкина чувствовалось, что его испуг еще не прошел. Еще бы! Когда тебя называют очередной жертвой киллера, тут и у героя затрясутся поджилки…
Ирина попыталась разрядить обстановку. Она начала суетиться и кокетливо щебетать, чего раньше за ней не замечалось.
– А мы к вам, Юрий Иванович, с подарочком. Генерал Вершков из Москвы прислал… Очень полезная вещица!
– Что это?
– Жилет… Если точнее – бронежилет. Легкий и элегантный.
– Понятно… Значит и в Москве считают, что моя жизнь в опасности?
– Нет, это так – для страховки… Вы примерьте, Юрий Иванович.
Савушкин встал и вдоль дальней стены подошел к Ирине. Он осторожно взял у нее жилет, нацепил на себя, застегнул и осторожно пошел к большому зеркалу.
Дело в том, что старинное резное трюмо располагалось между окон. Но тяжелый бронежилет придавал уверенность… Покрутившись у зеркала, прокурор подошел к окну и храбро раздернул шторы, впуская в кабинет солнечный свет…
Выстрела никто не услышал! И стекло не разбилось. Оно только звякнуло и треснуло… И в это же мгновение мощная сила отбросила Савушкина от окна. Он отлетел на метр, упал спиной на длинный стол для совещаний и проскользил по нему до самой стены…
Муромцев выхватил пистолет и бросился к окну. В двадцати метрах через улицу была видна крыша, по которой бежал некто в черном… Павел вскинул «Макарова», намереваясь стрелять прямо через два оконных стекла. Но киллер уже скатился на крышу соседней одноэтажки и пропал из виду…
Дежурный по прокуратуре долго не отвечал. А когда Ирина сообщила ему о происшествии, то он замолчал, не зная, что делать. И он был прав – сейчас поздно что-либо делать! Киллер ушел капитально.
А в это время Муромцев осматривал прокурора. Похоже, что тот отделался шоком и синяком в центре груди… Савушкин был в сознании. Он попеременно повторял две фразы: «Спрячьте меня где-нибудь… Передайте «Большое спасибо», генералу Вершкову… Спрячьте меня где-нибудь»…
* * *Уже на второй день оперативники УВД нашли продавщицу, которая видела Малько через два часа после «похищения». Она запомнила его по нервозности и странному набору товаров. Полковник сумками закупал консервы, крупы, чай и водку… Из этого факта следовал простой вывод – Малько не крали. Он сам сбежал и залег на дно… Вот где его берлога?
Кузькин все утро вел допросы сотрудников УВД. Вернее – сотрудниц… Интуиция подсказала Льву, что, если у Малько есть тайное пристанище, то он вполне мог не выдержать и пригласить туда лейтенанта или майора в юбке.
Уже все знали, что шеф исчез. И женщинам даже не надо было задавать вопросы. Они выкладывали свои версии по всем направлениям… К полудню у Льва был точный список «подозрительных» личностей, с кем у Малько были особые отношения. И первой в этом списке стояла сотрудница архива капитан Евгения Злобина… Ее Кузькин вызвал во второй раз.
– Вы, Женя, не понимаете всей сложности обстановки… Из-за Малько все, как на иголках сидят! Это просто – тихий ужас!.. А вы не осознали глубину ответственности.
– Я все осознала, товарищ Кузькин… Да, я сознаюсь, что Павел Иванович относился ко мне с особым интересом. Но сплетен про нас намного больше, чем было на самом деле.
– Так, Евгения – попались! Значит, что-то все-таки было! А прошлый раз говорили: «Ничего не было».
– Я говорила, что не было ничего серьезного… У нас было-то всего три раза. Вы мне верите?
