Элмор Леонард - С мертвого никто не спросит
— Да нет. У нее дети достаточно взрослые. Но наши мамаши в панике. Мать Салли спрашивает, с кем она едет отдыхать, а та отвечает, что со мной. Одни? Да, только вдвоем. И ее мать устраивает ей скандал.
— А почему? — удивился Реймонд.
— Почему? — Крупный мужчина, прослуживший в полиции двадцать девять лет, внезапно смутился и покраснел. — Да потому, что мы не женаты. Прошлой зимой мы пытались на неделю съездить во Флориду. И что? То же самое. Я сказал своей матери, что еду вместе с Салли, а та воскликнула: «Так вы поженились?! А я и не знала». Представляешь, Салли сорок девять, мне — пятьдесят четыре. Наши дети объездили всю страну в компании парней и подружек, и это им никто не запрещает. Нам же с Салли стоит только заикнуться о поездке…
— Да вы шутите, — улыбнувшись, произнес Реймонд.
— Твоя мать жива? — спросил его Херцог.
— Да. Живет в Дейтоне.
— Отлично. Испытай ее — скажи, что приедешь к ней с женщиной, которую очень любишь, но на которой не собираешься жениться. Спорим, ее сразу удар хватит! Хоть ты и моложе меня, вот что я тебе скажу. Мы родились не в те годы.
9
В двадцать минут седьмого Крузу позвонила бывшая жена, Мэри Элис. На улице уже стемнело. Реймонд вернулся со службы, когда еще ярко светило солнце, принял душ. Теперь, когда он, обмотавшись большим банным полотенцем, вошел в гостиную, солнца в окне комнаты уже не было.
Мэри Элис сообщила ему, что крыша в их доме, где они раньше жили вместе, снова протекает. Она описала, какой вред нанесла дождевая вода стенам и ковровому покрытию, сказала, что полностью покрытие просушить невозможно, и теперь в их доме постоянно будет пахнуть плесенью.
Реймонду хотелось ответить ей, что ему наплевать на ковры, но он промолчал.
— А от меня чего ты хочешь? — спросил он, прекрасно зная, что услышит в ответ.
Как он и думал, бывшая жена потребовала, чтобы он оплатил ремонт крыши и новый ковролин. Говоря с ним, Мэри Элис ни разу не обратилась к нему по имени. Кроме того, ей еще нужен был новый платяной шкаф.
Дом, в котором они когда-то вместе жили, стоял на южной стороне Палмер-парка, совсем недалеко от того места, где был обнаружен труп Адель Симпсон, а также от дома судьи Гая.
— Мэри Элис, — сказал своей бывшей супруге Реймонд Круз, — мне кажется, ты чего-то не понимаешь. Мы с тобой больше не муж и жена. И к твоему дому я никакого отношения не имею.
Она, как всегда в подобных случаях, заговорила с придыханием.
— Да в последнее время и дождя-то не было, — оборвав ее, сказал Реймонд.
Бывшая жена захныкала: он не имел права оставлять ей дом в таком жутком состоянии. Она всегда переходила на подобный тон, когда ей надо было чего-то от него добиться. Голос ее звучал особенно жалобно, когда она сказала, что собирается подсчитать сумму, в которую обойдется ремонт дома. Дальше Реймонд слушать не стал, произнес «хорошо» и повесил трубку.
Он порезал на тонкие ломтики телячье филе, остатки вчерашнего ужина, и положил их на раскаленную сковородку. Наблюдая за тем, как они поджариваются, Реймонд вспомнил о девушке из «Ньюс» и представил ее лицо. Симпатичная, только слишком напористая и самоуверенная. Хотя, возможно, она была права. Кто знает? Нет, своей жене он ни за что не стал бы рассказывать ни о своей работе, ни о своих чувствах. Во-первых, Мэри Элис не хотела иметь мужа-полицейского. Она хотела, чтобы он стал страховым агентом, как ее отец, вступил в масонскую ложу, членом которой был ее отец, ездил с ним охотиться на оленей, застеклил бы веранду, утеплил потолок и обставил бы получившуюся комнату кленовой мебелью, доставшейся им от ее родителей. Психотерапевт по проблемам семьи и брака, к которому они наведывались шесть раз, как-то спросил их, не хотят ли они завести детей. Мэри Элис ответила, что у нее уже дважды были выкидыши. Она не сказала ему, что даже не пытается родить еще раз и сексом занимается с огромной неохотой. Бывало, Реймонд делал все, чтобы жена испытала оргазм, но та оставалась холодной. (Правда, ее холодность в постели никак не была связана с нежеланием иметь ребенка.) Она, словно робот, работала бедрами, но при этом совсем не чувствовала мужа.
Психотерапевт спросил тогда Реймонда, всегда ли он мечтал стать полицейским, и он ответил, что нет. Поначалу он хотел стать пожарным и даже поступал в академию, но не сдал экзамен. Тогда психолог поинтересовался, не было ли у Реймонда однополых связей. Реймонд замялся.
— Смелее, — подбодрил его психолог. — Расскажите, как это у вас происходило.
— Когда я работал в полиции нравов, — начал Реймонд, — я обычно заходил в бар, где собирались геи, и шел в туалет. Вставал к писсуару; когда туда заходил какой-нибудь парень, я доставал солонку и насыпал немного соли — ну, как будто солил одно место. Если парень закатывал глаза и хлопал себя по животу, я понимал: его можно арестовывать.
— Вы серьезно? — изумился психолог.
— Послушайте, я люблю женщин, — сказал ему Реймонд. — А вот ее — конкретно ее, Мэри Элис — не люблю. Разве непонятно?
Он ел жареное мясо с помидорами и репчатым луком, запивая пивом. Реймонд совсем не устал, хотя не спал со вчерашнего утра. Он думал, куда бы ему пойти, чтобы дать выход накопившемуся желанию. Ему вновь вспомнилась корреспондентка из «Ньюс», затем — Сэнди Стентон, а потом — шлюхи, что по пятницам всегда стоят на Пайперс-Аллее. У них в сумочках всегда имелись зубные щетки. Они приводили кавалеров в свои модно обставленные квартиры: приглушенный свет, лампы с хромированными абажурами, макраме, шерстяные подушки с бахромой. Девчонки следовали определенному ритуалу: сначала пили вино, потом изображали страсть или, наоборот, невинность, строили ему глазки, просили раздеть их. На всех почему-то оказывались бикини в цветочек, которые впивались в довольно толстые ягодицы. Реймонд всегда удивлялся, почему ни одна из них не носит обыкновенных белых трусов, какие шестнадцать лет назад носили его однокурсницы в колледже. Потом они ложились в постель, на дорогие шелковые простыни, шептали непристойные словечки — Реймонд так и не привык к тому, что они ругаются, хотя в барах такого наслушаешься… Когда очередная случайная знакомая закатывала глаза и томно просила: «Трахни меня, трахни меня. Ну, сделай это со мной, сделай это», — Реймонд думал: а чем я, по-твоему, сейчас занимаюсь? С ними он никогда не терял голову, какая-то его часть всегда наблюдала за происходящим со стороны. Корреспондентка из «Ньюс» назвала его старомодным — нет, старообразным, хотя, возможно, это одно и то же. Что ж, ей не откажешь в проницательности…
Раздался телефонный звонок. Реймонд поднял трубку.
— Лейтенант, — услышал он спокойный размеренный женский голос.
Он сразу узнал Кэролайн Уайлдер.
— Мне стало известно, что вы ищете моего клиента Клемента Мэнселла.
Круз видел ее в зале суда, стройной, одетой во что-то бежевое. Она была симпатичной русоволосой дамой со спокойными манерами, которая защищала преступников.
— Вы могли бы прийти с ним завтра утром? — спросил Реймонд. — В восемь часов.
— У вас ведь нет ордера на его арест. Зачем он вам понадобился?
— Я просто хочу с ним поговорить, — ответил Реймонд.
Долгая пауза.
— Хорошо, — наконец произнесла женщина-адвокат. — Можете побеседовать с ним у меня, в моем присутствии. Если мои условия вас не устраивают, получите ордер, и я приду к вам.
Круз спросил, как найти ее офис. Она назвала адрес — Бирмингем, 555 — и попросила приехать к ней в течение часа.
— Кстати, а где вы узнали мой домашний телефон? — спохватился Реймонд.
Но Кэролайн Уайлдер уже повесила трубку.
10
— Лучше всего, конечно, дубинка, — сказал Хантер. — Положи ее в карман брюк так, чтобы она находилась как можно ближе к паху. Не хочешь ходить с дубинкой, сдвинь свой пистолет, чтобы ствол был чуть ниже пряжки ремня. Будешь танцевать с девушкой, прижмись к ней поплотнее и посмотри, как изменится ее лицо.
— Ты сегодня озабочен? — спросил его Реймонд.
— Не только сегодня! Мне всегда хотелось попробовать с одной из таких дамочек. Например, вон с той. Она жена вице-президента «Дженерал моторс». Муж ей уже порядком надоел. Послушай, а как тебе вон та?
Они находились в «Арчибальде», на первом этаже дома 555 среди гостей, приглашенных на коктейль. Здесь были молодые юристы, состоятельные коммерсанты из северной части города и девушки — отовсюду, самые разные. Хантер не находил себе места и готов был действовать. Ему явно не терпелось использовать девятимиллиметровый кольт не по назначению.
— А ты знаешь, сколько лет скучающей жене вице-президента «Дженерал моторс»? — спросил Реймонд.
Он допил свой бурбон и поставил стакан на стойку бара.
— Ладно, я пошел. Клемент припарковал свою машину на противоположной стороне улицы. «Шевроле-импала» песочного цвета, TFB-781.
