Франсуа Шабрей - Мэт разбудил петуха
Среди более или менее аккуратно разложенных в ангаре инструментов они нашли сильный электрический фонарь и стали осторожно изучать корабль. По массе мелких деталей было ясно, что яхта совершила длительное путешествие и теперь нуждалась в легком ремонте. Но контейнеры исчезли без следа.
Они не нашли на экс-«Рамзесе», ставшем теперь «Дельфином», ничего, что могли бы помочь им вновь напасть на след радиоактивных отходов.
Когда вышли из ангара, Мэт долго изучал грязную землю вокруг себя, освещая ее лучом фонаря.
– Смотри, – сказал он Фрэду.
На грязи остались отпечатки широких шин грузовика.
– Сюда приезжал грузовик, – продолжал он. – Видишь, свежие следы, ведущие от ангара, глубже, чем те, что ведут к нему. Очевидно, машина приезжала сегодня днем пустой, а уехала с двумя тоннами радиоактивных отходов.
– Возможно, – ответил Фрэд. – Остается узнать, куда поехал этот чертов грузовик.
– Наверное, это знает пилот.
– Ты хочешь сказать, Герберт Мюллер?
– Я хочу сказать, Герберт Мюллер, пилот вертолета.
– Судя по тому, что нам рассказал другой Мюллер, он что-то заподозрил, раз кружил над эстуарием, проверял, не следят ли за «Рамзесом», и мог поднять тревогу.
– Оставаясь здесь, мы ничего не узнаем. Ты помнишь его адрес, Фрэд?
– Да. Даммторштрассе, восемнадцать. Возле Оперы.
– Поехали. Нам надо добраться до утра.
ГЛАВА 8
– Пошли, – сказал Мэт, выйдя из телефонной будки. Они позвонили Герберту Мюллеру, как делают обычно воры, отправляясь на дело. Номер они нашли в телефонной книге. В трубке долго звучали длинные гудки. Никакого ответа. Они еще раз набрали номер. Опять никто не снял трубку.
Решили подождать пилота в его квартире.
Около трех часов ночи они приехали на Даммторштрассе – ярко освещенную улицу, застроенную новыми многоэтажными домами. Дом номер восемнадцать входил в группу пятнадцатиэтажных зданий с крышами в форме террас. Они осмотрели шестьдесят почтовых ящиков, висевших в широком холле, вымощенном плиткой из фальшивого мрамора, на котором стояли в кадках растения. Герберт Мюллер жил на шестом этаже.
Перед входом в дом встретили двух людей, а пока изучали почтовые ящики, один из лифтов дома осветился и они услышали его характерное урчание. Кто-то спустился вниз и вышел из дома, не обратив на них никакого внимания, даже не заметив. Да и сами они бросили на выходившего лишь беглый взгляд. В этих больших домах вечно кто-то приходит и уходит, даже ночью.
Они сели в лифт, в котором только что приехал тот мужчина, поднялись на седьмой этаж и пешком спустились на шестой. На площадке было четыре двери. К той, что интересовала их, канцелярской кнопкой был приколот кусочек картона, размером с визитную карточку, с надписью: «Герберт Мюллер». Они прижались к двери и в удивлении отпрянули. После телефонного звонка они были уверены, что хозяина нет дома. Однако из-за двери ясно слышалась музыка. Или Герберт Мюллер вернулся между их звонком и приходом? Маловероятно. Телефон-автомат находился недалеко от дома. Как бы то ни было, это полностью меняло их планы.
– Мы позвоним в дверь, – предложил Фрэнки. – Как только он откроет, ты врываешься и сбиваешь его с ног. Я тебя прикрою.
Он вытащил из кармана револьвер, взятый у матроса Мюллера. Его любимый пистолет «беретта» калибра семь и шестьдесят пять был, как обычно, засунут за пояс, но он не отказывался пользоваться чужим оружием. Это могло бы сбить со следа полицию в том случае, если бы она вмешалась в их дела.
Русский нажал на кнопку звонка, а Мэт тем временем немного отошел назад. Ничего. Никакой реакции. Фрэд дал еще один длинный звонок. Опять ничего. А музыка продолжала играть. Они переглянулись. Действительно странно.
– Тем хуже, откроем сами, – сказал Фрэнки.
Он повернул ручку двери. Тогда Фрэд вытащил из кармана связку отмычек, выбрал одну из них – очень тонкую, с коротким основанием и многочисленными усиками различной длины. Этим приспособлением можно было открыть любой, даже самый надежный, замок.
Они толкнули дверь, и она без скрипа открылась. Музыка слышалась громче. Но никаких следов присутствия людей. Они осторожно направились вперед. Мэт по-прежнему держал в руке оружие. Маленький коридор, в котором висела какая-то одежда, вел в большую комнату, несомненно единственную в холостяцкой квартире, служившую одновременно спальней, столовой и гостиной. Настоящее жилище холостяка, довольного таким положением вещей, судя по тому, как комната была меблирована и украшена: пышный светлый ковер, широкая низкая кровать, глубокие кресла, мягкий свет, плотные шторы и фотографии обнаженных женщин почти в натуральную величину. Снимки на стенах странно выглядели рядом с предметами, обычными для бывшего студента: фуражкой с витым шнуром, гербовым щитом студенческого общества, скрещенными рапирами и белыми перчатками с раструбами. Ни души, но тем не менее горящая ночная лампа, запах сигареты, которую только что курили, и звучащая музыка говорили о том, что кто-то в квартире есть.
В коридоре были две двери из красивого дерева. Одна должна была вести в кухню, другая – в ванную комнату.
Бесшумно ступая по ковру, они заглянули на кухню, и, ничего там не увидев, Мэт дулом пистолета толкнул дверь в ванную.
В наполовину наполненной водой ванне лежал совершенно голый человек, торс выступал над кромкой воды, глаза и рот были открыты, мокрые длинные темные волосы прилипли к щекам, одна из которых была пересечена широким шрамом. Он был мертв. Рядом с ванной на мокром коврике стоял столик на колесах, на котором были бутылка виски, полурастаявший лед, два стакана, пепельница и включенный транзисторный приемник, откуда и слышалась музыка.
Мэт выключил его и опустил кончик пальца в ванну. Вода была еще теплой. Фрэд по профессиональной привычке вернулся к входной двери и защелкнул замок. Не хватало, чтобы их застали врасплох!
Имевшиеся детали были красноречивы и легко поддавались объяснению. Мюллер – если предположить, что в ванне лежал именно он, а в этом они были почти уверены – принимал ванну, когда у него в квартире находился посетитель. Очевидно, визитер был ему человеком близким, раз пилот стал купаться в его присутствии. Скорее всего, это был гость, а не гостья. В части туалета мужчины обычно стыдятся женщин, даже горячо любимых подруг, но не друзей. Потом пилота утопили в ванне, а его гость ушел. Видимо, все произошло незадолго до их появления, поскольку вода не успела остыть. Может быть, за несколько минут.
– Вряд ли он ответит на наши вопросы, – буркнул вернувшийся Фрэд.
– Смотри, куда ты наступаешь, – сказал ему Мэт. Тот остановился.
Повернувшись к Фрэду, Мэт увидел следы ног, четко отпечатавшиеся на мокром коврике и дальше, в комнате. Еще одно доказательство недавнего ухода гостя.
– Странные следы, – заметил Мэт.
Оба нагнулись, изучая следы. Сейчас они напоминали индейцев на тропе войны.
– Да, странные, – согласился Фрэд, живший в деревне до поступления на службу. – Так может ходить человек с грузом или хромой. У него что-нибудь вроде искривления ступни.
– Я тоже считаю, что здесь был хромой.
– Как бы то ни было, парень из ванны не сможет подтвердить правильность наших умозаключений.
– Нет. Некто счел лучшим не рисковать и не дать ему такого шанса.
– Ты считаешь, что его?.. Ты смеешься, Фрэнки. Как можно утопить человека в ванне, чтобы он даже не пытался защищаться? Ведь не похоже, чтобы он сопротивлялся. Его вряд ли оглушили. И следов крови тоже нет.
– Как? Ты не знаешь? В твоей стране это не практикуется? А я слышал, что ванна часто используется в ваших психиатрических больницах против противников режима.
– Чтобы вернуть их на путь истинный, а не отправить на небеса.
– Смотри.
Фрэнки Мэттьюс снял пиджак, закатал рукава рубашки, схватил утопленника за лодыжки и легко потянул его. Тело скользнуло и полностью скрылось под водой.
– Когда человека хватают таким образом, – объяснил Мэт, – он погиб. Края ванны гладкие, ему не за что зацепиться, не на что опереться. Он сразу глотает воду и больше не сопротивляется.
Мэт вытащил из воды ноги трупа: на лодыжках были ясно видны царапины и кровоподтеки.
– Тот сжал очень сильно, а Мюллер все-таки потрепыхался, чем и объясняется происхождение царапин. И бултыхался довольно сильно, потому что весь коврик залит водой.
Фрэнк опустил ноги в воду, подтолкнул тело, и над водой появился обнаженный торс.
– Еще бы знать, почему его ликвидировали и кто? – сказал Фрэд.
– Не знаю, но могу предположить. В любом случае, этот нам уже не нужен. Мы пришли его допросить, но он больше не заговорит. Надо обыскать комнату. Может быть, что-нибудь отыщем. Постараемся прежде всего найти фотографию или документы, доказывающие, что речь идет именно о пилоте Герберте Мюллере.
