KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Детективы и Триллеры » Криминальный детектив » Виктор Галданов - «Джамп» значит «Прыгай!»

Виктор Галданов - «Джамп» значит «Прыгай!»

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Виктор Галданов, "«Джамп» значит «Прыгай!»" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

– Потому что им отлично известно, что личное состояние Корсовского, – продолжал шептать Берзиньш, – достигает по меньшей мере четырех миллиардов долларов и целиком находится на Западе. Давая деньги под его слово, Запад ничем не рискует, поскольку в случае его банкротства господа-капиталисты смогут в любой момент наложить арест на его имущество и забрать назад свои денежки.

– Понимаю. Вы меня заинтриговали. И вы познакомились с его женой?

– Нет, не совсем, хотя я ее видел. Корсовский вышел и подписал бумаги. Он сделал это очень поспешно и, хотя они были важными, у меня осталось впечатление, что он был недоволен тем, что я привез их. Хотя он сам сказал мне, чтобы я их привез. Затем, уже уходя, я взглянул вверх и увидел женщину, стоявшую на верху лестницы. Думаю, это была его жена, поскольку, когда она позвала его и спросила, как долго он задержится, она обращалась к нему «дорогой»… Да, это была его жена и, как и дом, и служанка, она тоже казалась тут неуместной: женщина не первой молодости, вероятно, лет под пятьдесят, но очень молодящаяся, лицо, густо намазанное косметикой, примерно как у вокзальной проститутки, с крашенными перекисью почти белыми волосами и в мини-юбке, годной разве что пятнадцатилетке. Впрочем, своей дочери я бы такую надеть не позволил. Картину довершали черные сетчатые чулки. Чулки очень короткие, были видны резинки, тянущиеся к поясу. Когда она подошла поближе, я увидел лицо поблекшей потаскухи: мертвенно-белое, с пятнами грима, как сургучные печати на конверте.

– Но вы не говорили с ней?

– Нет, я поздоровался, конечно. Корсовский был недоволен ее появлением, он моментально меня оттеснил от нее и дал мне понять что мне пора идти. Я больше ни разу не был в этом доме. У него есть квартира на Ордынке и большую часть свободного времени он проводит в ней. – Берзиньш допил свой бокал и загасил сигарету. – Вот и все, что я могу сказать о его личной жизни. У него, по-видимому, нет пороков и весьма мало интересов вне работы.

– А гомосексуальные связи?

– Вы считаете это пороком? Имея подобное чудовище в роли жены, трудно проникнуться нежными чувствами к женскому полу. Сразу становится ясно, что с ним станется после двадцати лет интенсивного использования. А ведь этот человек работает по двадцати часов в сутки, спасая эту несчастную страну…

У Барского возникло желание продолжить эту фразу словами «которую он сам же и разорил», но он подавил ее в себе. В конце концов, не его было время откровенничать.

– У шефа иногда появляются сексуальные фантазии, и тогда он находит себя дружка в гей-клубе на Остоженке, они проводят вместе ночь и расстаются навсегда.

– А как относятся к этому его дружки-мафиози? Ведь по их «понятиям» гомосексуализм – это позорно.

Берзиньш позволил себе усмехнуться.

– Уважаемый господин гэбист, учитывая, какое место занимает Корсовский в блатной иерархии, он мог бы себе позволить есть на обед маленьких детей, ему бы и тогда никто из воров в законе слова против не сказал. Столько делая в интересах мафии, он в ее глазах небесное существо без страха и упрека.

– Возможно, это действительно так. Тем не менее, в свое время он должен был иметь один очень постыдный порок или одну пагубную страсть, это несомненно. У него есть постоянный партнер или друг?

– Друзья у таких людей… Впрочем, он при мне несколько раз звонил в салон этого модного светила Викентия Солержицкого.

– Парикмахера?

– Сейчас их называют «стилистами». Звонил и договаривался на вечер поужинать или встретиться на какой-нибудь презентации. Судя по интонациям они довольно близки. Кажется, сегодня вечером они также встречаются.

В оттенке его голоса Барский неожиданно для себя уловил нотки ревности.

– Кстати, за что вы его недолюбливаете, господин Берзиньш?

– Как вам сказать… Все-таки он многое для меня сделал, взял на работу… Впрочем, да, я его недолюбливаю. Не могу сказать, почему. Во многих отношениях он хороший босс, но иногда в нем появляется некая холодность, которая заставляет чувствовать, что ты для него вовсе и не человек. Будь иначе, не думаю, что мы бы с вами сейчас разговаривали. Даже ради моей семьи я бы вряд ли пошел на это.

– Ой ли, господин Берзиньш? Но, тем не менее, вы разговариваете со мной, и разрешите мне сказать чисто ирландский тост? – И не спрашивая, хочет ли он еще выпить, Барский встал и вновь наполнил бокалы. – Давайте выпьем за то, – проговорил он, – чтобы вы соединились с женой и детьми.

– Ирландцы не говорят тостов в барах и не чокаются виски, – сказал Берзиньш. – Но за это я с удовольствием выпью. – Он поднял свой стакан, и лицо его вдруг озарила надежда. – Значит, вы мне поверили? Их отпустят ко мне?

– Боюсь, что пока – нет. Это значит лишь, что я склонен вам верить, потому что не считаю, что вы сами смогли бы придумать столь неправдоподобную историю. Если вы сказали правду и автор письма действительно существует, то ваша семья прилетит в Москву с первым же самолетом. Они готовы и ждут. Мое ведомство уже договорилось с латвийской охранкой. Вашу семью держат под домашним арестом с упакованными чемоданами. Да, если все пойдет хорошо, – добавил он, – вы очень скоро их увидите. Если же, с другой стороны, вы нас обманули, то боюсь, им придется долго оставаться под арестом. – Он встал. – Ну а пока – до свидания, господин Берзиньш. И не беспокойтесь. Я буду держать вас в курсе событий.

Он официозно, чопорно откланялся и, не говоря больше ни слова, покинул бар.

* * *

Было темно. На улицах было пасмурно и холодно с намеком на снег с востока, и лампы уличных фонарей во влажном воздухе были похожи на апельсины. Барский поднял воротник и пошел вперед, глядя на яркие витрины. Еще только начало осени, а казалось, что лето уже навеки ушло и никогда не вернется.

И где-то в этом обширном, расползшемся городе обитал псих-хакер, насмерть испугавший почтенного Игоря Корсовского, перед которым трепетало все правительство, на которого точила зуб вся Госдума, которого объявила врагом народа компартия и которого побаивался Госбанк. Этот шизоид знал причину его убого-роскошного дома-избы-ангара, искалеченной служанки и жены с лицом увядшей шлюхи и одетой так, как не позволил бы одеться своей дочери Ингмар Берзиньш.

Итак, латвийский жулик с прошлым записного стукача. Барский нахмурился, вспоминая первые слова, которые были, как плевок в лицо:

– Нет, вы не животные… Вы – русские.

Сука… Ты еще попомнишь эти слова. Барский искренне не понимал за что русских не любят чехи, поляки, прибалты… Он полагал, что русских должны любить азербайджанцы и чеченцы – за то, что Россия предоставила им на веки вечные подряд на торговлю овощами, нефтью и криминальные операции, правда не афишируя этого. Скажем прямо, у кавказцев всё это лучше получалось, так же как и трахать русских баб, не в пример соотечественникам, которые больше тянулись к бутылке. И за все эти блага «хачикам» всего лишь приходилось терпеть хамство ментуры, обыски и проверки документов по три раза на день да еженедельные облавы. Однако прибалты были совсем другим делом. Разве латышские стрелки не были предметом обожания русских на протяжении добрых семидесяти лет? Разве эстонские фильмы не собирали полные залы? Разве не Литву русские в период социализма со вздохами зависти называли «маленькой Америкой»? Нет, Барский категорически отказывался понимать, за что его соотечественников терпеть не могли их бывшие соседи по СССР и соцлагерю.

Тем не менее, Берзиньш сказал правду. В этом он был уверен. Что-то в далеком прошлом Корсовского было очень грязным, и ему предстояло это выяснить. А времени было в обрез. Через неделю Корсовский улетит на сессию стран «Восьмёрки», а к этому времени он уже должен будет плясать под патриотическую дудку и каждый свой чих ему придется консультировать с Лубянкой.

Вдруг Барский остановился и посмотрел на здание, которое выросло перед ним. Теперь он покинул район магазинов и некоторое время шел по опустевшим, тускло освещенным деловым кварталам. И на этом тусклом фоне здание казалось взрывом света, исходящего от прожекторов и игравшего на высящихся этажах из стекла и мрамора. Вывеска над бронзовыми дверями гласила: «Росс-Петролеум».

Да, Корсовский – председатель этой компании, упомянул Берзиньш, а это совсем не вяжется со всем остальным. Этакий фасад богатства и власти не подходит человеку, который не позаботился даже о внешнем облике своего дома… Пора браться за работу. Барский вынул из кармана мобильник и набрал несколько цифр.

– Мне пожалуйста отдел монтажа и наладки, пятьдесят один, девяносто один, – сказал он усталой барышне на телефоне.

Рабочие часы давно кончились, но телефон в конторе ответил. Эта контора была всегда открыта для тех, кому действительно нужно было дозвониться.

– Чем могу служить? – тихий голос на другом конце линии явно имел иностранный акцент. Барский сообразил, что это никто иной, как парень, который сидел в кабинете напротив генерала Кравцова на связи с Берзиньшем и старательно разыгрывал из себя служащего латвийского посольства.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*