Татьяна Гармаш-Роффе - Черное кружево, алый закат
Он взял лупу и принялся изучать пятно. Алексей тоже рассматривал с интересом бордовое пятнышко.
– Помада! – распрямился прозектор. – Кто-то поцеловал вашего покойника. Точнее, не кто-то, а женщина. Хотя в наши времена с уверенностью не скажешь, конечно. В любом случае от поцелуев не умирают, верно?
– А вдруг в помаде был сильный яд? – спросил не искушенный в тонкостях детектив.
– В таком случае носительница данной помады померла бы раньше, чем ее жертва!
– Понятно. А почему у него часть волос стоит торчком?
Судмедэксперт потрогал волосы Кости.
– На волосах гель. Откуда следует, что любой, кто тронул его волосы, мог привести их в это положение, намеренно или нечаянно. Например, санитары при переносе тела. А вы что подумали – что это послание от убийцы? – несколько насмешливо произнес прозектор.
Алексей не ответил.
Судмедэксперт открыл рот мертвого директора и, посветив фонариком, изучил его внутренние своды.
– Горло пустое, чистое, – констатировал он. – На глаз, ничего в него не вливали, типа кислоты, и не засовывали…
Он взял по очереди кисти покойника, сначала правую, затем левую, и рассмотрел пальцы.
– Ногти не обломаны, под ними не вижу никакой субстанции, – по крайней мере, без микроскопа, – которую можно было бы квалифицировать как эпидермис, из чего я предварительно делаю вывод, что покойник не оцарапал своего убийцу, сопротивляясь… В общем, товарищ детектив, не знаю, что вам и сказать о покойнике. Разве что бледненький он слишком, даже для трупа, и синюшный малость, но это не основание для выводов. Причины могут быть разными. Короче, ничего конкретного до вскрытия.
– А нельзя ли хоть анализ крови сделать? Вдруг там что-то обнаружится? Я понял, понял, что вскрытие вне очереди вы делать не станете, – уважил деонтологические чувства прозектора Алексей, – но вдруг следы яда или еще чего-нибудь такого… смертельного?
После этой тирады эксперт посмотрел на детектива несколько более благосклонно.
– Три тысячи рублей за услугу, – поспешил воспользоваться благосклонным взглядом Алексей, одновременно опасаясь назвать сумму побольше: кто его знает, как отреагирует профессиональная честь прозектора. – За сверхурочную работу!
– Это можно, – кивнул прозектор. – Только шесть. Наташа! – крикнул он в приоткрытую дверь. – Зайди, у меня к тебе дело! По три тыщи на нос, – перевел он взгляд умных и немного насмешливых глаз на детектива, – у моей лаборантки тоже сверхурочная выходит, надо поделиться.
– По три, – согласился обрадованный детектив.
Прозектор пригласил его в свой кабинет в ожидании заключений лаборантки Наташи. Предложил спирту – Алексей отказался, сославшись на долгий рабочий день, еще весьма далекий от завершения. СМЭ налил себе в крошечную мензурку, забросил в горло, крякнул и приступил к беседе.
– Кризис, он почему? Потому что слишком много развелось организаций ненужных! Вы только посмотрите, магазины так друг на друге и сидят! Все продают, продают… И что они продают? И зачем? В иных ни одного покупателя нет, за прилавком сидит деваха, зевает, – а магазин все держится! В другой бы стране давно в трубу вылетел, а у нас как бы ни так! А почему это, я вас спрашиваю?
Он сделал размашистый жест, и Алексей заметил поодаль на тумбочке, стоявшей у стенки, сложенную вдвое газету-еженедельник, в которой Александра публиковала большинство своих статей. Дату не видно, – возможно, это даже номер с ее вчерашней статьей. Резонанс, значит, в народе, незаметно улыбнулся детектив.
– …А потому что все эти магазины, лавки и лавчонки, – продолжал вещать судмедэсперт, – они для отмыва денег! Их хозяевам прибыли не нужны, потому что прибыли от такой лавчонки – копейки по сравнению с их левыми тугриками, понятно?! Вот я просто мечтаю, чтобы они в кризис вылетели все в трубу, в аэродинамическую! Пусть закрываются, никакая это не «здоровая конкуренция» – это шабаш ворья! А производство где, я вас спрашиваю? Где оно? Нету! Как может жить страна без производства, я вас спрашиваю?!
Алексей совершенно не представлял, как может жить страна без производства, но, поскольку конструктивных предложений у него не имелось, он только помычал в ответ. Впрочем, прозектор в его мнении ничуть не нуждался, он нуждался в слушателе, и детектив вполне годился на эту роль, уже хотя бы потому, что деваться ему было некуда.
– Вот скажите, вы кризис ощущаете? А я – нет! И почему, уважаемый? А потому что жмурики не переводятся, и работа моя нужна всегда! – Новая мензурка со спиртом отправилась по тому же назначению, сопровожденная довольным кряканьем. – И зарплату мне никто не урежет, потому что она у меня и так маленькая! А если вдруг вздумают, то я обижусь и уйду, а без меня они ни тпру ни ну! Какое, к черту, может быть следствие без судебно-медицинского эксперта? Правильно: никакого. Вот с них со всех погоны и поснимают, если не головы. Поэтому у меня кризиса нет! Профессия моя нужная, понятно? А все эти, которых уволили в кризис, – значит, профессии у них ненужные, вот и вся арифметика!
Детектива спасла лаборантка Наташа, стукнувшая в дверь кабинета.
Прозектор разложил перед собой два листка, которые она ему принесла. Он, казалось, был совершенно трезв, хоть и чрезмерно румян.
Некоторое время он молчал, изучая листочки. Затем поднял голову.
– Яда нет, – по крайней мере, анализ крови его не выявил. Не каждый яд можно установить по анализу крови, чтоб вы знали!.. Имеется незначительное количество алкоголя, так, ерундистика… Кроме того, следы транквилизатора… – рассматривал эксперт одному ему понятные формулы. – Убить его это не могло.
– Я вам больше не нужна, Петр Евгеньевич? Тогда я пошла домой, рабочий день закончился, до свидания!
– Погоди! – остановил Наташу судмедэксперт. – Вы ей… того… деньги-то…
Алексей собирался отдать всю сумму прозектору, не до конца уверенный, что он и впрямь намеревался делиться с лаборанткой, но при этих словах вытащил три тысячные купюры.
– Это вам, – протянул он Наташе. – И спасибо большое!
Она немножко смутилась, взяла деньги и быстро ушла.
– Ну, хоть что-нибудь странное есть? – с надеждой спросил детектив прозектора.
– Хм… В принципе, клиническая картина напоминает значительную кровопотерю. Что есть нонсенс, так как на трупе ран нет! Вы сами видели!
– А след от укола в вену?
– Ну, вы не будете меня смешить, а? Не может же кровь вытечь через дырочку в полмиллиметра!
– Не может, – согласился детектив. – А что-нибудь еще напоминает эта клиническая картина?
– Некоторые болезни крови. Нужны дополнительные и более сложные анализы… Знаете что? Я постараюсь сделать аутопсию как можно скорей… Меня самого заинтриговало это дело. Что-то тут не клеится… Ну, вскрытие покажет, – хохотнул он. – Продиктуйте-ка ваш телефончик, я вам позвоню, как только разберусь!
Алексей протянул ему свою визитку, и СМЭ сунул ее в ящик письменного стола.
Детектив был крайне разочарован результатами визита в морг. Никакой информации он не накопал, даже намека на причину смерти не получил! Впрочем, отсутствие информации тоже есть информация. Ненайденные следы насильственной смерти говорили, к примеру, о том, что убийца не воспользовался никаким родом оружия. Стало быть, в протоколе осмотра места преступления ничего такого и не указано, поскольку не обнаружено… Что само по себе уже неплохо, так как это избавляло Алексея от необходимости срочно добывать вышеозначенный протокол.
Ему пока не хотелось выходить на связь с родной милицией. Родной она была в прямом смысле: Алексей Кисанов проработал много лет на Петровке до того, как уйти в частный сыск, и сохранил с ней множество связей, деловых и личных. Он частенько вел свои расследования в связке с ментами, к обоюдной выгоде: они ему информацию – он им помощь в нахождении преступника.
Но сейчас он не хотел привлекать к этому делу лишнего внимания в органах, коль скоро Александра могла оказаться замешана в нем хоть каким-нибудь боком, то есть статьей. Она своей репутацией очень дорожила, а увязывание ее статьи с убийством послужит ей дурной славой…
Значит, пока нужно полагаться только на свои силы и на свои мозги. Хотя бы до тех пор, пока он не поймет, причастна ли статья Саши к этому делу!
Он сидел в своей машине, ощущая, как голод заворачивает внутренности. Надо бы пойти поесть куда-нибудь… Но сначала додумать мысль!
Итак, что мы имеем в результате? Мы имеем в качестве причин смерти нечто внутреннее. Возможно, отравление, возможно, естественную смерть… Последнее предположение несло в себе риск, что Алексей совершенно напрасно потратит два-три дня на попытки разобраться в этом деле, пока судебно-медицинский эксперт не проведет вскрытие и не представит ему окончательное заключение. Напрасно потраченное время – это всегда досадно, но лучше его потерять, что-то делая, чем ничего не делая. Впустую сделанная работа может вызвать сожаления; тогда как несделанная работа – необратимые последствия! Посему Алексей предпочел пока забыть о версии естественной смерти и сосредоточиться на возможных вариантах смерти насильственной, чтобы сделать выводы из имеющейся скудной информации.
