Александр Афанасьев - Братишки
Харкающий звук плохо отрегулированного двигателя материализовался в виде старого сельскохозяйственного самосвала «КамАЗ» с оранжевой кабиной и наращенными до предела бортами. Уголь везут. Ворованный наверняка. Сбыт тут есть, тут у каждого дома угольные ящики стоят, а газа тут нет. Углем топят…
– Пятерка, машина прошла…
– Принял.
– Цель выпустил, огонь по готовности…
– Принял… что за цель?
– Пятерка, увидишь. Отбой.
Я еще раз проверил предохранитель, затвор и замер.
Сначала ничего не было, только сырая, туманная пелена. Потом я увидел какое-то движение… у самой земли.
Свинья!
Среднего размера хряк, недоуменно похрюкивая, шел по колее, не понимая, зачем он здесь и что дальше делать. Потом – видимо, сзади выстрелили из пневматики или рогатки – он визгнул, пробежал несколько шагов и остановился.
Твою мать!
Я родился и вырос в городке, никогда не рубил кур и не резал свиней. Первое животное мне довелось зарезать на спецполигоне. Это был Чирчик, там не выращивали свиней, потому что ислам запрещает есть свиное мясо. А больше двухсот человек в лагере особого назначения каждый день хотят есть. Потому каждый день закупали овец, два, иногда три десятка. Путь на кухню шел через спецполигон, первое задание – просто перерезать овце горло, второе – забить ее ножом в сердце и освежевать. Так как ножом в сердце овец никто не забивает, все превращается в кровавую бойню. Ты пытаешься держать вырывающуюся овцу, бьешь ее ножом раз за разом и молишь то ли бога, то ли дьявола, чтобы она быстрее умерла. Иногда она вырывается и бежит, брызгая кровью, иногда волоча кишки, – а ты бежишь за ней. Даже призывники в мусбат, которым зарезать овцу не проблема, видя это, качали головами, а один сказал при мне – харам.
Грех. Нельзя.
С тех пор я не убивал животных. Людей – убивал. А животных нет.
Они этого не заслужили…
Чтобы кого-то убить, этот кто-то должен заслужить смерть. Вот того подполковника я обязательно убью…
– Пятерка, работай. Пятерка, прием…
Свинья.
Я смотрел в прицел на свинью.
Видимо, они позвонили или дали какой-то знак Гире, он подошел и похлопал меня по спине, отвлекая.
– Давай. Шашлык будет…
Я выстрелил, брызнуло красным – и хряк упал.
Черт… холодно как. Все тело дрожит от холода…
Я не стал перезаряжать винтовку. Просто оставил ее на том месте, где она стояла, протянул руку Гире:
– Руку дай.
Он, недоумевая, протянул руку, я пожал ее, а потом вывернул… немного так. Без фанатизма.
– Ты чо…
– Правила вежливости. Еще раз так сделаешь, когда я готовлюсь к выстрелу, – убью.
– Черт…
– Понял? – я чуть довернул.
– Да понял… понял.
Внизу уже резали, спускали кровь и свежевали свинью…
Шашлык получился не очень. Если честно.
– Эй, москаль…
…
– Тебе надо было в сердце стрелять. Как кабана.
– Почему? – спросил я.
– Попал у голову, сердце зараз остановилось. Кровь не вся сошла. Мясо плохое. У нас дед Игнат помер, его внук из города приихав, почал скотину бить. Резать не стал, зараз из «гарматы» – бах! Бах! Мясо зовсим непотрибно было, потом никто брать не хотел…
Я подметил – это Бандера. Я его так зову, потому что его имя мне без разницы, но у каждого оно должно быть, даже если оно присваивается на очень непродолжительное время. Он единственный, кто хоть немного знает украинский, правда говорит на нем как-то странно – постоянно мешая русские слова и украинские, как будто учил язык во взрослом возрасте и выучил его плохо, коряво. Остальные шпарят только по-русски, с фрикативным «г» – обычное дело для украинцев.
– В деревне жил?
– Та яка деривня. Декилька домов…
Темно. Костер мы жжем прямо на лестнице, тут тяга хорошая и не видно с улицы. Сидим на ступеньках и едим мясо.
Плохое мясо. С кровью…
– Москаль… На пару слов.
Я без вопросов поднимаюсь, иду наверх. Остальные остаются, вопросов нет, этот тут старше званием. Я его зову «дух», он точно был в Афгане. Как только дойдет до дела – ему смерть без вариантов. Потому что он не может не знать о том, как убили Дона. И раз он, афганец, знает, но все равно с ними – значит, он не братишка никакой. Он – дух. Его надо убить, как и любого духа. При первой возможности.
Мы поднялись на четвертый – там не было окон, гулял злой, сырой и холодный ветер. Если посмотреть вниз, в пролет, то увидишь пламя костра да тени – будто бы чертей в аду.
– Чо? – спросил я.
– Почему не стрелял сразу?
Я пожал плечами:
– Поправки, там то-сё.
– Фигня все это. Поправки. Тебе посвящение нужно?
…
– Привезу пару шлюх с трассы – кончишь их.
Я покачал головой:
– Нет.
– Нет – что?
– Посвящение мне не нужно – это раз. Шлюх мочить я не подписывался – это два. Если чо, говорите со своим старшим…
В следующий момент я получил чудовищный удар под дых и осел по стеночке, хватая ртом воздух. Гад… серьезный. Гнида.
Дух присел рядом. На вид ему было за сорок, неприметный такой. Не похож на военного совсем.
– Я здесь старший. И ты мне баки не бей, братишка. Не поверю. Шо, войну закончил? Братэлла…
…
– А ты ведь присягу давал, гнида. Союзу Советских Социалистических Республик. А кем стал? Братаном?
Он еще раз пихнул меня, вставая. Но я закрылся.
– Скучен ты мне. Неинтересен. Еще раз возбухнешь, заставлю людей, как свиней на спецполигоне, резать…
Кто же он такой? Судя по упоминанию спецполигона – проф. Скорее всего, не в Чирчике… а может, и в Чирчике готовился. Марьина Горка? Фюрстенберг? Карагоз? Изяслав? Быстрый, и удар поставленный. Не ожидал, не ожидал. Спасибо за предупреждение, теперь знать буду. Чего он там про СССР буровил? Осколок империи? Кто это такой, на хрен? И при чем тут СССР? Он реально в это верит? А другие?
Ладно, разбираться будем…
– Москаль…
Наверх поднимался Гиря, без оружия.
– Чего с тобой?
– Да вот, сижу… – Я поднялся… вроде ребра не сломаны, и то дело – живот прихватило.
…
– Старший ваш – псих. Пошли вниз.
Гиря пошел вниз, я за ним.
– Бинт есть?
– Найдем. А чего?
– Поцарапался…
Внизу доедали свинину. Духа не было – он уехал, на ночь не оставался, приезжал и уезжал на белой «Ниве». На меня посмотрели со значением, но ничего не сказали…
Бинт я получил. Пару дней поношу, потом заныкаю. Пригодится. На рукоятку. У меня есть два подходящих осколка стекла, я наковырял гудрона, чтобы пожевать и замазать острые грани. А теперь и обертка для рукояти подоспела.
Не хотелось никого резать – да чую, придется…
На следующий день я снова стрелял по мишеням – делал по сто выстрелов в день, постепенно отдаляя мишени и увеличивая свою рабочую дальность. В день я делал примерно по двести выстрелов. Иногда больше, иногда меньше. Пока упражнялся, внизу в ведре мокла свинина – эту съедим сегодня, ничего с ней не сделается, она в ведре с уксусом и специями лежит. А вечером я попробую прокачать одну тему и кое-что понять…
Сегодня я ел вместе со всеми, и даже местной горилки стопку принял. А когда все приняли не по одной, вывернул разговор в сторону межнациональных отношений…
– Мужики… – сказал я, – а вот смотрите. Вот мы сидим. А там – граница. На фига она нужна? На фига ее делали? Вот какая разница – тут или там?
– Ну, на границе многие кормятся, – ответил низенький, как гриб, плотный человек. Я его так и звал – Гриб.
– А на фига? Что с этого простому человеку? Вот был Союз, с границы не жили, но как жили, мужики? Лучше? Или хуже?
Молчание. Тени на стенах…
– Да чем-то и лучше жили… – сказал Гиря, – а чем-то хуже. Сейчас жрать хоть есть, а раньше не было.
– Ага, ври больше! – нервно отреагировал Шахтер. Лет сорока, у него руки темные от угля. Потому и Шахтер.
– А что не так? И водки не было!
– А тебе только водку бухать.
– Нет, я что, выпить не имею права? Имею! Свое отпахал!
– Да где ты пахал…
– Хвилиночку, – сказал Бандера, – а ты чего спрашиваешь?
– Да так. Просто непонятно, в чем разница между нами, русскими, и здесь, тоже русскими. А если так – то зачем вы Союз-то развалили…
– Это ваш Ельцин развалил! – снова отреагировал Шахтер. – Мы ничего не разваливали! Вы первые суверенитет объявили!
– А ваш Бунчук – нет.
– Погодьте, – сказал Бандера, – я тут Москалю кое-чего растолкую. Ты думаешь, там Россия – да?
– А по факту – нет?
– Там не Россия, – отрезал Бандера, – а Украина. Мы незалежная страна, сами живем…
– И кому она нужна, ваша незалежная?
– Нам нужна! А вам, москалям, если руки протянете…
– Чуб!
…
– Заглохни…
Ага… вот и тихушник проявился. Ай да Гриб… Все время молчишь – а ты, похоже, что старший. По крайней мере, в отсутствие Духа.
Еще плюс…
Ночью я не засыпал, систематизировал информацию.
Если брать иерархию, то первыми идут Дух и Гриб. Один – бывший военный, второй – похоже, что спецслужба. Внизу иерархии – Шахтер и Гиря. Оба из местных. Первый – скорее всего, какой-то работяга, потерявший работу. Второй – местный бандит. Посередине – Бандера, самый подозрительный, я его так и не смог расколоть. Ни откуда он, ни кто он – язык у него очень подозрительный, как у русского, пожившего на Украине. Кто он по жизни – мент, блатной, военный, – тоже непонятно.
