Анатолий Галкин - Опасные игрушки
– Ясно… Здесь конверт вскрывать не будет. Опасно… Пойдем в кафе. Но не на Елисейский – дорого тут…
Вскоре они уже сидели в скромном кафе "Трюссо" на улице Антуан-Валлон.
Конверт был довольно плотный и жесткий. В нем могло быть все, что угодно, кроме обычный бумаг… Олег решил рисковать только собой и вскрыл конверт в дальнем углу за стойкой бара – взрыва не последовало…
Вернувшись к столику, Олег выложил перед Мариной лист с посланием к ней лично, а перед Варей широкую дискету.
– Придется старый компьютер искать… Вы, Марина, читайте пока. Возможно, это письмо только для вас.
Марина машинально взяла бумагу, но потом перевела взгляд на Олега. в глазах ее было восхищение, благодарность и немножко игривости.
– Олег, это вы нас сейчас спасали, да? вы думали, что там бомба?
– Ничего я не думал, – смутился Олег. – Вернее, думал, но не о том. Простой трезвый расчет. Логика! Что лучше для дела – три трупа или один труп и два свидетеля?.. Но вы, Марина, читайте. Там самое важное может быть.
Марина углубилась в письмо, но через несколько секунд разложила лист на столе, предлагая прочесть. Почти вся страница была заполнена колонками шестизначных цифр. Рукописный текст состоял всего из нескольких строчек: "Марина! Если ты добралась до этого письма, ты прочтешь и все остальное. Ты всегда меня понимала. С нашей первой встречи. Валентин".
Олег несколько раз прочел текст. Потом долго вглядывался в цифры, пытаясь найти систему. В свое время им преподавали что-то о цифрах. Но факультативно. И весной. Кто мог тогда подумать, что это понадобится. Правда, зачет он тогда сдавал. Где-то в далеких уголках памяти осталась сумбурная информация по этой скучной теме.
– Так… Шифр очень простой. Детский. Смотрите – шесть цифр. Три группы по две. Первая группа полная. Все есть, до девяносто девяти. А во второй и третьей группе первые цифры – ноль, в крайнем случае, единица или двойка… Детский шифр. Берется книга, ее первые сто страниц. Листаем. Находим нужную букву и записываем: номер страницы, номер строки сверху, номер печатного знака в строке.
– Прочесть это можно?
– Если знаешь книгу – пустяк. А так – невозможно. Нет никакой системы. Каждая буква случайна. Никогда не повторяется… надо вспоминать, Марина. Это де специально для вас. Вы должны знать эту книгу… Может быть вы ее читали в последний день?
– Нет… Не помню. У нас много было книг. Но какую он мог выбрать… Не представляю.
– Но, Марина, он же прямо пишет, что вы должны понять… Кстати, там упоминается ваша первая встреча. Где это было?
– В библиотеке…
– Уже тепло. Где библиотека, там и книги.
– Да, это было в читальном зале, в Некрасовке… Я курсовую писала, а он подсел.
– А на столе в этот момент у вас была книга…
– Естественно, Олег. Я по Пушкину писала. У меня был том полного собрания.
– Академического?
– Да.
– Бежевый? Толстый? Тридцать седьмого года?
– Да.
– А номер тома?
– Не помню, Олег… Но там были повести Белкина.
– Порядок! Надо звонить в наше посольство. Правда, им придется что-нибудь объяснять. Можно и на заинтересованных лиц нарваться и вообще все провалить… Варвара, за тобой телефонный справочник лежит. Посмотри. Должна быть в этом Париже библиотека иностранной литературы.
К вечеру текст был расшифрован… Все стало на свои места, когда они нашли русскую библиотеку в переулочке у Елисейских полей рядом с тем банком… Листая увесистый бежевый том, Олег иногда находил над нужными буквами точки, которые шесть лет назад ставил Валентин Марков, шифруя последнее послание жене:
"Я попал в опасное положение. На дискете номерные счета и банковские коды. Ее могут искать. Мои вещи в квартире мадам Марии Бежар, ул. Леона Дельома 16-8. Будь осторожна. Возможно, все надо будет уничтожить".
Ехать по адресу было уже поздно. Воспитанные и утонченные французы не любят незваных визитов. Особенно – в вечернее время. Для них это так же неприлично, как покупать вещи в дешевом "Тати" или запивать элитный сыр кока-колой. Это варварство!
Глава 7
Ровно в восемь утра Олег спустился на второй этаж и постучал в номер. Дверь открылась почти сразу, за что Варвара получила выговор от гостя:
– Вот и охраняй вас после этого. Никакого чувства опасности… Эти двое, что Гридина в Москве били, вполне возможно сейчас где-то рядом. Могли и они в дверь постучать. Постоянно об этом думать надо. Они и в холле могут нас караулить, и на улице…
При этом он подошел к окну и, как делают во всех шпионских фильмах, стал изучать обстановку, чуть отодвинув край шторы… Париж уже проснулся, но суматохи не было… Местные арабы открыли свои лавки и лениво раскладывали товары на столах. Вот пробежала пара школьников, очевидно уже опоздавших на свой первый урок. Почти напротив входа в гостиницу стояла синяя машина, а за двое мужчин курили и оживленно разговаривали. Лиц их почти не было видно, но жесты, фигура с короткой шеей у одного из них и яркая круглая лысина на макушке у другого… Олег видел их где-то и совсем недавно.
Перекур закончился, и мужчины сели в машину, которая продолжала стоять на своем посту… Они оба сели с левой стороны – так удобней было наблюдать за входом в гостиницу. Олег видел, что они прильнули к автомобильным стеклам, как к самолетным иллюминаторам…
Отпрянув от окна, Олег рванулся к телефону. Через минуту он уже говорил с Москвой:
– Марфин? Что, Савенкова нет? Ты передай ему, что у нас порядок, идем к цели… Попроси прошерстить списки тех, кто летел в Париж со мной. Нужны двое, вне группы. Им лет сорок, сорок пять… Скажи, что это друзья Игоря Гридина. Он поймет…
Потом Олег вылетел в коридор и вскоре вернулся с высоченной испуганной негритянкой в белоснежном фартуке.
– Варвара, объясни ты ей, что у меня нет никаких поползновений на ее честь… Так, спроси, есть ли здесь черный ход? Главное – как покинуть здание, не светясь перед главным входом?
Через минуту неприступная негритянка, зажав в кулаке пять долларов, провела их через кухню при ресторане во внутренний дворик… Пришлось очень долго звонить в дверь на противоположной стороне, пока за ней не появилась черненькая, но очень миловидная рожица. Девица была чем-то похожа на горничную, но в полтора раза ниже.
За свои пять баксов она провела троицу через склад, а потом через зал магазина и открыла дверь, ведущую на бульвар…
По дороге Олег два раза менял такси. Кроме того, надо было и позавтракать – нельзя воевать на голодный желудок…
Именно так они и представляли себе мадам Бежар – дверь им открыла аккуратненькая французская старушка. Именно – французская. Таких нет ни в Москве, ни в Рязани. И дело здесь не в чертах лица. Во всем облике, в глазах, в жестах – другая жизнь… Олег вспомнил недавний репортаж: встретились две сестры. Одна из них пятьдесят лет назад уехала из Парижа. С нашим парнем и в нашу деревню. И вот встречаются: мадам с собачкой и типичная рязанская баба… Точно, что бытие определяет не только создание, но и внешность…
Как только Варвара сообщила, что они сопровождают Марину Маркову, мадам Бежар не только перешла на довольно сносный русский, но и попросила "величать" ее Марией Владимировной. Такая вот французская старушка.
– Проходите. Милости прошу. Я проведу вас в комнату Валентина. Но господина Маркова там нет.
– Это понятно… Вы помните, Мария Владимировна, тот день, когда вы его видели в последний раз?
– Милый Олег, вы меня обижаете… Правда, говорят, что в моем возрасте лучше помнят молодые годы, чем то, что произошло неделю назад…
– Как неделю?
– Неделю! Господин Марков был у меня в прошлую пятницу. Он каждую неделю обязательно работает в своей комнате. Об этом знала только я. Он просил хранить этот секрет. Сказать об этом можно только мадам Марине. Правда, Валентин не говорил, что вы, Марина, будете с друзьями…
– Но, Мария Владимировна, вы же даже документы у нас не спросили.
– А портрет… У Валентина была ваша маленькая карточка. И он заказал ваш портрет. Отличная работа. Я сразу узнала… Но вы побледнели, милая моя. Понятно, что многое для вас неожиданно.
– Многое? Я не знала, что он жив. Жив! Это не многое, это все.
– Это моя вина. Мне надо было вас подготовить. Но у меня не было времени. Господин Марков появится с минуты на минуту…
Ее правоту подтвердил осторожный звонок в дверь…
Дальнейшие пять минут напоминали эпизод из телевизионного шедевра Валентины Леонтьевой "От всей души". Только зрителей было меньше, но все женщины так же добросовестно и вдохновенно плакали, а Олег, получив разрешающий жест мадам Бежар, вытащил сигареты и проскочил на кухню…
Несмотря на все уговоры, Мария Владимировна заявила, что торжественный обед – это ее "святая обязанность".
– Ах, как жаль, что вы не привезли из Москвы буханку. Бородинского. Эти французы совершенно не умеют делать черный хлеб. И горчица у них сладкая… Я, правда, родилась в Париже, но мама меня ко всему нашему приучила… Я даже думаю, что у русских любовь к черному хлебу где-то внутри, в этих маленьких штучках…
