Владимир Колычев - Отступники
– Ты не должен был мочить Свища, – с ожесточением глядя на Мирона, сказал Груздь.
И тут же накатилась вторая волна.
– Это беспредел, – вторил ему Сантос.
И этот пацан казался глыбой. Стальной внутренний стержень, уверенность в себе. На пару с Груздем он заряжал такой же уверенностью и своих дружков, которые стояли у них за спиной. И раскачивал трон, на котором сидел Фрукт.
– Ты кто такой, чтобы рога вмачивать? – с лютой злобой глянул на парня Мирон.
Но тот даже глазом не моргнул. Хоть и нелегко это ему далось, но взгляд он выдержал.
– А разве я никто? – Сантос возмущенным взглядом обвел толпу. – Пацаны, я не понял, у нас что, судимых в команду не берут? Я не понял, у нас что, ментовские порядки?.. А может, кто-то не хочет меня обратно брать, потому что бабу у меня скрысил? – Он резко глянул на Фрукта, который поджал губы.
Фрукт не робкого десятка и мог постоять за себя сам, но сейчас он, казалось, находился в роли стороннего наблюдателя. Его интересы должен был отстаивать Мирон, а сам он как бы и не при делах.
– Ты у меня бабу скрысил! – наехал на Фрукта Сантос.
– Саня срок мотал, а ты у него Вику отбил, – поддержал приятеля Груздь. – И после этого ты говорил, что Саня нам не нужен? И кто ты такой после этого?
– Она сама ко мне ушла, – мотнул головой Фрукт.
Мирон с презрением глянул на него. Каким же жалким казался ему этот тип. Оказывается, вся хитромудрость Фрукта выше бабской юбки не поднималась. Мирон едва удержался от искушения откреститься от него и переключиться на Груздя. Нетрудно было навесить на Фрукта собак и поставить на нем крест. Пацан из его команды срок мотал, а он увел у него бабу и еще обратно в бригаду брать отказался. Это реальный косяк, и на нем можно было сыграть. Но Груздь уже бросил Мирону вызов, поэтому никак нельзя было принимать его сторону. Это станет для него поражением, если Груздь или Сантос возьмут под себя заводскую братву.
– Да мне до фонаря, кто к кому ушел! – продолжал переть на Фрукта Сантос. – Я что, с тобой из-за какой-то шлюхи бодаться буду? Да класть я хотел и на нее, и на тебя… Я за Свища с тебя хочу спросить! Свища по беспределу замочили, скажи, ты за него отомстил?
– Как я мог за него отомстить? – Фрукт беспомощно посмотрел на Мирона.
– Ты на его место встал, ты должен был за него спросить! – беспощадно жег его взглядом Груздь.
– С кого спросить, с меня? Вы, пацаны, ничего не попутали? – вскинулся Мирон.
– Попутал ты! – вперил в него взгляд Сантос. – Ты объявил себя законным вором! Ты кинул Свища! А потом замочил!
– Я не объявлял себя законным вором! – Мирон вложил в ответный взгляд всю свою мощь, но парень как-то не очень смутился.
– Отмазываешься? – злорадно ухмыльнулся Сантос. – Ну, давай, отмазывайся… Ты в законе?
– Нет, – ответил вместо Мирона Груздь.
– Значит, не отмазался. Значит, Свища по беспределу замочили!
Мирон почувствовал себя лохом, которого развели на пальцах дешевые фраера. Развели, взяли на крик. И этот узел уже не распутать, его нужно рубить. Не так давно он смог это сделать. Он резко вскинул руку, в которой вдруг оказался готовый к бою пистолет, но Груздь и Сантос оказались начеку. Они были готовы к такому финту, поэтому их и не удалось застать врасплох. Груздь приставил ствол к голове Мирона, а Сантос нацелился на Сазона, который еще пока только пытался въехать в ситуацию. Трефан и Смоль впали в ступор, зато пацаны Груздя не облажались. Четыре бойца с ним, не считая Сантоса, и все выхватили волыны. Мирон чувствовал себя волком, которого загнали в угол. Выход у него сейчас был только один – грудью кинуться на штыки, но умирать ему не хотелось. Не в том он сейчас был настроении, чтобы идти ва-банк.
– С нами такой номер не пройдет, Мирон! – торжествующе ухмыльнулся Груздь. – Нас по беспределу не завалишь! А мы тебя завалить можем!
Он сейчас стоял в центре круга, а не Мирон. На него все смотрели как на вожака, а не на Фрукта. В его пользу ситуация, а не в чью-то.
– Ну, давай, вали! – сквозь зубы процедил Мирон.
– А зачем? – хмыкнул Сантос. – Нам с ворами рамсы не нужны. Пусть воры сами тебя на понятия ставят.
– Меня?! На понятия?! – Мирон с ненавистью смотрел на парня, но не стрелял. Если вдруг что, Груздь тут же пристрелит его самого.
– Ты реального человека по беспределу замочил. И крысу на его место поднял, – кивнув на Фрукта, сказал Сантос. – Мы такому, как ты, отстегивать не будем. Пусть воры другого смотрящего присылают.
Он говорил от имени всей заводской братвы, но никто ему не возражал. Даже Фрукт и тот язык в одно место засунул.
– Ты все сказал? – зло зашипел Мирон.
– Я все сказал. И ты можешь сказать. Только твое слово ничего здесь не решает. Да, братва?
Сидящие за столиками пацаны закивали, соглашаясь с ним. Зато наконец-то разродился Фрукт:
– Слышь, Сантос, ты здесь никто и звать тебя никак!
Но пацан в два счета его умыл. Он выстрелил в своего врага. И хотя пуля прошла мимо, Фрукт натурально сел на задницу.
– Я бы тебя, падлу, замочил! – зло заорал Сантос. – Но нельзя! А то скажут, что я тебя из-за какой-то шлюхи грохнул! А так нельзя! Если за тобой косяки, тебя братва должна судить. Так можно! И так нужно!
– Воры есть, чтобы судить… – Фрукт жалко посмотрел на Мирона, который, как ему самому и казалось, выглядел не лучше.
– Если человек назвался вором, это не значит, что он вор, – ухмыльнулся Сантос.
– Ты за это ответишь! – рассвирепел Мирон.
– Ну, давай, спрашивай!
Сначала Сантос приставил к голове Мирона свой пистолет, затем прижался лбом к его стволу. Он шел ва-банк, стремительно набирая очки, и только Мирон мог его сейчас остановить. Но ему не хватило духу нажать на спусковой крючок.
– Вешайся, фраер! – выплеснув бессильную злобу, Мирон резко развернулся к нему спиной и рванул к выходу.
Он делал вид, что оставляет за собой последнее слово. Но ведь это будет жалкая апелляция к приговору, который он подписал себе сам, своим бездействием. И все-таки последнее слово оставалось за ним. Он обязательно отомстит за свое поражение.
* * *Сантос чувствовал себя великим полководцем верхом на белом коне. Груздь принимает парад, а на площади войска, техника, и все ждут, когда Сантос даст команду. Вражеские знамена должны пасть к ногам победителей.
– Братва, я предлагаю на место Свища самого крутого в нашей команде пацана.
Именно для того Фрукт и собрал стаю, чтобы волки выбрали себе вожака. Он сам хотел занять это место, но Мирон не оправдал его надежд. Зато Сантос и Груздь были в ударе. Все, братва за ними, а Вася в полной заднице. Он и сам это понимал…
– Ты у нас самый крутой? – Сантос уставился на него с презрением. – Да нет, Вася, фуфло ты… Ну, чего молчишь, ответь мне!
Фрукт был отличным бойцом, и Сантос не уверен был в том, что устоит в драке с ним. Но за ним сейчас моральное превосходство, которое не просто подавляло Васю, а размазывало его в повидло…
– Братва скажет – отвечу, – жалко пробормотал Фрукт.
– А если братва скажет тебе за Свища ответить? Пойдешь, с Мирона спросишь?
– Да, если скажет, пойду.
– Я не понял, а почему братва говорить за тебя должна? Ты же, типа, за центрового, ты сам решать должен.
– Так я решаю.
– На параше ты решаешь! Полной ложкой!
Сантос глянул на крутолобого Павлина, которого Фрукт водил за собой, как бычка на веревочке. Этот амбал должен был уже давно драться за своего босса, но он помалкивал. Не хотел он подписываться за пацана, которого объявили крысой. Очень авторитетно объявили… Как ни крути, а Груздь со своей бригадой котировался среди заводских очень высоко. Но сейчас бал правил сам Сантос, и он едва удерживался от искушения поставить на место центрового самого себя.
– Давай, Фрукт, наяривай, а мы пока решим, кто за Свища будет. Братва, я предлагаю Груздя!
Удержался он искушения, но все-таки осталась надежда, что братва прокатит эту кандидатуру.
Но братва проголосовала «за», и почти единогласно. А Фрукта постановили опустить до уровня рядового бойца. Сантос очень хотел, чтобы братва отправила его в расход, но не решился предложить это. По сути, Вася ни в чем не был виноват перед братвой. Все ведь лажанулись перед Мироном, не только Фрукт. Ну, поставил его вор на «царство», и был бы он дураком, если бы отказался. А то, что Вика ушла к нему, так это его, Сантоса, личная проблема. И он оставил бы за собой косяк, если бы свел эти личные счеты через братву…
Фрукт уходил из кабака в полном одиночестве, как побитая собака. Сантос едва удерживался, чтобы не бросить камень ему вслед. И привет Вике хотел передать. Но все-таки сдержал злорадство, потому что думал головой, не другим местом.
Груздь распускал братву на правах большого босса. С ним в зале остались только Сантос, Телега, Эфиоп, Валидол и Денатурат.
– Ваську под присмотр нужно взять, – сказал Сантос. – Как бы он к Мирону не подался.
