Владимир Колычев - Отступники
Обзор книги Владимир Колычев - Отступники
Владимир Колычев
Отступники
Глава 1
Огневой бой – это хаос, но так может считать только необстрелянный новичок. Игорь Дергун уже не такой: за полгода в Чечне он успел хлебнуть лиха. Хаосом для него был злосчастный штурм Грозного, когда озабоченные личной выгодой генералы решили повоевать на чье-то, далекое от интересов страны благо. Тогда неразбериха была во всем – и в планах, и в их осуществлении. Да и сейчас бардака более чем достаточно, но это в общем, а в частности, перед группой стоит четкая задача – захватить и зачистить четырехэтажный дом, в котором засели боевики. Дом старый, толстостенный, разрушить его не смогли даже авиабомбами. Врага можно выбить только штурмом. А враг серьезный. «Чехи» стреляют грамотно – берут не столько плотностью огня, сколько меткостью. То из одного окна очередью прострелят, то из другого, и еще снайпер работает. Глазницы окон темные, за ними никого не видно, и не знаешь, откуда ударит автомат или пулемет. А пули с противным воющим гулом вспарывают пространство, а рикошетный визг и вовсе невыносимо действует на нервы. Оттого и может возникнуть ощущение хаоса и безнадеги.
Но такое ощущение знакомо всякому, кто впервые садился за руль и выезжал в центр города. Мчащиеся машины, встречные и поперечные автопотоки, внезапно появляющиеся светофоры, да еще скорости переключаться не хотят. А если разобраться, привыкнуть, то ничего страшного. Так и в бою. Здесь главное не суетиться и внимательно наблюдать за обстановкой. И если заметил автоматчика, то нужно мгновенно реагировать – или голову прятать, или открывать огонь, тут уж в зависимости от обстоятельств. И снайпера засечь, в принципе, можно, если не зевать. Для Игоря это не первый такой бой, и он уже не теряет голову от выстрелов, знает, как уходить от огня. Чутье на опасность у него появилось еще при боевом крещении, а сейчас оно еще и обострилось. Сейчас он чувствовал себя намного увереннее, чем в первом бою, но все равно страшно. Очень страшно. И главное для него сейчас – это выжить. А чтобы выжить, надо убивать.
Группа уже на исходной позиции, в развалинах, которые остались от кирпичных гаражей. Дом отсюда как на ладони, но впереди двадцать метров открытого пространства. Обломки стен, кирпичи, балки, обрывки газет, прочий мусор – все это есть, но нет ничего, за чем можно было бы укрыться от огня. И это пространство надо будет преодолеть. Для того и зарычали позади танковые моторы. «Т-72», «зверь», шумно выкатился из-за дома; его угрожающий рык страшен только для врага, для Игоря же он как бальзам на душу. Стодвадцатипятимиллиметровые снаряды стену не разрушат, но боевикам все равно достанется. Вот они уже и нервничать начинают.
Игорь заметил движение за окном, навел ствол и нажал на спусковой крючок. Автомат послушно отозвался и с грохотом выплеснул трассирующую струю в темноту заоконного пространства, которую вдруг заволокло сизым дымом. Это кто-то шарахнул оттуда из гранатомета по танку. Выстрел оказался точным. Заряд угодил в лобовую проекцию башни, взорвав часть гибкого экрана динамической защиты. Шумно, эффектно, но безрезультатно. Гладкоствольная пушка стремительно навелась на цель, громыхнул выстрел, и в оконный проем влетел фугасный снаряд. Возможно, стрелок успел сменить позицию, хотя и не факт. Чеченские гранатометчики без наркоты на танки, как правило, не выходят: слишком опасная у них работа, чтобы воевать без прививки от страха. А наркота в чем-то может обострять реакцию, а в чем-то, напротив, тормозить.
Вслед за одним выстрелом ухнул второй, третий. Дом заволокло тротиловым дымом и пылью. Танк прикрыт пехотой с боков и с тыла, а в лоб его из гранатомета взять непросто. Разве что по верхним люкам шарахнуть, но боевикам для этого не хватит высоты. И все-таки по танку выстрелили еще два раза. В первом случае на гранатометчика среагировал снайпер, и кумулятивный заряд попал в белый свет, как в копеечку, а во втором – стрелок просто промазал; и плохая видимость тому виной, и, возможно, нервы. А может, и руки не из того места растут. До четвертого выстрела дело так не дошло. К танкистам присоединились огнеметчики, в ход пошли «шайтан-трубы». Огнемет «Шмель» – мощная штука, и боевики почувствовали это на себе. А пока они приходили в себя, группа поднялась в атаку.
Игорь был уже возле самого дома, когда из косого пролома в цоколе выплеснулась короткая прицельная очередь. Автоматная пуля ударила в бронежилет, но пробить его не смогла. В пылу боя Игорь даже не почувствовал боли от удара, она даст знать о себе позже. А сейчас надо подавить огневую точку. Сам Игорь уже находился в мертвой зоне, но за ним бежали его друзья. А граната с крепления снимается легко, заученным движением снимается предохранительная чека. Сейчас главное – не промазать.
Граната полетела точно в пролом. Расчехляя вторую «РГД», Игорь прижался к стене, которая даже не дрогнула от взрыва за ней. С гранатой шутки плохи, но, даже упав противнику под ноги, она может оставить его в живых. Поэтому лучше закрепить успех. После второго взрыва Игорь сам ринулся в пролом, обложенный изнутри мешками с песком. Сбивая в кровь локти, втиснулся в темноту, затянутую едкой тротиловой гарью. Каска при этом съехала набок, но удержалась на голове.
Пол подвала находился как минимум на метр ниже уровня отмостки, поэтому на легкую посадку Игорь даже не надеялся. Нога ткнулась в чье-то дергающееся тело, которое повело в сторону, но сейчас лучше упасть, чем двигаться в полный рост. Игорь упал на груду кирпичей, закатился под нее и выстрелил в лежащего на полу боевика, добив его. И затих. Он и без того совершил маленький подвиг, излишнее геройство сейчас ни к чему. Главное – выжить. А убить его сейчас могли как свои, так и чужие. Загонят в пролом огнеметный заряд, и прощай, любимая. А Игорь должен был вернуться к своей девушке. Не зря же Юля ждала его почти два года.
Глаза уже привыкли к сумраку, когда в подвальный отсек вбежали двое. Причем их привлекала не амбразура, они собирались отражать атаку с той стороны, откуда прибыли. Штурмующие уже ворвались в подвал, остался последний отсек, который запросто могли забросать гранатами. В полутьме Игорь смог худо-бедно разглядеть боевиков. Один уже в годах, с бородой, другой совсем еще юный, безусый. Но возраст врага сейчас не имел никакого значения – и тот, и другой подлежали уничтожению. А убивать Игорь давно уже научился…
Бородача он снял короткой очередью в спину, а молодой пугливым зайцем отпрыгнул в сторону, отбросив автомат. Игорь выстрелил и в него.
– Свои! – истошно заорал он. – Все чисто!
Груда кирпичей могла защитить его от пуль и осколков, но только в том случае, если граната не ударится в потолок и не отскочит в самый угол, где он сейчас находился.
В отсек ворвались двое, верзила Костя Горин и коренастый крепыш Витя Марцев.
– Дергун, ты, что ли? – дрожащим от перенапряжения голосом спросил Костя.
А Марцев навел автомат на молодого чеченца. Игорь услышал, как жалко заскулил приговоренный.
– Витек, оставь его!
Только что Игорь с легкостью стрелял в этого сосунка, но сейчас он готов был встать на его защиту. Наверху все стихло, и в подвале уже не стреляют. Все, закончился бой, ни к чему лишние жертвы.
Игорь подошел к чеченцу, который сидел на полу, коленями закрывая подбородок. Обхватив голову руками, он умоляюще смотрел на него. Совсем еще пацан, вряд ли больше семнадцати. Большие без раскосости глаза, чернющие брови, острый с кривизной нос, кожа, едва знакомая с бритвой. Но ведь этот сосунок стрелял в русских солдат, которые были такими же молодыми. И скольких он убил?..
– Сопля еще зеленая, – сплюнув ему под ноги, сказал Дергун.
– Зеленые сопли ядовитые!.. – зло процедил Марцев. – Кольку Глухова убили… Может, эта падла и убила!..
Игорь кивнул. С Колькой Глуховым он начинал службу и в Чечне с ним с первого дня. За Кольку он сам готов был пристрелить любого. И если Марцев хочет отомстить, мешать он ему не станет.
Но Витя стрелять не стал. Игорь своим окриком укротил волну ярости, которая не поднялась в полную силу.
– Урод! – Он ударил чеченца прикладом в лицо и, схватив за шкирку, потащил к выходу.
Бой окончен, пора подсчитывать потери и собирать пленных… Но сколько еще впереди таких боев. Сто дней до приказа уже на исходе, но дембелей не сразу распустят по домам. Может, через месяц после приказа, а может, через два. А обстановка в Грозном серьезная, центр города уже занят, но на окраинах еще вспыхивают бои. Возможно, они разгорятся с новой силой.
* * *Небо низкое и темное, как отсыревший потолок в тюремном карцере. Холодный злой ветер швырял в лицо колючие снежинки. Но мужчина в затертом кожаном пальто, казалось, не замечал непогоды. Жесткие грубые черты окаменелого лица, суровый морозный взгляд, монументальная тяжеловесность в мощном теле, и стоял он уверенно, как столетний дуб, корнями вросший в землю. Никакая стихия, казалось, не могла сдвинуть его с места.
