Татьяна Гармаш-Роффе - Вторая путеводная звезда
– Хватит! – выкрикнул Кока.
– А они ему за дружбу очень благодарны были…
– Заткнись!!!
– Как вы думаете, эта ваша четырех… – или пятикомнатная? – квартира, прекрасно обставленная, и прочие блага, дача там, не знаю, машина, жизнь безбедная, ваши платья нарядные – это он все на зарплату приобрел? Нет, дражайшая Екатерина Сергеевна, не на зарплату. А на подачки от бан…
– Пиши! – не дал ему договорить Николай Константинович. – Голявкин Семен Аркадьевич, Баринов Петр Евгеньевич и Тароватый Иван… Иван Семенович. Они все одного года рождения с Балатаровым, все из одного города.
Кис опустил пистолет.
– И стоило так бушевать, Николай Константинович. Видите, все можно решить мирным путем.
Детектив усмехнулся и перевел взгляд на Екатерину Сергеевну. Та не сводила глаз с мужа, и в глазах этих голубых полыхали черные, убийственные молнии. Вот она, самая страшная кара для продажной нечисти, понял Алексей. Теперь его Катенька знает правду.
Впрочем, она могла и раньше сомневаться, – в конце концов, уровень их жизни явно зашкаливал за финансовые возможности следователя прокуратуры, если их измерять зарплатой, – но гнала эту мысль от себя. Мысль некомфортную, вступавшую в острое противоречие с ее воспитанием и совестью, – мысль, требующую принятия радикальных решений… Совесть тревожить не хотелось, комфортную жизнь терять тоже, – куда как проще было не догадываться и прятаться в уютном мирке своих пейзажей… Теперь же ей придется посмотреть правде в глаза.
Кис вдруг представил себе, как правда много лет смотрит на Катеньку, серая такая тень без очертаний, – потому что Катенька столько же лет избегает ее взгляда, – а вот сейчас придется ей на правду посмотреть, увидеть ее очертания и цвет…
Но это уже детектива не касалось. Он повернулся и вышел из комнаты. Его никто не провожал, не преследовал: Кока стоял на месте, пригвожденный взглядом своей жены к полу.
…Закрывая дверь квартиры, Кис забросил в нее пистолет, предварительно стерев с него свои отпечатки.
* * *Передав имена Громову, он поехал к себе в бюро – глянуть, как там продвигается у Игоря дело по сбору компромата на неверного супруга.
Как выяснилось, в деле наметился проблеск: после утомительной многодневной слежки Игорь вышел наконец на пассию оного супруга. Сделал несколько снимков во время ужина, но, как назло, любовники после него расстались, обойдясь парой «дружеских» поцелуев в рамках приличий.
– Противное это дело… – пожаловался Игорь. – Чувствую себя стукачом.
– Я думаю, что человек, которому изменяют, имеет право это знать. Или не знать – это его выбор.
Игорь помолчал.
– Я не успел за утюгом съездить… – покаялся вдруг он.
– Это не смертельно, – утешил его детектив. – Завтра заберешь. И про кефир не забудь!
Алексей посмотрел на часы, затем в окно: вечер вступил в свои права. Пора домой.
К себе он вернулся уже в сумерках. Едва успел обнять Сашу и малышей, как тут его накрыл звонок Громова.
– Да, Серег, – ответил он в трубку, покосившись на Александру.
Звонка этого он ждал, разумеется. Просто когда только вошел в дом, когда обнимает жена и детишки виснут…
…Они с Александрой долго сохраняли независимость – каждый свою. Любя друг друга, они все же не съезжались, несмотря на все неудобства раздельной жизни. Понимали: совместная жизнь привнесет дополнительные обязательства. А их и без того много, учитывая работу каждого – любимую, требующую большой отдачи…
Однако с беременностью Саши все изменилось. Дети, тогда еще нерожденные, внесли поправки в их уклад. Они поженились, съехались – иначе и быть не могло! Но только все, чего они опасались раньше, оказалось не иллюзией, не фантазией – новые обязательства так-таки обрушились на них.
Они все же старались изо всех сил дать друг другу максимальную свободу и независимость в узах семьи… В УЗАХ. И это было непросто.
Впрочем, счастье, которое эти узы принесли, стоило жертв.
Только иногда Алексей не знал, как с ними управляться, – и с семейными узами, и с семейным счастьем. Как сейчас, например, когда в ухо ему сыпалась информация по делу и в это же время детишки висели на нем, радуясь приходу папы…
Саша поняла. Подхватила детей, увела.
– Повтори, Серег, – произнес Алексей в трубку. – Извини, я не врубился…
…Несмотря на «утерянное» дело о нападении на инкассаторов, в базе данных МВД сведения об искомых лицах нашлись. Как выяснилось, один из бандитов, Баринов, отбывает долгий срок за какое-то другое преступление, не связанное с Балатаровым. Вот и хорошо: баба с возу… Но двое других не только пребывали на свободе, но и стали вполне успешными бизнесменами, хотя душок криминала тянулся за ними еще по нескольким недоказанным делам. Что ж, хоть Кока и вышел в отставку, но сколько еще осталось в органах таких «Кок»!
– А кто из них маленький ростом?
– Тароватый. А что?
– В деле о ювелирке говорится, что застрелил охранника человек маленького роста. Жалко, что не Баринов: тот уже сидит…
Городские адреса обоих «бизнесменов» изменились со временем, прокомментировал Серега, что понятно: по мере увеличения благосостояния они меняли жилье на более дорогое, более престижное, – а вот дачки остались прежние. В них уже тогда миллионы были вбуханы, – те самые, от «недоказанных» дел…
– Я тебе по мылу загрузил их фотки. Там они, правда, помоложе, но вряд ли сильно изменились за десяток лет… Кис, только, ты ж понимаешь, нам никто не даст ордер на обыск, оснований недостаточно, – произнес Серега.
– Понимаешь.
– Я смогу тебе выписать кое-какие деньги за участие в расследовании, чтобы хоть расходы покрыть.
– Хорошая новость, – усмехнулся Кис.
– Так что ты давай… Найди зацепку, чтобы их прижучить!
Алексей отключился, достал карты Москвы и области и принялся искать на них продиктованные Серегой адреса. По опыту он знал, что такие выходцы из одного города, из одного клана – сначала дворовой шпаны, затем бандитской группировки – нередко селились по соседству. Географическая близость служила чем-то вроде психологической поддержки в суровых условиях морального (или аморального?) выживания бандитов в некриминальной среде.
Так-так-так… – обвел он кружочками искомые места. В Москве квартиры обоих располагались с разных сторон Садового кольца: один проживал в начале Ленинского проспекта, другой – в районе Ленинградского. А вот дачки их… Точно! Дачки находились хоть и не в одном поселке, но по соседству!
Алексей сделал еще два звонка: один Игорю, а второй своему старшему сыну Роману. Хоть он работал в совершенно другой сфере – в автосервисе, – но мог легко взять отгул, а помогать отцу он любил. Каждому из парней детектив поручил по адресу в городе, а себе оставил поездки на дачи.
– Мы ищем пленников, которых держат в одном из четырех мест. Теоретически возможны и другие варианты, но сначала необходимо проверить личные адреса бандитов. Стало быть, нужно унюхать, есть ли что-то левое в этих квартирах. Повышенная охрана, к примеру…
Алексей, на самом деле, полагал, что пленников держат на одной из дач. Если из Гарика пытаются силой выбить признание, то для таких скотских дел лучше всего подходит отдельно стоящее строение, откуда крики не доносятся до соседей… Но проверить городское жилье все же следовало, отчего он и привлек на помощь ребят, снабдив их фотографиями интересующих персон: им предстояло завтра с утра занять посты наблюдения.
– А с утюгом-то как быть? И с кефиром? – спросил его Игорь.
– Они подождут, – сурово ответил Кис, хотя малость поежился при мысли, какую головомойку устроит ему завтра Любовь Михайловна, не дождавшись обещанного.
* * *Головомойки он все же не избежал. Любовь Михайловна, с утра пораньше, услышав, что доставка утюга и кефира откладывается, возмутилась и прочитала ему целую лекцию о значении в жизни и здоровье ребенка этих двух, прямо скажем, ключевых вещей!
Странным образом, о Юле она едва спросила. Кис снова отделался враньем: «Пока не удалось, Гарри так и не покинул квартиру».
Он не знал точную причину столь ограниченного интереса бабушки к судьбе внучки, но, кажется, догадывался: она боялась узнать что-то страшное. И предпочитала не знать.
Пока не смотришь на правду – она всего лишь бесформенная, серая тень где-то на периферии зрения, в самом дальнем уголке глаза, неразборчивая. И нестрашная. Как в случае с Катенькой. Как в случае многих и многих других людей. Лучше не знать, чем знать…
Что ж, сейчас ему это было на руку.
Вечером они собрались втроем в кабинете детектива на Смоленке.
– Я почти весь день продежурил, па, – произнес Роман. – Никого, похожего на фотографию, которую ты мне переслал, я не увидел, хотя торчал там с раннего утра. Потом я пробрался в подъезд, как ты меня учил, и стерег общую дверь на этаже. Голявкин так и не появился, но из этой двери выходили какие-то люди… Я не знал, из каких они квартир, – мало ли, вдруг родственники Голявкина? Поэтому решил позвонить в его квартиру – там глухо. Потом я позвонил всем соседям по очереди. Они сказали, что Голявкиных нет. Вроде как в отпуск уехали. Куда, никто не знает. Я еще консьержку расспросил, но она знает не больше, чем соседи. А ты на его даче никого не видел?
