Федор Московцев - M&D
Не желая попасть в какой-нибудь хитро сделанный переплёт, Андрей предложил Игорю Викторовичу самому развести Маньковского, и чтобы передача денег происходила при нём. Тот скривился:
– Андрюха, Егорка тебе в ухо! Чего ты с ним возишься, тоже мне, важная птица… пугливо-интеллигентный лупарик.
Но на встречу с «лупариком» он всё же пришёл, и сыграл, как надо. Проговорил свой текст про Петербург, про то, что за его спиной стоит брат, и что у аккумуляторного бизнеса большие перспективы. Разговоры о прибыли обрубил с ходу:
– В бизнесе нет счастья. Это территория денег. Мы строим большое дело. Что получится, то получится.
Глаза Маньковсого, и без того навыкате, увеличенные сильными линзами очков, казалось, вот-вот скатятся на пол. Он безропотно отдал Быстрову деньги, даже не потребовав расписки.
* * *«Научный городок» Андрей окрестил «лагуной офисного планктона». Длинное семиэтажное, на несколько адресов, здание – на одном конце висела табличка «проспект Ленина, 84», на другом – «проспект Ленина, 96». И это всё были офисы, бессчетное количество одинаковых ячеек с примерно одинаковым содержимым. А на первом этаже – склады. Здесь предстояло освоить деньги Маньковского.
Андрей видел Игоря Викторовича в разных местах – в его собственном кабинете, в операционной, в его квартире, в ночном клубе, в бане, на рыбалке. Ни разу – в офисе Совинкома. Когда приехали в научный городок, глядя на заведующего кардиохирургией, Андрей чуть не расхохотался – настолько комично холодно-надменный денди выглядел среди снующих офисных хомячков.
В аренду взяли склад и небольшой кабинет на пятом этаже. Штат сформировали из родственников – жена Игоря Викторовича, муж Зинаиды Прокофьевны, муж двоюродной сестры Мариам. На закупку аккумуляторов в «Базис-Стэп» перечислили тридцать тысяч долларов.
Глава 117
Зайдя в Танину комнату, Арина застала дочь за пианино.
– Что там у тебя с Андреем? – спросила она, когда Таня, отыграв страницу нот, прервала игру, чтобы перевернуть очередной лист.
– Так… видимся, разговариваем.
Ответив, Таня продолжила игру.
– Он тебя привозит домой каждый день, потом вас видели на набережной, – сказала Арина напористо.
Таня вновь прервала игру, чтобы ответить.
– Мне же доктор прописал – в лечебно-профилактических целях.
Но в глаза матери не посмотрела, и вообще вид у неё был какой-то рассеяно-мечтательный.
– Почему ты прерываешься, чтобы ответить?
– Потому что не могу одновременно, я либо играю, либо говорю с тобой.
– А без нот сыграть можешь?
– Только «Лунную сонату», и то начало.
– Ну, так сыграй что-нибудь, какую-нибудь импровизацию.
– «Импровизация»? Это чьё произведение?
– Импровизация – это твоё. Импровизацией является произведение, сочинённое в момент исполнения. Держа в уме несколько разных мелодий, ты комбинируешь их, сочиняя на ходу новую. Это будет твоя неповторимая мелодия. Но для этого нужно блестяще знать исходный материал. Импровизация получается тогда, когда к ней тщательно готовятся.
У Тани одно было в голове, и она тут же выдала:
– По-твоему получается – чтобы добиться определённой реакции от молодого человека, нужно перепробовать все виды межтелесных контактов, «блестяще знать исходный материал»…
– А ну-ка ещё раз!
Таня промолчала. Тогда Арина спросила строго:
– Расскажи-ка, как ты там манипулируешь Андреем. И чего успела добиться, какой реакции.
Таня стала горячо доказывать, что ничего серьёзного у них с Андреем не было, но по её оправдывающемуся тону Арина поняла, что даже если это так, то «серьёзное» уже не за горами. Под его жаркими взглядами девочка расцветает, как весенняя фиалка. Чертовское самообладание надо иметь, чтоб не сорвать такой цветок, а Андрей Разгон не похож на человека, прославившегося подвигами благочестия и воздержания.
Арина решила провести сеанс внушения.
– Видишь ли, наступит момент, когда вы не будете принадлежать сами себе, вами будет руководить другая сила. Понимаешь, к чему вы идёте. Ты должна перестать с ним видеться.
Она ещё добавила про семью, и что это некрасиво – встречаться с женатым. Таня скучающе и терпеливо смотрела на мать, но когда та стала уличать во лжи, мол, «вас же видели», вернувшись в своё ребячье естество, поднявшись со стула, плаксивым и злым голосом выкрикнула:
– Мне что, нельзя поцеловаться с парнем! Тебя послушать, так мне всю жизнь надо в девках просидеть! И вообще – шпионить некрасиво.
Арина тут же парировала выпад:
– Я не хочу, чтоб это был он.
Лицо Тани мгновенно залилось краской.
– Но скажи мне, почему?! Он гораздо лучше других!
Матери стало ясно, что дело зашло слишком далеко. Она внимательнее пригляделась к дочери. Неужели её губы целует какой-то малый… какой-то взрослый мужик? Неужели влюбился в девчонку, Таньку, смешную, умную дуру, заглядывает ей в кошачьи глаза?
Но ведь это вечная история…
– У тебя с ним что-то было?
Таня решительно выступила вперёд, как бы защищая своё право на любовь.
– Даже если б что-то было, я имею на это право! Ты не можешь мне запретить!
На громкий голос прибежал Кирилл с пистолетом в руках. Посмотрев на мать с сестрой, он не смог ничего для себя придумать, кроме как выстрелить несколько раз в воздух, и убежать обратно. В комнате запахло палёными пистонами.
Арина знала, что сейчас Таня будет злиться, отмалчиваться, потом всхлипнет, неизвестно почему, и матери станет её пронзительно жалко, тоже неизвестно почему, ведь в конце концов не так уж страшно для девушки поцеловаться с пареньком… пускай со взрослым мужчиной. И Таня ей всё расскажет, и она будет гладить дочку по волосам и вспоминать, как она сама впервые поцеловалась, и будет думать о Вите, ведь всё, что происходит в жизни, она связывает с Витей и с… Но их нет.
– Дочь… я не хочу, чтоб это был он. Кто угодно, но только не Андрей!
– Мне нужен только Андрей!
Ещё минуту Арина шумела, охваченная материнской тревогой, потом примолкла, зачарованная Таниной надменностью. Помолчав, спросила:
– Ты что взираешь на меня, как существо высшей расы на амёбу?
Под взглядом серо-зелёных глаз дочери она инстинктивно ощущала напрасность всех своих протестов, ультиматумов, волнений. Девочка, стоящая перед ней, сознавала, что мать, бессмысленно волнуясь и сердясь, хочет совершить невозможное, остановить ход жизни.
Арина поняла, что из этой парочки нужно убеждать другого человека, с дочерью никак не договориться. Она обняла её, обогнавшую мать в росте на полголовы:
– Танюша, Танечка, моя ты маленькая…
Глава 118
Штейн приехал в Волгоград во второй половине сентября.
«У него это уже вошло в систему», – мрачно подумал Андрей.
За день до этого позвонил Ион (своей фирмы у него не было, он возил с собой пропечатанные незаполненные документы Совинкома, сам отгружал товар клиентам по всему Югу России, потом забирал у Андрея перечисленные ими деньги за вычетом 15 %). Обсудив очередную сделку, он рассказал интересный случай. В Ростове в одной из больниц он столкнулся с Штейном, который, отмывшись от извёстки, стал ходить по клиентам. Общительный Ион не упускал возможности расширить свой бизнес, и вступил в беседу – может, что-нибудь наклюнется. Прозвучало слово «Совинком», Штейн заинтересовался, и Ион сообщил ему, что уже давно сотрудничает с этой фирмой.
Связь была плохая, к тому же говорил Ион скороговоркой, с каким-то молдавано-адыгейским акцентом, глотал окончания, и было не разобрать, выложил ли он Штейну всю историю продаж, или только намекнул, что знает об этой фирме.
Штейн приехал в офис и привёз с собой Алёну – интересную шатенку в стильных очках, белой рубашке с двумя расстёгнутыми верхними пуговицами, серых брюках, лакированных туфлях на шпильках, таких называют «интеллектуалками» и водят в кофейни, чтобы поговорить о высоколобом авангарде. Больше ничего от них не добьёшься – такая, видимо, программа заложена. Штейн сказал, что эта симпатичная ростовчанка – бухгалтер-делопроизводитель, бизнес-секретарь, менеджер, заместитель, и бог весть кто ещё.
Андрей кивнул – понятно, боевая подруга с широкими полномочиями. Работа – это напряженное развлечение.
Её привезли в Волгоград, чтобы провести ревизию, и перенести товарно-материальные ценности с Совинкома на новое ООО, зарегистрированное в Ростове (которое тоже назвали Совинкомом). Стремительно, от эпизода к эпизоду, нарастала осмысленность Штейна – от подспудных подозрений и слухов до конкретных свидетельских показаний о том, что компаньон ведёт двойную игру. Скрывать которую Андрей уже и не пытался, да и невозможно было это сделать на хорошо просматриваемой территории, которую представлял собой рынок Южного региона – как нельзя скрыть степной ветер от идущего степью человека. Силовые линии вокруг этого вопроса сгустились до предела. Запахло грозой.
