Валерий Ильичёв - Гильотина для палача
Ильин взглянул на коллег, но их лица не выражали ничего, кроме откровенной скуки и раздражения.
«Сыщики хреновые, а ещё в профессионалах числятся, — подумал он и тут же себя одернул. — А может, я все накручиваю и это обычная плановая проверка? Ну нет, вон как у Кондратова глаза блестят. И Карпов сильно нервничает».
Проверив оружие Сергеева, начальник сухо сказал:
— У тебя, старина, как всегда, все в порядке, можешь быть свободен, а теперь твоя очередь, Полухин.
И по тону, которым он произнес эту фразу Ильин понял, что охота идет именно на Полухина. Ничего не подозревающий сыщик подошел к столу и передал пистолет Карпову. Но подполковник вместо того, чтобы приступить к осмотру, резко выдвинул ящик стола, бросил туда оружие и облегченно вздохнул.
— В чем дело? Я арестован? — растерянно спросил Полухин, только сейчас сообразив, что попал в ловушку.
— Нет, но для разговора, который нам с тобой предстоит, лучше, чтобы у тебя не было оружия.
С этими словами подполковник службы собственной безопасности вставил кассету в видеомагнитофон. Нажав кнопку он повернулся и встал так, чтобы видеть лицо Полухина. Объектив видеокамеры зафиксировал сначала интерьер комнаты, почему-то задержавшись на столе, уставленном всевозможными деликатесами и винами. Затем передвинулся и уставился на широкую постель, где занимались любовью мужчина и женщина. Длинные волосы женщины растрепались, закрыв половину её лица. Когда она откинула их, Полухин грубо выругался и шагнул к телевизору. Подполковник преградил ему дорогу.
— Стоять! — крикнул он.
Полухин замер, часто дыша, не в силах оторвать взгляд от погасшего экрана.
— Мы, Полухин, людей воспитывать должны, — жестко произнес Карпов, — а ты в своей семье разобраться не можешь! Позор, да и только. Я от тебя, говоря откровенно, такого не ожидал!
Полухин пропустил нравоучения Карпова мимо ушей и повернулся к Кондратову:
— Твоя работа, подполковник?
Кондратов лишь пожал плечами.
— Ребята поехали на обыск к скрывающемуся после перестрелки в кафе Болту и там эту видеокассету обнаружили. На ней запечатлен сам хозяин. Кстати, на этой пленке и другие сцены есть, где он не только с твоей Любашей забавляется. У него, видно, хобби такое — себя на пленку снимать в лучшие моменты своей жизни. Вот и посуди, я все это подстроил или так сложились обстоятельства.
— Они под меня как мента копали?
— Нет, это мы первым делом выяснили. Болт даже не знал, кто муж твоей Любаши. Мы с ней откровенно беседовали. Это случайное знакомство: Она в дождь голосовала на улице. Он её подвез. Ну и пошло… Никакого криминала — чистый секс. Так что, как говорится, проверено — мин нет. Могу подписаться: «Кондратов».
— За что ты меня так ненавидишь?
— Брось, Полухин, при чем здесь я? Не меня же с твоей женой на видеокамере в постели засняли. А вот Любаша тебя люто ненавидит и за твои побои, и за то, что с другими бабами путаешься. Это, заметь, не я сказал, просто цитирую её показания по памяти. Можешь прочесть протокол допроса, если желаешь.
— Значит, она ещё и грязью меня облила, паскуда?
— Не надо так горячиться, Полухин. Мы у тебя потому и ствол отобрали, чтобы ты глупостей не наделал.
— Это ты зря, Кондратов. Видишь этот кулак? Я её, стерву, и без пистолета убью, если понадобится.
— Ты мне кулак не показывай, у меня свой есть, не меньше твоего. А вот изъятый у тебя пистолет мы на всякий случай недельку у себя подержим. Любаше твоей порекомендовали пока спрятаться от тебя подальше. Так что не советую её искать. Ну, ты теперь в порядке? Можно тебя отпускать?
Тут вмешался сотрудник службы собственной безопасности:
— Ты, Полухин, к Кондратову претензии имеешь, а зря! Это я настоял, чтобы тебе кассету показали для профилактики. Сам посуди, если твоя баба к первому встречному в постель ныряет, то криминальные элементы этим могут воспользоваться и будут тебя держать на крючке. Ты горячку не пори, к бабе своей и пальцем не прикасайся, а подай на развод. Поверь, это самый лучший выход. По себе знаю, два раза разводился. И ничего.
Когда Полухин молча пошел к выходу, Карпов вслед ему бросил:
— Смотри, Витя, не натвори глупостей, а то отвечать за тебя придется. А мне всего два года до пенсии.
После ухода Полухина наступила тишина, которую нарушил Ильин:
— Может, зря ему пленку показали? Ведь можно было просто сказать об измене жены. А то он ушел сам не свой.
Кондратов покачал головой.
— Поверь мне, Ильин, мы все правильно сделали. Жену его предупредили, она скроется. Посоветовали ему мирно развестись. Пистолет изъяли, чтобы он не натворил чего-нибудь. В конце концов он взрослый человек и сам должен отвечать за свои поступки.
Кондратов поднялся, дав понять, что их миссия окончена. Но Карпов не хотел их отпускать:
— Вы, ребята, очень спешите? А то у меня в сейфе бутылка коньяка после дня рождения осталась. И закусить кое-что найдется.
Но подполковник из службы собственной безопасности покачал головой:
— Нет, мы спешим, дел у нас много. А, ты, Карпов, не беспокойся. Я доложу об этом проколе начальству в мягкой форме и неприятностей у тебя не будет. Но этого рогоносца к серьезной работе не допускай. Пусть пока мелкими жалобами и заявлениями занимается. Надеюсь, все обойдется. Сам решишь, когда ему оружие возвратить.
В коридоре Кондратов остановил Ильина:
— Похоже, раскрытие убийства антиквара движется к завершению. Осталось лишь задержать Болта и Гроша. Тут у меня все обложено: везде, где они могут появиться, их ждут. Думаю, скоро мы их возьмем. А сейчас мне предстоит одно неприятное дело. Так что, извини, до встречи. За успех выпьем попозже, когда все окончательно разрешится.
— А что за дело? Может, помочь?
— Нет, Ильин, это касается меня и одной женщины. Нам с ней и решать.
— Вот уж не думал, что такой опытный ловелас, как ты, снизойдет до душещипательных оправданий перед дамой.
— Тут случай особый. Ну ладно, я пошел. Скоро, надеюсь, свидимся.
Кондратов отправился на встречу с Мастью, объясняться по поводу ареста Луня. Ему предстояло не только оправдаться, но и сделать все, чтобы Масть не замкнулась в своей обиде и не отказалась от дальнейшего с ним сотрудничества. А задача эта была не из легких.
Кондратов заранее приехал на конспиративную квартиру с цветами, бутылкой шампанского и коробкой конфет. Масть появилась в назначенное время, минута в минуту. Увидев накрытый стол, завелась с пол-оборота.
— Значит, праздновать собрался, Кондратов? Уж не по поводу ли того, что любимый мною человек в камере мается? А я без него места себе не нахожу?
Кондратов заранее подготовился к обороне и сказал примирительно:
— Да, досадная вышла промашка. Вины своей не отрицаю. Но давай сначала разберемся, где мы с тобой допустили ошибку.
Признание вины и показное раскаяние сделали свое дело. По крайней мере, Масть готова была его выслушать.
— И ты, Масть, и я добросовестно заблуждались, считая Луня лишь посредником в сбыте вазы. А оказалось, что он, как знаток антиквариата, сам участвовал в грабеже. Этого мы просчитать не могли. Тем более что Лунь беззастенчиво врал тебе — своей возлюбленной, утверждая, будто в квартире антиквара никогда не был.
Взглянув на покрывшееся пятнами лицо агентессы, Кондратов понял, что попал в цель: «Это Масть вряд ли стерпит: любимый ею человек самым бессовестным образом обманул ее». И закрепляя успех, Кондратов продолжил:
— Вот и получается, Масть, что, обманывая тебя, Лунь сам вырыл себе могилу. Знай мы, как обстоит дело, придумали бы что-нибудь, отмазали бы его. А теперь давай подумаем, как можно ему помочь в сложившейся ситуации. У меня есть друзья в Министерстве юстиции и я помогу отправить его в зону недалеко от Москвы. А для тебя добьюсь разрешения на свидание с любимым.
Потом в знак примирения открыл шампанское, разлил по бокалам и предложил:
— Давай выпьем, чтобы Луню там было не очень уж тяжко.
Масть выпила и отвернулась, чтобы Кондратов не заметил слез в её глазах. Но не выдержав, Масть внезапно всем телом прильнула к Кондратову, уткнувшись лицом ему в грудь. Затем подняла заплаканные глаза и робко попросила:
— Возьми меня, Кондратов. Я же знаю, ты давно глаз на меня положил. А мне так плохо сегодня, так тоскливо.
Отвергнуть Масть как женщину означало потерять ценного агента. К тому же Кондратова давно влекло к этой красивой, молодой женщине. «Наплевать мне на инструкции, если они мешают делу. Что будет, то будет!»
Масть поспешила его успокоить:
— Ты не думай, я чистая, всегда предохраняюсь и регулярно проверяюсь. Так что ни спида, ни другой заразы от меня не подцепишь.
И Кондратов, отбросив последние сомнения, стал медленно раздевать женщину. Потом взял на руки, как ребенка, и перенес на диван. Он понимал, что ей нужны не любовные игры, не испепеляющая страсть, не чувственные наслаждения, а нежность и сочувствие. Поэтому своими осторожными прикосновениями он ласкал скорее её душу, чем тело. И женщина, оценив деликатность этого грубоватого с виду сыщика, испытывала к нему сейчас безграничную благодарность…
